Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

43. Измена Тумака

Пока агенты и прокуроры просеивали улики Эла Дайко и Пита Чиодо, третий и более важный капо Луккезе пытался выбраться с минного поля, заложенного Гаспайпом Кассо.

Это был Энтони Аккеттуро, мальчик из Ньюарка, получивший прозвище «Тумак» за свою свирепость пещерного человека и назвавший свое принятие в Козу Ностра Даксом Коралло «величайшей честью в моей жизни».

Непревзойденный мафиози и горячий приверженец святости кодекса чести мафии, Аккеттуро представлял собой идеал мафиози. Преданный, абсолютно надежный, он за три десятилетия преданности почетному обществу получил прибыль, превосходящую его самые смелые мечты. Тумак прошел путь от мелкого ростовщика и бегуна с номерами в Ньюарке до искушенного капо и, в конечном счете, командующего всей ньюджерсийской ветвью семьи Луккезе. Коралло был снисходительным крестным отцом, предоставляя ему широкую свободу действий на протяжении более чем двадцати лет в качестве самого успешного члена «Луккезе» в штате Гарден и во Флориде. «Невероятно здорово», — ответил Аккеттуро своим солдатам, когда их спросили о его отношениях с «Луккезе». За время пребывания Коралло у власти Аккеттуро чрезвычайно разбогател, получая ежегодно около 500 000 долларов от традиционных видов рэкета — азартных игр, ростовщичества, наркоторговли и вымогательства, а также от захвата легальных предприятий.

Часть награбленного Аккеттуро отмывал через инвестиции в недвижимость, страхование, асфальт, лизинг оборудования и компании по вывозу мусора. В 1980-х годах Аккеттуро отчитывался перед налоговой службой о среднем годовом заработке в размере около 100 000 долларов. На самом деле его преступный доход был в пять раз больше, но инвестиции обеспечивали ему разумное прикрытие для обеспеченного образа жизни в Нью-Джерси и Флориде.

Стремясь выйти за пределы Нью-Джерси, Аккеттуро в 1970-х годах основал форпост в Южной Флориде и купил дом в Голливуде, курортном городке к северу от Майами. Ни одна семья не обладала исключительными территориальными правами во Флориде, и район Майами всегда был широко открыт для мафиозных предпринимателей. Когда Аккеттуро открыл свое дело во Флориде, штат переживал экономический и демографический бум, и он воспользовался этой возможностью, чтобы инициировать сделки с наркотиками, незаконные азартные игры и вымогательские захваты различных компаний. Депутаты охраняли его интересы в Нью-Джерси, а поездки во Флориду помогали Аккеттуро избегать повесток от следственных комитетов в его родном штате. В разведывательном досье полиции штата Нью-Джерси на Тумака указывалось, что он часто летал во Флориду и обратно под псевдонимом «Энтони Андерсон».

Запись в досье от 10 апреля 1975 года ошибочно характеризовала его как более влиятельного, чем любой другой деятель организованной преступности в Южной Флориде. Хотя мафиозный статус Аккеттуро в то время был очень высок, в ретроспективе он никогда не был самым значительным руководителем мафии в районе Майами. Единственным крестным отцом Козы Ностра во Флориде с 1950-х по 80-е годы был Санто Трафиканте, неоспоримый босс в Тампе на побережье Мексиканского залива и сила, с которой приходилось считаться по всему штату. Аккеттуро никогда не посягал на территорию Траффиканте и не бросал ему вызов. Он дипломатично проявлял максимальное уважение к флоридскому дону, обращаясь к нему за советом по поводу рэкетирских нововведений в штате, и лично возил Траффиканте, когда тот вел дела из своего второго дома в районе Майами.

Одной из причин, по которой Аккеттуро восхищался Даксом Коралло, было то, что нью-йоркский босс был нетребователен к деньгам. Когда Дакс впервые возглавил компанию в 1970 году, крыло из Нью-Джерси каждый год перечисляло сотни тысяч долларов в пользу нью-йоркской иерархии. К 1980-м годам ежегодные выплаты были существенно сокращены; Аккеттуро переводил жалкие 10-50 тысяч долларов, не привлекая внимания Нью-Йорка. Богатый, как Крез, и стареющий, Коралло стал менее прожорливым и снизил свои требования к команде из Нью-Джерси. Осуждение Дакса по делу Комиссии и приход к власти Вика Амузо и Энтони Кассо в конце 1980-х годов положили конец идиллической эпохе Аккеттуро.

Теперь он впервые оказался втянут в борьбу с помазанными лидерами мафии. Новые иерархи сочли отчисление 50 000 долларов в год из Нью-Джерси оскорблением и потребовали, чтобы Аккеттуро отдавал им до 50% от доходов своей команды. Одновременно к проблемам Тумака добавилось усиление правительственного контроля. В начале 1987 года Аккеттуро, как и его бывшему боссу Коралло, были предъявлены обвинения в РИКО, и в случае осуждения ему грозило пожизненное заключение. После тридцати лет уклонения от судебных разбирательств по уголовным делам он был назван главой преступной группировки Луккезе в Нью-Джерси. На процессе в Ньюарке, штат Нью-Джерси, рассматривались операции банды в этом штате и во Флориде, включая торговлю кокаином, мошенничество с кредитными картами, азартные игры и ростовщичество. Федеральные прокуроры сосредоточили свое дело на показаниях низкопоставленных информаторов и прослушиваемых разговорах, но осторожный Аккеттуро так и не попал на пленку. Он и девятнадцать его подчиненных и подельников стали обвиняемыми в судебном процессе, который длился двадцать один месяц — это самый долгий процесс по делу РИКО, когда-либо проводившийся мафией. Несмотря на длительность процесса, присяжным понадобилось всего четырнадцать часов, чтобы в августе 1988 года вынести решение: все двадцать подсудимых были признаны невиновными.

Это было первое крупное дело РИКО, закончившееся массовыми оправдательными приговорами и чисткой мафии. Этот горький провал стал для министерства юстиции язвительным упреком и побудил его избегать в будущем «мегатриала», когда в сложных марафонских процессах участвуют дюжина или более обвиняемых мафиози. Однако федеральные прокуроры в процессе по делу Аккеттуро использовали тактику, часто применяемую мафией: подставить присяжных. В результате необычайной удачи один из присяжных оказался племянником члена команды Аккеттуро, которому не были предъявлены обвинения. За взятку в 100 000 долларов племянник гарантировал как минимум «подвешенное состояние» присяжных. Как оказалось, его убедительность в совещательной комнате позволила добиться полного оправдания Аккеттуро и всего его преступного окружения.

Уклонившись от пули РИКО, Тумак Аккеттуро теперь столкнулся с мафиозным правосудием, которое вершили Маленький Вик Амузо и Гаспайп Кассо. Аккеттуро отказался отдать половину будущих доходов команды и не приехал в Нью-Йорк, чтобы встретиться с новыми лидерами. Бросая вызов режиму, он понимал, что нарушает одно из основных правил мафии, но был непреклонен, заявив своим лейтенантам: «Я не стану кланяться или прогибаться». Мафиози объяснил это тем, что требования Кассо и Амузо были ненасытны, и они нарушали финансовую традицию и договор, заключенный с ним их предшественником Даксом Коралло.

У Малыша Вика и Гаспайпа было готовое решение для непокорного Тумака. Заклеймив его как крысу, они лишили его звания капо и выдали контракты на убийство ему и его сыну Энтони-младшему, члену его банды из Нью-Джерси. Кассо также оправдывал избиение Аккеттуро тем, что тот якобы нарушил правило Козы Ностра, используя свою жену Джеральдину для передачи инструкций членам своей команды. Кассо утверждал, что существует нерушимый запрет на использование женщин в мафиозной деятельности.

Осенью 1988 года, вскоре после оправдательных приговоров в Ньюарке, Амузо и Кассо созвали всю команду Нью-Джерси, чтобы получить официальное сообщение о реструктуризации своей организации. Около десяти человек, половина из которых были мудрецами, появились у дома в Канарси, где в подвале должно было состояться собрание. Но, признавшись друг другу в страхе перед массовой казнью в доме, мафиози из Нью-Джерси разбежались по своим машинам и уехали по комическому сценарию. Позже вся фракция Нью-Джерси бойкотировала рождественскую вечеринку в Бруклине, устроенную Амузо и Кассо в 1988 году, а в начале 1989 года отказалась ехать в Манхэттен на очередное обязательное заседание. Кассо взорвался. «Все! Убейте их всех», — приказал он Элу Д'Арко.

В течение следующего года или около того большинство членов группы Аккеттуро были загнаны обратно в лоно террора. Они покинули его, присоединившись к Амузо и Кассо. Кассо поручил Элу Д'Арко и Толстому Питу Чиодо организовать казни нелояльных остатков команды из Нью-Джерси: Аккеттуро, его сына и семерых лоялистов, которые остались со своим старым шкипером. Читая лекцию членам отряда «Нью-Джерси» на стратегической встрече в своем ресторане La Donna Rosa, Д'Арко зачитал им акт о беспорядках. «Аккеттуро — преступник, и вы должны приложить все усилия, чтобы убить его, его сына и всех, кто останется с ним». Чтобы заручиться поддержкой «вне закона», двое бывших солдат Аккеттуро передали Д'Арко фотографии Аккеттуро, его жены, их сына Энтони-младшего и еще нескольких солдат и соратников из его мятежного круга. Большинство фотографий были сделаны на званых обедах в доме Аккеттуро в Нью-Джерси. Обозначив фотографию Аккеттуро как «Ту» — Тумак, а его сына — как «Малыш Ту», Д'Арко распространил снимки среди четырнадцати солдат и подражателей, разыскивавших отца и сына в Нью-Джерси и во Флориде с конца 1988 по 1990 год.

Подчеркнув срочность ударов, Кассо открыл хранилище администрации, выделив крупные суммы на уничтожение Аккеттуро и их сокращающихся сил. Томми Риккарди, который остался с Тумаком, засел в сельском доме неподалеку от Томс-Ривер, на юге Нью-Джерси. По причудливому стечению обстоятельств убежище Риккарди примыкало к ферме, принадлежавшей другу солдата Луккезе из Бруклина. Убийцы отправлялись на ферму, чтобы выследить Риккарди, но он редко покидал свое убежище. Один из киллеров предложил запрудить ферму, где они расположились, лошадьми в надежде, что Риккарди удастся выманить на улицу, чтобы он мог поближе рассмотреть животных. На покупку лошадей было потрачено около 70 000 долларов, но животные так и не смогли выманить подозрительного Риккарди из его ниши для охраны. Никто не мог его разглядеть.

Толстяк Пит Чиодо отправил отряд во Флориду, чтобы поохотиться за Аккеттуро и его сыном, но Тони Аккеттуро-младший переиграл своих преследователей. Младший Аккеттуро стал охотником, выследил машину Чиодо и позвонил в полицию, чтобы предупредить их о том, что в районе находится нью-йоркский мафиози. Когда полицейские явились и остановили Чиодо для допроса о его деятельности во Флориде, «Кассо взорвался» в присутствии Д'Арко.

Чиодо попытался искупить свою вину, похитив Джозефа ЛаМорте, солдата Аккеттуро, и пытками заставив его раскрыть местонахождение Тумака. Когда ЛаМорте оказался слишком уклончивым, чтобы выманить его с улицы, Чиодо и его команда попытались убить его, выстрелив в шею и плечо, когда он сидел в машине у своего дома во Флориде. Толстый Пит уверенно доложил Кассо, что они прикончили ЛаМорте, но, несмотря на серьезные ранения, тот выжил. «Пити обошелся мне в двадцать тысяч долларов за пулю», — ворчал Кассо в адрес Д'Арко, говоря, что выложил 40 000 долларов на расходы команды Чиодо во Флориде.

Поездка во Флориду с самого начала была направлена не по назначению. Пока Чиодо прочесывал Южную Флориду в 1988 и 1989 годах, Аккеттуро находился в тюрьме Нью-Джерси. После того как Тумак был оправдан по обвинению в рэкете РИКО, его почти год держали в тюрьме по решению суда за отказ дать показания комиссии штата, расследовавшей деятельность организованной преступности. Этот факт по непонятным причинам ускользнул от внимания киллерской команды Луккезе перед их отъездом во Флориду.

За исключением ЛаМорте, остальные диссиденты из Нью-Джерси избегали эскадронов смерти Кассо. Долгий опыт работы в мафии научил Тумака распознавать убийц, но он больше не мог укрыться от растущего давления правоохранительных органов. После оправдательных приговоров по РИКО в 1988 году следователи штата Нью-Джерси сосредоточились на прошлом Аккеттуро, и четыре года упорной работы дали результат. Благодаря разногласиям и беспорядку в операциях Луккезе в Нью-Джерси, генеральная прокуратура штата обнаружила доказательства того, что команда вымогала деньги у производителя игорных автоматов для видеопокера в Нью-Джерси и у дощатых залов игровых автоматов в пляжных городах Нью-Джерси. На суде в 1993 году Аккеттуро победил обвинения в заговоре с целью убийства, но был осужден по обвинению в рэкете, согласно которому он был лидером организованной преступной группировки и участвовал в вымогательстве. Его давний последователь Томми Риккарди был признан виновным в убийстве соратника семьи, который отказался платить достаточную дань Луккезе. Риккарди забил его до смерти клюшкой для гольфа. Большинство преступлений произошло во времена расцвета Аккеттуро, до того как Амузо и Кассо возглавили его банду. По иронии судьбы, двое бывших солдат Тумака, которые помогали новому режиму убить его, были признаны виновными в качестве соучастников по тем же обвинениям в рэкете и вымогательстве, которые поставили ему подножку.

Лишний вес в 250 фунтов, лунообразное лицо, высокое кровяное давление — некогда крепкий Тумак Аккеттуро был в плохой форме. В свои пятьдесят три года он ожидал 30-летнего срока без права на досрочное освобождение; из тюрьмы он мог выйти только в гробу. В поисках корней своего падения он обвинил внутренние беспорядки, развязанные Амузо и Кассо, в том, что они дали следователям ценные зацепки и показания отступников. Аль Д'Арко, перешедший на сторону правительства из-за страха перед Гаспайпом, стал важным свидетелем против Аккеттуро. Задумчивый в своей тюремной камере, Аккеттуро видел только один путь к спасению. Как бы больно это ни было, он был готов отказаться от своей пожизненной преданности мафии, организации, которая укрывала его на протяжении тридцати пяти лет. Теперь он был готов дать показания против «Людей чести» и раскрыть секреты Козы Ностра, которые поклялся скрывать.

Поворотным моментом для него стало откровение о том, что его бывшие лейтенанты по приказу Кассо предоставили киллерским группам фотографии его самого и его жены. «Я и мой сын смирились с жизнью и с тем, что с нами может случиться, — гневно подчеркнул он в одном из интервью. — Я могу смириться с тем, что они собирались убить меня. Но моя жена? Она относилась к ним как к своим собственным и готовила для них ужин в нашем доме. Для меня это был конец».

Перед тем как уйти в тюрьму, Аккеттуро связался с заклятым врагом, который возглавил преследование и осуждение его штатом, — чиновником по имени Роберт Буччино. Они с Буччино были друзьями детства в их родном городе, Орандже, и Буччино считал себя более диким подростком, чем Тумак. В то время как Аккеттуро влился в лоно мафии, Буччино выбрал противоположный путь. Крепкий шестифутовый парень с уверенной улыбкой, Бобби Буччино поступил на службу в полицию штата Нью-Джерси. После семи лет службы в полиции он был прикомандирован к отделу по борьбе с организованной преступностью и начал следить за хорошо знакомым ему человеком, Энтони Тумаком Аккеттуро. Они столкнулись лицом к лицу в начале 1970-х годов, когда Аккеттуро выбежал из своего дома в Ливингстоне, штат Нью-Джерси, и потребовал объяснить, почему Буччино следит за ним и преследует его. Пытаясь вывести мафиози из себя, Буччино заявил, что слежка была преддверием вызова его в суд для дачи показаний перед следственным комитетом штата. «Это была тактическая ложь, — признал Буччино, — но он поверил мне, потому что в это время другим мафиози приходили повестки в суд, и, возможно, именно по этой причине он сбежал во Флориду».

Спустя десятилетия, будучи высокопоставленным чиновником и экспертом по мафии в штате генерального прокурора Нью-Джерси, Буччино руководил расследованием, в результате которого Аккеттуро был осужден за рэкет. Отчаявшись получить легкий приговор, Аккеттуро сел за стол со своим приятелем детства и рассказал о множестве преступлений мафии. Для властей штата, федеральных властей и даже итальянских властей, занимающихся организованной преступностью, Аккеттуро стал источником невостребованных доказательств и исторических сведений о семье Луккезе и других боргатах. Рассказ Аккеттуро о своей жизни в качестве руководителя мафии стал для следователей самым четким представлением о проникновении и эксплуатации Луккезе законного бизнеса в Нью-Джерси, а также о коррумпированных договорах, заключаемых боргатой с муниципальными чиновниками.

Среди предложений Аккеттуро было объяснение главной причины огромного поражения правительства. Он раскрыл подтасовки присяжных, которые вынесли оправдательные приговоры ему и его команде на федеральном процессе по делу о рэкете в 1988 году. Он предоставил множество доказательств насильственных преступлений, совершенных им на протяжении почти четырех десятилетий в качестве мафиози. Благодаря его наводкам было изъято сорок единиц оружия, включая пулемет, и разрушена игорная сеть мафии, которая ежегодно приносила 40 миллионов долларов. Раскрывая тринадцать убийств, Аккеттуро признался, что знал о заговорах, которые привели к их совершению, хотя и настаивал на том, что никогда лично не участвовал в убийствах. Всегда рационализируя свое поведение, Аккеттуро сравнивал свою роль в боргате с ролью любого бизнесмена. Его целью, по его словам, была фундаментальная американская цель: обогатить себя и своих приятелей, сведя при этом насилие к минимуму.

Роберт Буччино и другие дознаватели скептически отнеслись к корыстным оправданиям Тумака. Тем не менее Буччино позволил ему выплеснуть свое недовольство без споров. Информаторы — незаменимый элемент в работе полиции, а Аккеттуро приносил аресты и судебные преследования. Отказавшись от мафии, он убедил своего закадычного друга Томми Риккарди и еще двух солдат Луккезе последовать за ним в ряды сотрудничающих свидетелей.

Подробная информация, полученная от Аккеттуро и его банды отступников, убедила двенадцать других мафиози Луккезе признать себя виновными по целому ряду федеральных и государственных обвинений, включая девять убийств. К тому времени, когда Аккеттуро закончил переговоры с властями, генеральный прокурор штата заявил, что филиал семьи Луккезе в Нью-Джерси серьезно подорван.

Неожиданным вкладом Аккеттуро стали исторические данные о происхождении мафии в Нью-Джерси, которые он почерпнул из бесед со старожилами мафии, — информация, ранее неизвестная студентам, изучающим мафию. При создании американской мафии в 1931 году Лаки Лучано разрешил создать только одну независимую боргату в Нью-Джерси — небольшой клан в Элизабет, который стал известен как семья Де Кавальканте. Лидерам более влиятельных группировок в районе Ньюарка предложили одноразовую возможность присоединиться к одной из пяти вновь образованных нью-йоркских семей. Полагая, что в крупнейшей нью-йоркской семье, которую контролировал Лучано (позже известной как Дженовезе), у них будет мало шансов на продвижение по карьерной лестнице, большинство капо Ньюарка присоединились к четырем другим боргатам. Их решения, принятые в 1931 году, закрепили прочное и долговременное присутствие всех пяти основных семей в Нью-Джерси.

Загадки о точных отношениях между американской и сицилийской мафиями прояснились, когда Аккеттуро допросили итальянские агенты по борьбе с организованной преступностью. Он объяснил, что двойное членство в американской и сицилийской семье запрещено; мафиози могут быть привержены только одной национальной группе. Каждая нью-йоркская семья имела связи с сицилийской мафией, в основном для облегчения сделок с наркотиками. И хотя большинство американских мафиози обижались на «зипов», сицилийских мафиози, из-за их покровительственного отношения, американцы считали их более преданными и безжалостными, чем их коллеги-янки. Аккеттуро признавал, что сицилийцы имеют право чувствовать свое превосходство. По его мнению, под строгим контролем своих боссов на Сицилии они были лучше дисциплинированы, более сплочены и более скрытны, чем американские гангстеры. Молодые американские гангстеры, как правило, пренебрежительно называли сицилийцев «смазчиками» и «жирными шариками», а также использовали выражение, которое когда-то относилось к старомодным американским мафиози, говорившим на английском с сильным акцентом, — «усатые питы».

Дакс Коралло поддерживал тесные отношения с сицилийцами, а Аккеттуро часто сотрудничал с итальянскими мафиози, направленными с миссиями в Соединенные Штаты. Тумак находил для них подходящее жилье и помогал разыскивать людей, которых они искали. Чтобы проиллюстрировать безжалостный протокол сицилийцев, он рассказал о двух зипах, приехавших в Нью-Джерси «для выполнения кое-какой работы». Узнав, что их намеченная жертва умирает от рака, зипы не остановились. Согласно системе правосудия сицилийской мафии, их жертве нельзя было позволить умереть естественной смертью, не понеся наказания за содеянное. Даже на смертном одре намеченная жертва должна была быть убита в качестве примера для других нарушителей, рассказывает Аккеттуро. И он был убит.