Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

Введение

Все, кого я знаю в районе Нью-Йорка, в то или иное время сталкивались с американской мафией. Большинство даже не подозревали об этом.

На протяжении большей части двадцатого века и в новом тысячелетии мафия, она же Коза Ностра и Моб (Mob), оказывала токсичное влияние на жизнь всех жителей Нью-Йорка и несметных миллионов американцев от побережья до побережья, тайно обворовывая наши карманы и нанося ущерб общему качеству жизни. Большая часть страны невольно субсидировала пять самых могущественных и традиционных организованных преступных группировок Коза Ностра, базирующихся в Нью-Йорке и предпочитающих более теплое название «семьи».

Из своих нью-йоркских штаб-квартир «семьи» создали обширную зону влияния, открыв форпосты на Восточном побережье и в престижных районах Флориды, Калифорнии и других стран. Одним из их самых сладких финансовых переворотов стало тайное приобретение крупных казино в Лас-Вегасе, превратившее дремучий пустынный городок в международную игорную мекку.

Безусловно, банды, известные как преступные семьи Бонанно, Коломбо, Гамбино, Дженовезе и Луккезе, превратились в правящих гигантов преступного мира. На протяжении десятилетий только они обладали властью и правом вето, чтобы доминировать над многими другими мафиозными организациями страны, превратив некоторые из них в виртуальных сателлитов.

Нью-Йорк — жемчужина Коза Ностры — поддерживал их за счет косвенных налогов «мафии» на покупку одежды и основных продуктов питания, таких как овощи, фрукты, рыба и мясо. Они выкачивали огромные незаконные доходы, когда водители заправлялись на бензоколонках. Они контролировали торговлю на набережной в крупнейшем порту страны. Они наживались на нашем мусоре, взвинчивая стоимость выброса всех отходов из домов и с рабочих мест. Они наживались на миллиардной строительной индустрии, получая откупные от крупных государственных и частных проектов, начиная от зданий судов и заканчивая пригородными жилыми кварталами, многоквартирными комплексами, больницами, музеями и небоскребами. Они даже наживались на своих заклятых врагах из правоохранительных органов, выбивая откаты из строителей новых офисов ФБР, полицейских управлений и тюрем.

Людские потери от грабежей и разбоя мафии неисчислимы. Ее главари несут прямую ответственность за широкое распространение героина в городах Востока и Среднего Запада в конце 50-х — начале 60-х годов. Другие, менее организованные преступные группировки, видя огромные прибыли, порожденные наркоторговлей, пошли по их стопам. Но именно жадность «Коза Ностра» к наркодолларам ускорила рост преступности, коррупцию в правоохранительных органах и разрушение кварталов внутри города в Нью-Йорке и по всем Соединенным Штатам.

Мое первое журналистское столкновение с мафией произошло в неожиданном месте — в системе государственных школ Нью-Йорка. Однако это знакомство отразило коварное влияние мафии во многих теневых сферах жизни большого города.

В начале 1960-х годов я, как новый репортер одной из крупнейших газет, старых New York World-Telegram и The Sun, занимался вопросами образования. Обычно я писал о таких проблемах, как снижение результатов тестов по чтению и математике, попытки объединить учителей в профсоюз и споры о расовой интеграции — пока меня не отвлек мини-скандал, связанный с некачественным строительством и ремонтом, которые ставили под угрозу безопасность тысяч учеников и учителей в их классах. Налицо были яркие свидетельства разрушающихся крыш, стен, полов, пожароопасного электрооборудования и одного случая, когда в средней школе канализационные стоки смешивались с питьевой водой. Все эти нарушения были вызваны некачественными, не отвечающими требованиям материалами и установками, которые на протяжении многих лет предоставляла небольшая группа компаний.

Копание в биографиях строительных компаний выявило неприятную закономерность: многие фирмы имели незарегистрированных или фантомных инвесторов, которые были «связаны» с семьями мафии. Большая часть низких тендеров на выгодные школьные работы, очевидно, была подстроена мафией, чтобы взвинтить прибыль с помощью трюка под названием «измененные заказы».

Школьные чиновники, отвечавшие за строительство и контроль за исполнением контрактов, были уволены или внезапно ушли с работы, а нерадивым подрядчикам запретили работать в школах в будущем. Но ни одному мафиози, замешанному в этой неразберихе, не было предъявлено обвинение. Причина: чиновники отступили, заявив, что нет четких бумажных следов, уличающих мафиози в хищении денег; и ни один подрядчик не отважился дать показания о роли мафии в скандале. Короче говоря, мафия подвергла опасности тысячи детей и ушла невредимой, оставив нетронутой свою добычу.

Позже, работая репортером в газетах и на телевидении, я постоянно натыкался на отпечатки мафии во многих сферах деятельности правительства, правоохранительных органов, профсоюзов и повседневной жизни.

Были истории о том, как мафиози внедряли и контролировали торговлю героином в Гарлеме. Без сильного вмешательства полиции районы, где жили «синие воротнички», дестабилизировались и превращались в наркотические базары.

В фильме рассказывается о судьбе Джорджа Уитмора, чернокожего подростка, обвиненного в тройном убийстве и ошибочно заключенного в тюрьму на долгие годы благодаря решениям судьи, назначенного при поддержке боссов мафии.

Были случаи, когда мафиози в отличной форме получали разрешения «Инвалид-водитель», которые позволяли им парковаться практически в любом месте перегруженного города. Их лишние «друзья» в полицейском управлении санкционировали выдачу этих ценных разрешений.

Хроническое запугивание торговцев Фултонского рыбного рынка, которые были вынуждены платить мафиози за «защиту», чтобы избежать ежедневных преследований их бизнеса.

А еще — нелегкая борьба честных маляров, плотников и бригадиров, которые подвергались жестоким нападениям, когда говорили на профсоюзных собраниях о том, что мафиози захватили их местные организации и разворовывают их социальные и пенсионные фонды.

Репортеру не требовалось особой смекалки, чтобы понять, что к 1970-м годам мафия действовала в нью-йоркском мегаполисе как суррогатное государство, нагло доминируя в жизненно важных бизнесах и навязывая всем свои невидимые поборы. На самом деле экономический взлет мафии во второй половине века был поразительным. По оценкам правительственного анализа, в 1960-х годах незаконная прибыль двадцати с лишним мафиозных семей превышала 7 миллиардов долларов в год, что примерно равнялось совокупным доходам десяти крупнейших промышленных корпораций страны. Львиная доля незаконных богатств доставалась самому могущественному сегменту конгломерата Коза Ностра — пяти нью-йоркским бандам.

На протяжении большей части двадцатого века муниципальные и правоохранительные органы Нью-Йорка казались равнодушными к этим преступным проискам. В 1970-е годы на вопрос о влиянии мафии чиновники в частном порядке признали, что предыдущие попытки вытеснить ее были в основном тщетными, а общественность не возмущалась подобными бессмысленными репрессиями. Тогда власти также считали, что общественность в основном терпимо относится к мафиози, считая их не представляющими угрозы для населения, рассматривая их как слабо организованную группу, занимающуюся в основном ненасильственными преступлениями, такими как букмекерство и содержание популярных районных игорных притонов.

Апологеты утверждали, что жесткое регулирование оптовой торговли продуктами питания, строительства и вывоза мусора может привести к серьезным экономическим проблемам. Мэрия и многие правоохранительные органы молчаливо соглашались с мафией по принципу «свободы действий». Почти все власть имущие были довольны, пока продукты поступали в рестораны и супермаркеты, строительные проекты были завершены, а мусор вывозился по графику. По общему мнению, пока нет постоянных жалоб, нет и причин для раздувания проблем, связанных с участием мафии в производстве товаров первой необходимости.

Слишком долго большинство редакторов СМИ придерживались схожих взглядов с официальными властями. Они предпочитали сообщать о сенсационных убийствах или междоусобных войнах мафии, а не проводить дорогостоящие долгосрочные расследования, чтобы задокументировать экономическое влияние Коза Ностра и ее манипуляции с муниципальными учреждениями. Значительная часть средств массовой информации предпочитала гламуризировать мафиози как неотъемлемый и колоритный сегмент хаотичной структуры Нью-Йорка. Несмотря на криминальное прошлое и подозрения в причастности к многочисленным убийствам, Джон Готти, Джоуи Галло и Джо Коломбо получили статус знаменитостей и часто изображались не как безжалостные убийцы, а как безрассудные народные герои, выступающие против истеблишмента.

В самом деле, часто повторяющиеся сюжеты газет и телевидения тонко восхваляли мафию, ссылаясь на ее грозное присутствие и низкий уровень уличной преступности в преимущественно итало-американских районах. В условиях роста хищнической преступности два оплота мафии — манхэттенская Маленькая Италия и бруклинский Бенсонхерст — были представлены как безопасные убежища для жизни. Эти статистические данные не освещались и не подчеркивались. Важно отметить, что гангстеры полагались на сочувствующих жителей района, которые предупреждали их о присутствии агентов правоохранительных органов и подозрительных чужаков, пытающихся посягнуть на их бастионы. Благодаря таким «сторожевым псам» их районы превращались в ксенофобские анклавы, что иногда приводило к насилию в отношении чужаков, особенно афроамериканцев и латиноамериканцев.

Легенда о безопасности в запятнанных мафией кварталах продолжает бытовать и в новом веке. Один приятель из пригорода выразил свое облегчение по поводу переезда дочери в Нью-Йорк, потому что она нашла квартиру в безопасном районе города — Маленькой Италии — под защитой местных «мафиози».

Мир организованной преступности совершенно не похож ни на одну другую журналистскую тему. Точные, документально подтвержденные данные о тайной деятельности мафии обычно трудно проверить. Пять семей никогда не публикуют ежегодных финансовых отчетов, а их боссы с радостью соглашаются на составление подробных личностных профилей. На протяжении более чем четырех десятилетий я собирал информацию по крупицам, прочесывая различные публичные и конфиденциальные записи, протоколы судебных заседаний, сделки с недвижимостью и досье федеральных и государственных правоохранительных органов, полученные на основании законов о свободе информации.

Также были проведены интервью с десятками действующих и бывших следователей, среди которых особо выделяется покойный Ральф Салерно, чьи энциклопедические знания и документация по американской мафии остаются неоспоримыми.

Кроме того, в книге рассказывается о мрачных подробностях борьбы осажденных рабочих с мафиози, контролировавшими их профсоюзы. Факты о трудовом рэкете были собраны с помощью Германа Бенсона и Джеймса Ф. Макнамары, двух пожизненных сторонников реформы профсоюзов, которые смогли найти свидетелей захвата мафией их местных организаций. Бенсон — основатель Ассоциации профсоюзной демократии, главной национальной общественной организации, помогающей активистам бороться с коррупцией и проникновением организованной преступности в рабочее движение. Макнамара, бывший профсоюзный организатор, стал экспертом-консультантом по вопросам трудового рэкета для нескольких правоохранительных органов.

Убедить признавшихся мафиози и их подручных откровенно поговорить всегда непросто. Мне посчастливилось добиться того, что некоторые из них разгадали таинственные коды и культуру мафии и рассказали об искусстве выживания в нестабильной криминальной среде.

Один из прорывов в изучении современных преданий и традиций Коза Ностра произошел в начале 1980-х годов благодаря статье в стиле New York Times. Мафиози по имени Пеллегрино Масселли был центральной фигурой в громком деле о предполагаемой наживе мафии на проекте нью-йоркского метро и загадочном убийстве. Большинство журналистов с удовольствием называли его по прозвищу «Мясник». Поскольку «Таймс» запрещает использовать уничижительные прозвища, в моих материалах гангстера всегда называли с почтением: «мистер Масселли». Очевидно, не зная газетного этикета, Масселли, ни с того ни с сего, позвонил и сделал комплимент за то, что я проявил к нему должное «уважение» в печати. Он также вызвался дать интервью в своей тюремной камере о сделке с метро и бандитском убийстве своего сына.

Эта встреча положила начало отношениям, которые продолжались до самой смерти Масселли — от естественных причин. В течение пяти лет Масселли, при условии, что он никогда не будет назван в новых историях, давал советы по поводу событий, связанных с мафией, и просвещал в отношении укоренившихся обычаев Коза Ностра. Особенно откровенно он рассказывал о патологическом складе ума своих коллег-мафиози и о том, как они оценивают поведение друг друга. Для обычного человека совершение убийства может быть ужасным поступком, но Масселли объяснил, что убежденный мафиози не боится насилия. Более того, начальство и коллеги аплодируют ему, если «работа выполнена профессионально и грамотно», даже если для «удара» нужно убить хорошего друга.

Длительное интервью с другим признанным мафиози, Энтони Аккеттуро, позволило получить уникальное представление об опыте и мышлении ветерана Коза Ностра. Будучи долгое время «капо», главой команды или подразделения в Нью-Джерси, Аккеттуро после заключения в тюрьму за рэкет согласился на допрос и свободно вспоминал о своей карьере в мафии и отношениях с важными мафиози.

Убедительная информация о деятельности мафии на Уолл-стрит и других финансовых преступлениях поступила от «соратника» или помощника Коза Ностра. Провозгласив себя «реабилитированным», он рассказал о различных схемах, запущенных для обмана инвесторов, когда мафия наживалась на мании фондового рынка в 1990-х годах. Он объяснил это желанием успокоить свою совесть и предотвратить попадание будущих лохов в финансовые ловушки организованной преступности. Каковы бы ни были его причины, информация оказалась точной. Чтобы защитить его от мести, его личность не разглашается.

В последние годы своей жизни Фрэнк Рагано, по собственному признанию «адвокат мафии», вел подробный рассказ о гнусных юридических и социальных связях с известными мафиози. Перед смертью Рагано поклялся искупить вину за этические недостатки, которые заставили его защищать Коза Ностра в суде и за кулисами. С запозданием он признал, что амбиции заставили его представлять мафию как быстрый путь к богатству и признанию в качестве важного адвоката. Он предоставил беспрецедентный материал о личностях и махинациях своих главных клиентов — двух могущественных боссов Юга, Санто Трафиканте и Карлоса Марчелло, и их союзника, главы профсоюза рабочих Джимми Хоффы. Он также знал интимные подробности ненависти мафии к президенту Джону Ф. Кеннеди и его брату Роберту и желал им смерти.

Эти недавние рассказы инсайдеров мафии и легиона перебежчиков в сочетании со множеством разведывательных отчетов ФБР и других правоохранительных органов внесли огромный вклад в историю и понимание феномена преступного мира. Коллективной целью пяти семейств Нью-Йорка было разграбление самого богатого города и региона страны. Вот сага о том, как они это сделали.