Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

29. Заклинатель змей

В подпольном братстве Коза Ностра Кармине Джозеф Персико вызывал либо безоговорочную преданность, либо враждебность. Его угрюмый характер вызывал противоречивые прозвища: ласковое «Джуниор» у его очарованных сторонников и уничижительное «Змей» у его недоброжелателей. Он родился 8 августа 1933 года и вырос в бруклинских районах Кэрролл-Гарденс и Ред-Хук, населенных в то время в основном итальянскими и ирландскими семьями из рабочего класса. В отличие от большинства цветущих хулиганов своего поколения, Персико рос в комфортных условиях. В годы депрессии почти каждая семья в районе, где жил Персико, едва сводила концы с концами, а кормильцы отчаянно пытались найти работу в близлежащих доках или на заводах. Отец Персико, Кармин-старший, получивший лучшее образование, чем большинство его соседей, работал стенографистом в престижных юридических фирмах Манхэттена и даже в тяжелые времена приносил домой еженедельную зарплату. Мать мальчика, бывшая Сьюзан Плантамура, была волевой женщиной, которая старалась держать под контролем Кармине и его братьев и сестер: старшего Альфонса, младшего Теодора и сестру Долорес.

Этот район был идеальной территорией для мафиозных группировок, в частности для организации Джо Профачи. Молодежь привлекали толстосумы с крупными капиталами, которые после обеда пили кофе и играли в карты в притонах мафии, ошибочно называемых «социальными» или «спортивными» клубами. Братья Персико, начиная с Альфонса, за которым последовали Кармин и Теодор, присоединились к поклонению соседских мафиози.

В шестнадцать лет Кармине, несмотря на возражения родителей, бросил школу. Он уже был известен полиции как один из лидеров «Гарфилдских мальчиков», уличной банды, вооруженной ножами, дубинками и пистолетами-молниями — примитивным однозарядным оружием, которое часто тайно изготавливали в школьных мастерских для диких схваток с конкурирующими бандами и для вымогательства денег у беззащитных одноклассников. В марте 1951 года, в возрасте семнадцати лет, Кармин был арестован за смертельное избиение другого подростка во время драки в Проспект-парке. Это было его первое уголовное преступление, и, когда обвинения с него были сняты, его уличная репутация смельчака укрепилась. Капо Профачи, Фрэнк «Фрэнки Шот» Аббатемарко, распознал в Персико потенциал преступного мира, хотя худой подросток ростом в пять футов шесть дюймов едва ли походил на крутого силовика. Аббатемарко привлек Персико к работе в своих букмекерских и ростовщических конторах, а позже перевел его на кражи со взломом и угон грузовиков. Персико быстро продвигался по службе и в необычно раннем возрасте, в середине двадцатых годов, получил свою «пуговицу» в качестве человека в семье Профачи.

В 1950-х годах Персико набрал более дюжины арестов. В его послужном списке были почти все мафиозные дела: ставки на числа, игра в кости, ростовщичество, кражи со взломом, нападения, угоны, владение незарегистрированным оружием и преследование полицейского. Благодаря помощи политически связанных адвокатов семьи Профачи, которые знали, как манипулировать бруклинским уголовным судопроизводством, обвинения в тяжких преступлениях были сняты или сведены к мелким правонарушениям. Когда дела Персико доходили до суда, истцы и свидетели часто отказывались давать показания или находились за городом, что было частым явлением в мафиозных процессах. В результате Персико никогда не проводил в тюрьме больше двух недель; большинство его арестов заканчивались незначительными штрафами, эквивалентными обычным накладным расходам мафии.

В самом начале своей карьеры Персико сблизился с тремя другими молодыми бруклинцами из банды Профачи — парнями Галло, Крейзи Джоуи, Ларри и Альбертом. Репутация Персико, склонного к насилию, резко возросла после шокирующего убийства босса мафии Альберта Анастазиа в 1957 году в парикмахерской манхэттенского отеля. Вместе с братьями Галло Персико был признан в преступном мире как исполнитель этого громкого убийства по просьбе их босса Джо Профачи и других лидеров мафии, возмущенных жаждой власти Анастазиа.

Конфликт охватил семью Профачи в 1959 году, когда был убит Фрэнк Аббатемарко, главарь команды Персико. Амбициозные Персико и Галло ожидали, что Профачи вознаградит их за контракт с Анастазиа и другие услуги, передав им огромный кусок бруклинского рэкета Фрэнки Шотта. Вместо этого Профачи раздал все ростовщические и номерные барыши Аббатемарко своим старшим дружкам. Разъяренные, братья Галло и Персико предприняли молниеносные похищения шурина и босса Профачи, Джо Маглиокко, и четырех его капо. Джо Валачи, первый боец мафии, публично отказавшийся от омерты, рассказал, что во время восстания Персико объяснил ему, что он и другие младотурки считали, что Профачи облагает их более высокими налогами с их незаконных доходов, чем это делали старшие мудрецы. В качестве примера жадности Профачи Персико рассказал Валачи, что однажды босс заставил его отдать 1800 долларов, полученных в результате ограбления на 2000 долларов.

Чтобы добиться освобождения своих пяти лейтенантов, Профачи быстро согласился на финансовые требования повстанцев. Как только люди были освобождены, Профачи отказался от сделки с повстанцами, и началась внутренняя борьба, впервые со времен Кастелламмарской войны 1930-х годов нью-йоркские мафиози «легли на матрасы». В период с 1961 по 1963 год по меньшей мере девять бойцов были убиты, еще трое исчезли и предположительно были убиты, а пятнадцать были ранены в ходе боевых действий, известных как «войны Галло».

Главным перебежчиком и двурушником в окопах Галло был Кармине Персико. Он вернулся в ряды Профачи вскоре после начала боевых действий. По словам Валачи, на решение Персико повлиял разговор по душам с недавно ушедшим в отставку мудрецом мафии Фрэнком Костелло, который убедил молодого мафиози, что его верность Коза Ностра должна лежать на его боссе, Профачи.

Значение Персико в войне стало очевидным утром 20 августа 1961 года. Сержант полиции, проводивший обычную проверку, зашел в затемненный бар Sahara Club в Южном Бруклине и наткнулся на двух мужчин, душивших веревкой третьего. Выбежав из клуба, двое нападавших пронеслись мимо сержанта и еще одного полицейского. Предполагаемой жертвой, едва дышавшей, был Ларри Галло. Полиция опознала Персико как одного из нападавших. Но, следуя кодексу омерты, Галло отказался произнести хоть слово против Персико, и обвинения в нападении с него и второго киллера были сняты.

Попытка ограбления Ларри Галло укрепила репутацию Персико в мафии за его двуличность и дала ему грубый прозвище «Змея». Сначала он дважды обманул Галло, присоединившись к силам Профачи, а затем заманил Ларри Галло в бар под предлогом, что тот снова переходит на сторону Галло и снова вступает в ряды Галло. Более того, было ясно, что Профачи дал Персико и его приятелям контракт на убийство братьев. Галлосы знали, как отомстить, и утром 19 мая 1963 года они нанесли ответный удар. Персико, находившийся в машине, был обстрелян из проезжавшего мимо пикапа. Пули пробили ему голову, а несколько пуль попали в левую руку и кисть. Его привезли в больницу скорой помощи, глаза опухли, лицо было залито кровью. На просьбу детектива назвать того, кто в него стрелял, Персико уставился в потолок и отрицательно покачал головой. Он никогда бы не нарушил омерту и не стал бы сотрудничать с полицией, даже если бы его собственная жизнь была в опасности.

Солдаты Персико были уверены, что стрелял Ларри Галло, которому едва удалось избежать удушения Кармине. Сторонники Персико преувеличили этот эпизод, чтобы подкрепить его репутацию крутого бойца, утверждая, что пуля пробила ему челюсть и что он выплюнул пулю. Хотя Персико преуменьшал свои раны, считая их простыми порезами бумаги, он действительно пострадал, так и не восстановив полностью левую руку.

Смерть Джо Профачи от рака в 1962 году дала Карло Гамбино и другим донам возможность вмешаться в «Войну Галло». Они заключили перемирие и положили конец насилию в 1963 году, поставив Джо Коломбо боссом старой банды Профачи. Заслуги Персико перед группировкой Профачи-Коломбо были вознаграждены повышением до капо. Бои закончились, наступали хорошие времена и новые грабежи. Персико был восходящей звездой, возглавляя банду Коломбо, в которую входили два его брата. Детективы стали узнавать от информаторов, что Кармине, которого несколькими годами ранее считали бандитом-наемником, теперь хорошо одет и нанимает других стрелков для выполнения грязной работы.

Над головой Персико висело лишь одно нерешенное дело, оставшееся с прежних времен: федеральное обвинение в том, что он участвовал в угоне грузовика с грузом белья на 50 000 долларов в Бруклине в 1959 году. Главным обвиняемым Кармине был Хью «Яблоко» Макинтош, его телохранитель и лучший партнер по преступлению. Физический контраст между двумя гангстерами был разительным. Стройный, как ствол дерева, Макинтош весом 250 фунтов и ростом 6 футов 5 дюймов возвышался над жилистым, 150-фунтовым Персико. Хотя Макинтош был верным приспешником Персико, его ирландское происхождение не позволяло ему стать полноценным человеком.

Обвинение в угоне самолета запутало Персико в залах суда на десять лет и стало одним из самых долгих федеральных дел, зарегистрированных в юрисдикции Восточного округа Нью-Йорка. В самом начале обвинители предложили Персико сделку. Признание вины стало бы для него первой судимостью за уголовное преступление, что привело бы к небольшому сроку заключения — около трех лет, и, возможно, к условно-досрочному освобождению через год. Высокомерно уверенный в себе, Персико отклонил предложение, уверенный, что с его ноу-хау в мафии и батареей дорогих адвокатов он снова сможет избежать законного наказания. Первый судебный процесс в 1961 году закончился присяжными. Через год его и Макинтоша признали виновными, но приговор был отменен в апелляции. Третий процесс был остановлен, когда Персико получил огнестрельное ранение. В 1964 году он был осужден во второй раз, но и это решение было отменено в апелляции. Присяжные на пятом процессе в 1968 году признали его и Макинтоша виновными, и этот приговор остался в силе. После трех лет долгих споров вердикты были окончательно подтверждены в 1971 году апелляционным судом. Вместо одногодичного соглашения о признании вины, от которого Персико отказался в 1960 году, он получил максимальный тюремный срок в четырнадцать лет; Макинтош получил шесть лет.

Не успел завершиться федеральный апелляционный процесс, как Персико, освобожденный под залог, вновь оказался в суде по другому обвинению в 1971 году. Окружная прокуратура Манхэттена выдвинула обвинения штата в том, что он создал многомиллионное ростовщическое предприятие. Тем временем хорошо задокументированное грязное прошлое Персико вызвало юридическую контроверзу. Судья штата закрыл судебный процесс для общественности и прессы. Судья Джордж Постел постановил, что газетные статьи о мафиозном прошлом Персико могут несправедливо повлиять на присяжных и поставить под угрозу его право на справедливый суд. Позднее Постел был строго наказан вышестоящим судом за нарушение конституционных прав общественности и новостных организаций на просмотр и освещение судебного процесса.

На закрытом судебном заседании в декабре 1971 года адвокаты Персико добились его оправдания по всем пунктам обвинения — десяти пунктам ростовщического сговора. Как и в большинстве других случаев его арестов, важный свидетель, на которого обвинение рассчитывало, чтобы уличить его в ростовщичестве, исчез сразу после начала процесса.

За полгода до суда по делу о ростовщичестве общее спокойствие семьи Коломбо было нарушено, когда Джо Коломбо был застрелен на митинге в защиту гражданских прав итало-американцев. Персико уже начал отбывать наказание за угон в январе 1972 года, и, поскольку парализованный Джо Коломбо был не в состоянии, старейшины семьи выбрали Томми ДиБеллу, опытного капо, в качестве временного босса. Тюрьма не помешала Персико сохранить влияние в своей преступной семье. Передавая указания через двух своих братьев и условно-досрочно освобожденного Хью Макинтоша, он организовал мощный блок в боргате. К концу 1970-х годов, хотя он все еще находился за решеткой, он был признан лидером семьи, а его официальное помазание состоялось только в ожидании его условно-досрочного освобождения.

Джо Канталупо, признанный ростовщик и соратник семьи Коломбо, ставший информатором ФБР в середине 1970-х годов, сообщил, что Кармине и его братья вырвали контроль у сыновей и партизан Джо Коломбо в неразберихе после покушения на Коламбус-Серкл. «Колесо повернулось, — сообщил Канталупо своим кураторам из ФБР. — Парни Коломбо теперь внизу, а Персико — наверху».

Канталупо уточнил, что в Бенсонхерсте и других бруклинских районах с многочисленным итало-американским населением ветвь семьи Персико вымогала деньги за защиту почти у каждого легального бизнеса — похоронных бюро, ресторанов, заведений общественного питания, швейных фабрик. «Они трясли людей, вселяли в них страх», — рассказывал Канталупо в интервью ФБР.

Досрочно освобожденный в 1979 году после двенадцатилетнего срока, сорокашестилетний Персико стал крестным отцом одной из самых процветающих и опасных преступных организаций Америки. Вернувшись домой, он жил со своей женой Джойс и тремя сыновьями и дочерью в Хемпстеде, пригороде Лонг-Айленда, где проживал средний класс. Его рабочим штабом был старый притон в Кэрролл-Гарденс под названием Nesta Social Club. За пределами Бруклина и Лонг-Айленда его обычно можно было найти в его вилле с девятью спальнями на пятидесяти девяти акрах земли на севере штата Согертис, Нью-Йорк, которую он назвал «Конная ферма Блю Маунтин Мэнор». Во время полицейского рейда на ферме вскоре после того, как Персико попал в тюрьму за угон самолета, были обнаружены запасы из 50 винтовок и 40 бомб.

К несчастью для освобожденного дона Кармине, его возвращение совпало с началом активного крестового похода ФБР против пяти нью-йоркских семей. Впервые бюро стало напрямую преследовать и следить за боссами мафии и их администрацией. В ноябре 1980 года агенты набросились на Персико, предъявив ему обвинение по двадцати шести пунктам в заговоре, в котором он участвовал из тюрьмы. Его подельник Хью Макинтош и его двоюродный брат Эндрю «Толстяк» Руссо, человек с большой буквы, пытались подкупить агента Службы внутренних доходов в 1977 и 1978 годах. Мафиози предлагали 250 000 долларов за досрочное освобождение Персико по приговору за угон самолета или за его перевод из федеральной тюрьмы строгого режима в Атланте в менее строгую тюрьму под Нью-Йорком. Они также хотели, чтобы агент налоговой службы уладил дела с налогами для избранной группы мафиози из Коломбо. Агент работал в режиме «стинг», и люди Персико не только сами попали в ловушку, но и уличили его в тайно записанных разговорах с якобы коррумпированным агентом.

Освобожденный под залог в 250 000 долларов по делу о взятке и заговоре, Персико столкнулся с умножением своих юридических проблем, на этот раз из-за своего старшего брата, Альфонса «Алли Боя». В поисках Алли Боя, который вышел под залог по обвинению в рэкете, федеральные маршалы случайно сорвали встречу, которую Кармине проводил в Бруклине с другими лидерами мафиозных семей в мае 1981 года. Алли Бой на встрече не присутствовал, но Кармину было предъявлено еще одно серьезное обвинение: нарушение условий условно-досрочного освобождения из-за связи с известными преступниками.

Не имея возможности увильнуть от двойного обвинения, Персико впервые в жизни пошел на сделку о признании вины. Одетый в модный черный костюм-тройку, белую рубашку и узорчатый галстук, он признал себя виновным по одному пункту в сговоре с целью дачи взятки и препятствовании правосудию в ходе расследования деятельности налоговой службы. Отказавшись от пяти других пунктов обвинения, прокуроры избавили его от пятнадцатилетнего срока, который он получил бы, если бы был признан виновным на суде. Вместо этого он получил максимум пять лет, которые должны были идти параллельно с четырехлетним сроком за нарушение условий условно-досрочного освобождения.

Это выглядело хорошей сделкой в марте 1984 года, когда он вышел на свободу, отсидев менее трех лет за взяточничество в налоговой службе и нарушение условий условно-досрочного освобождения. Чего он не ожидал, так это следующего шага правительства. Еще до его выхода из тюрьмы ФБР и федеральные прокуроры надвигались на него по двум направлениям: обвинение в РИКО с указанием на то, что он является главой семьи Коломбо, и его соучастие в деле Комиссии. Через семь месяцев после второго освобождения из тюрьмы Персико узнал, что его голова снова на волоске, когда один из сотрудников правоохранительных органов передал новость о его предстоящем аресте в газету New York Post. За несколько дней до того, как были оглашены первые обвинительные заключения по делу о рэкете, в которых Персико обвинялся как босс Коломбо, он исчез вместе со своим подчиненным, Дженнаро Джерри Ланг Ланджеллой.

Дэймон Тейлор, руководитель отдела ФБР по борьбе с Коломбо, вскоре нашел Ланджеллу в Бруклине, переодетого бородачом, после того как информатор сообщил ему о его местонахождении. Персико оказался более скользким, и в итоге ему удалось стать единственным боссом мафии, когда-либо входившим в список десяти самых разыскиваемых преступников ФБР. Четырехмесячная охота закончилась, когда Фред ДеКристофер, родственник Персико и впоследствии свидетель по делу Комиссии, раскрыл его убежище: дом ДеКристофера в Вантах, Лонг-Айленд. Страховой агент, ДеКристофер был знаком с семьей Коломбо благодаря браку с Кэтрин Руссо, двоюродной сестрой Персико. Брат его жены, Энди «Толстяк» Руссо, был не только двоюродным братом Персико, но и капо высшего эшелона Коломбо.

ДеКристофер рассказал ФБР, что в начале своего брака он близко и с ужасом увидел своего шурина. Однажды вечером в ресторане Руссо вдруг стал раздражать третий мужчина за их столиком. Схватив вилку, он приставил ее зубцы к белку правого глаза мужчины, шипя: «Слушай, когда я говорю тебе что-то сделать, ты это делаешь, ясно, придурок?». Когда перепуганный мужчина судорожно подал сигнал о том, что он подчиняется, Руссо прорычал: «В следующий раз, когда ты облажаешься, я воткну эту вилку прямо в твой гребаный глаз».

Позже тем же вечером Руссо с гордостью объяснил ДеКристоферу свой способ действий. «Если они боятся тебя, Фредди, они будут лизать твою руку или целовать твои ноги. Они будут уважать тебя. Я гангстер, понимаешь, Фредди? Я могу лгать, могу обманывать и могу убивать».

Спасаясь от ареста по обвинению Комиссии и семьи Коломбо, Персико три месяца прятался в доме ДеКристофера. Он рассчитывал, что верность его семьи защитит его, но ДеКристофер оказался тем родственником, который предал его.

Днем 15 февраля 1985 года агент Тейлор набрал номер ДеКристофера на мобильном телефоне возле дома ДеКристофера на Лонг-Айленде. «Я хотел бы поговорить с мистером Персико», — сказал агент, когда ДеКристофер, ожидавший звонка, ответил на звонок. Держа трубку, Персико прорычал: «Кто это?». Следователь с мягким голосом ответил: «Это ФБР. Мы окружили дом. Выходите с поднятыми руками».

Персико, который спал на чердаке, вышел с поднятыми руками. Вместе с ним вышел еще один беглец — капо Доминик Донни Шакс Монтемарано. Благодаря прослушке телефона ДеКристофера ФБР узнало, что Монтемарано был приглашен на обед с боссом, и агенты приурочили рейд к его поимке. Оба гангстера были безоружны. По дороге в штаб-квартиру ФБР на Манхэттене Персико казался невозмутимым и отпускал легкомысленные шутки в адрес агентов. Он даже дал автограф Тейлору на плакате ФБР «Самый разыскиваемый» со своей фотографией на видном месте.

Суд над семьей Коломбо по делу РИКО в 1986 году стал подготовкой к судебному процессу над Персико, который должен был состояться в том же году. Самым веским доказательством против него стали показания Фреда ДеКристофера и бывшего подставного лица Джо Канталупо, также выступавших в качестве главных свидетелей на процессе Комиссии. Слова ДеКристофера были крайне порочны для Персико. Он рассказал, что беглый босс мафии появился в его доме без предупреждения и просто расположился в нем как незваный гость. В минуты общения Кармин с удовольствием готовил для ДеКристофера и его жены одно из своих любимых блюд — пасту с простым соусом из оливкового масла и чеснока. Де Кристоферу Персико хвастался, что управлял семьей из тюрьмы и что припрятал столько денег от своих преступлений, что их «хватит на десять жизней». В другой раз, вспоминая о своих достижениях, Персико вскользь упомянул: «Я убил Анастазиа». Он хвастался, что состоял в «квинтете парикмахеров» Джоуи Галло.

Помимо показаний информатора Канталупо и неохотно согласившегося с ним ДеКристофера, обвинение рассчитывало на электронное подслушивание. Жучки в ресторане Casa Storta, записывавшие заговорщические разговоры Джерри Ланджеллы о рэкете семьи Коломбо, сыграли решающую роль в вынесении приговора Персико и восьми соучастникам.

Кровные узы и преданность — жизненно важные факторы укрепления и защиты мафиозных боргатов — на этот раз дали обратный эффект, запутав родственников Персико и его самого крепкого друга в «семейном» процессе по РИКО. Хью Макинтош был приговорен к десяти годам. Двоюродный брат Змея Энди Руссо получил четырнадцать лет. Персико, босс, получил тридцать девять лет. Вероятно, самым сложным аспектом процесса для него стало участие в нем его старшего сына Альфонса, известного как «Маленький мальчик Алли», чтобы его не путали с дядей Альфонсом, братом Кармине. Малыша Алли Боя осудили за то, что он был капо, руководил семейным рэкетом и пытался подкупить тюремных служащих, чтобы добиться преференций для своего отца.

Суровый Кармине Персико отказался просить о снисхождении для себя, но умолял судью, выносившего приговор, Джона Ф. Кинана, пощадить его 33-летнего сына. Он утверждал, что малыш Алли Бой невиновен, а свидетели-изменники против него — лжецы. «Я не очень-то беспокоюсь о себе», — сказал Кармин, когда несколько родственников отца и сына плакали в зале суда.

Судья Кинан назначил сыну наказание в виде двенадцати лет лишения свободы. Рекомендуя более строгий приговор, Аарон А. Марку, прокурор, который провел три года расследования в отношении семьи Коломбо, представил маленького Алли Боя такими пророческими словами: «Он — доверенный лейтенант своего отца. Он — будущее семьи Коломбо».

Если не считать маловероятной возможности его побега из федеральной тюрьмы, даже дерзкий Кармине Персико понимал, что совокупный 139-летний срок для «семьи» и обвинительные приговоры Комиссии РИКО равносильны смертному приговору. Возможно, он был обречен, но он был полон решимости передать свой скипетр сыну и наследнику. Маленький Алли Бой мог рассчитывать на условно-досрочное освобождение через восемь лет в возрасте около сорока лет, все еще в расцвете сил, готовый короноваться и долгие годы пожинать незаконные богатства, производимые боргатой Коломбо. До освобождения сына Персико намеревался сохранить за собой титул босса и передавать принятие важных политических решений суррогатам, как он делал это во время предыдущих заключений. Сохраняя свое положение, Персико мог гарантировать, что значительная часть добычи Коломбо по-прежнему будет поступать в казну его родственников, как если бы он сам оказался на свободе. Будучи всегда послушным мужем и отцом, он хотел заботиться о своей жене и их троих детях дома. И было жизненно важно, чтобы наличные деньги и другие активы ждали наследства для маленького Алли Боя, когда истечет срок его заключения.

Вскоре после суда над мужем и сыном Джойс Смолдоно Персико открыто заявила о своей привязанности к Кармине Персико, утверждая, что он был несправедливо осужден амбициозными обвинителями на основании ничтожных улик. «Я знаю, какой он человек, — сказала она о своем муже в письме в январе 1987 года в газету News-day. — Любовь, которую мы с Кармином питаем к нашей семье и дому, помогла нам пережить годы чрезмерного наказания, которому нас подвергло правительство. Мы пережили это испытание, Кармин вернулся домой, и как только мы подумали, что можно вернуться к нормальной жизни, появились РИКО и Джулиани».

У Персико тоже был на уме прокурор США Рудольф Джулиани. Стремясь отомстить за свое пожизненное заключение и осуждение сына, он заключил контракты на убийство Джулиани, двух прокуроров на процессе семьи Коломбо, Аарона Марку и Брюса А. Бэрда, главы отдела ФБР по делам Коломбо Дэймона Тейлора и агента Дениса Мадуро, который раскопал улики против него и его сына. Планы многочисленных убийств были раскрыты Майклом Ллойдом, грабителем банков и вором, которого Персико основательно недооценил и взял в свое доверие, когда они были сокамерниками в федеральных тюрьмах в Мэрионе, штат Иллинойс, и в Ломпоке, штат Калифорния.

Ллойд рассказал о деталях заговоров на слушаниях по его условно-досрочному освобождению в 1998 году, когда он раскрыл, что в конце 1980-х — начале 1990-х годов был правительственным информатором в тюрьме. Крестный отец и стукач познакомились в 1987 году в федеральной тюрьме в Мэрионе, одном из самых суровых исправительных учреждений строгого режима. Находясь в заключении вместе с Ллойдом в течение следующих восьми лет в Мэрионе и Ломпоке, Персико приглянулся ему и все больше доверял ему. Держа ухо востро, Ллойд собирал информацию о тайных маневрах Персико с мафиози на воле, в основном работая тюремным секретарем Персико.

На протяжении многих лет Персико пересказывал Ллойду эпизоды своей жизни в мафии, утверждая, что на его счету около двадцати пяти убийств, причем половину из них он совершил сам. Кармин признался, что использовал адвокатов и родственников для передачи сообщений в Нью-Йорк и что санкционировал убийства мафии по той же системе передачи. Еще один метод, которым пользовался Персико, — отправка писем, напечатанных Ллойдом, адвокатам, которые передавались мафиози Коломбо. Тюремной администрации было запрещено вскрывать и читать письма заключенных адвокатам. По словам Ллойда, Персико также давал взятки тюремным охранникам за услуги и имел право заниматься сексом с женщиной-адвокатом, которая посещала его в тюрьме Ломпок.

Ллойд отправил собственные письма Джулиани, предупреждая его о намерениях Персико, после того как узнал, что Персико заключил контракты на убийство прокуроров. Затем Ллойд был завербован в качестве правительственного информатора под кодовым именем «Заклинатель змей». Его информация помогла сорвать планы Персико по убийству правительственных чиновников, но Персико, по-видимому, никогда не подозревал его.

Двойная подстава Кармине Персико была опасным занятием, и Ллойд понимал, на какой риск идет. Но заискивание перед федеральными прокурорами могло обеспечить ему досрочное освобождение. Все полезные вещи, которые Ллойд подбирал, он отправлял в ФБР через адрес адвоката, который на самом деле был почтовым ящиком. Федеральные правоохранительные органы Южного округа Нью-Йорка решили не выдвигать против Персико новое обвинение в заговоре с целью убийства, поскольку он уже был заключен за решетку до конца своих дней. Более важной причиной отказа от его убийственных планов мести было то, что дополнительные обвинения разоблачили бы Ллойда как шпиона и лишили бы его источника информации о переменах в судьбе семьи Коломбо. Несмотря на то что Персико отбывал 139-летний срок, он манипулировал событиями в своей боргате на Восточном побережье из тюремной камеры в Калифорнии. Капризный, как всегда, он ополчился на бывшего помощника, и это решение привело к роковым последствиям для его мафиозной семьи. А через Майкла Ллойда, заклинателя змей, Кармине Персико, Змей, невольно давал понять, что междоусобная война мафии развязана им самим.