Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

22. Операция «Ягуар»

Дождь накрапывал над Джеком Бриени и двумя напарниками, когда они перелезали через дребезжащую ограду из цепей. Это была идеальная погода для операции в стиле коммандос: взлома нового «Ягуара» XJ-6 и установки «жучка» в стильный спортивный автомобиль главного мафиози.

Взломщик электроники из нью-йоркской оперативной группы по борьбе с организованной преступностью Бриени спустился на землю с барьера высотой в пять футов. Теперь он был в безопасности на огромной парковке кейтерингового зала. Несколько секунд спустя техник Джим Стро и следователь Ричард Тенниен перемахнули через ограждение. Ни одного человека не было видно, пока они молча, пригнувшись, двигались к черному «Ягуару» на расстоянии около ста футов. «Слава Богу, что была гроза, — подумал Бриени. — Идеальное прикрытие. Кто бы стал бродить по парковке или не высовываться в такой муссон?» Бриени приготовил ключ от двери «ягуара», но, по счастливой случайности, она оказалась незапертой. Тенниен первым вошел в машину, присел на корточки сзади и направил прожектор на приборную панель. Используя обычные отвертки, Бриени и Стро демонтировали переднюю панель приборов. Мускулистый Бриени ростом в шесть футов три дюйма оставил тонкую работу по протискиванию под открытым отсеком приборной панели более мелкому и извилистому Стро. Не перемолвившись ни словом со своими спутниками, Стро использовал полоски электрической ленты, чтобы прикрепить полудюймовый микрофон и трехдюймовый передатчик к внутренней стороне крышки приборной панели. Когда миниатюрные устройства были установлены, он подсоединил их тонким кабелем к панели предохранителей автомобиля, которая уже была подключена к аккумулятору. Аккумулятор обеспечит «сок», энергию для работы жучка и передатчика.

Вместе, как они репетировали на практических занятиях, Бриени и Стро заменили переднюю часть крышки приборной панели. Закончив работу, они рысью направились к ограждению и перелезли через него. Тенниен оставался позади еще минуту или две. Сняв пластиковые чехлы, которыми он накрыл передние и задние сиденья и пол, Тенниен вытер полотенцем несколько влажных пятен. Это была страховка от того, чтобы не оставить уличающих луж — водянистых следов тайного проникновения в машину. Закончив уборку, Дик Тенниен перелез через ограждение и присоединился к своим товарищам. Их удивительный подвиг — прослушивание передвижной штаб-квартиры главы преступной семьи Луккезе — занял менее десяти минут. Но более года тщательного наблюдения и терпеливой аналитической работы подготовили почву для успеха в 1983 году.

Проект «Ягуар» возник в результате реорганизации оперативной группы штата по борьбе с мафией, начатой в 1981 году ее руководителем Рональдом Голдстоком. Его целью было отказаться от реактивных методов расследования преступлений, связанных с мафией, после того как они были совершены. Голдсток разделил вновь набранных сотрудников на команды, поручив им найти «нетрадиционные» решения по очистке отраслей, которые, как известно, находились под контролем или влиянием Козы Ностра. Каждая команда имела в своем составе следователей и прокуроров, которые должны были накопать необходимые уголовные доказательства для потенциальных обвинений и гражданских разбирательств. Голдсток добавил еще один элемент в эту смесь. Он привлек в качестве консультантов социологов, экономистов, профсоюзных реформаторов и историков. Их роль как аналитиков заключалась в том, чтобы предложить законодательство по надзору, нормативные акты и другие решения, которые бы окончательно реформировали загрязненную мафией промышленность. Голдсток хотел положить конец изнурительному циклу уголовных процессов, в ходе которых иногда устранялся один слой мафиози, а на его место приходил новый слой хищников.

В начале 1980-х годов все правоохранительные органы знали, что сбор, вывоз и захоронение мусора в нью-йоркском мегаполисе в значительной степени контролируется мафией. Федеральные и местные разведывательные файлы изобиловали доносами информаторов и конфиденциальными жалобами запуганных перевозчиков мусора на гангстеров, выкачивающих деньги из их бизнеса. Однако незаконная практика процветала без значимого вмешательства со стороны правительства. Удобным оправданием бездействия было то, что честные извозчики слишком боялись мести, чтобы сотрудничать с властями, не говоря уже о том, чтобы осмелиться открыто давать показания в суде. Несмотря на известные препятствия, Голдсток решил, что индустрия утилизации отходов — это та область, на которую он должен обратить свое внимание. В начале 1982 года, через полгода после того, как он возглавил оперативную группу, группа начала изучать влияние мафии на компании, занимающиеся вывозом мусора в двух густонаселенных округах Лонг-Айленда — Нассау и Саффолк.

Почти каждый извозчик и детектив на острове знал, какая группировка Козы Ностра превратила тонны мусора Лонг-Айленда в золото. Виновником была семья Луккезе. За несколько лет до этого информаторы мафии вычислили для ФБР и местных детективов личность лидера семьи Луккезе, который разработал основную схему монополизации вывоза мусора на Лонг-Айленде. Его звали Антонио «Тони Дакс» Коралло.

Еще один мафиози из Восточного Гарлема, Коралло в подростковом возрасте недолго работал плиточником, прежде чем открыл свое истинное призвание. В 1930-х годах он попал под опеку будущего крестного отца, Томми Трехпалого Брауна Луккезе. Будучи преданным учеником Луккезе, Коралло учился у своего мастера основным искусствам городской мафии. В программу обучения входили ростовщичество, угон автомобилей и более изощренная практика объединения с коррумпированными профсоюзными истуканами для вытряхивания денег из компаний Швейного центра путем угроз объединения в профсоюзы и остановки работы. Торговля наркотиками была еще одним продвинутым курсом в обучении Коралло, но неукротимые агенты Гарри Анслингера по борьбе с наркотиками поймали его в 1941 году с тайником героина стоимостью около 150 000 долларов оптом и сотни тысяч долларов после «нарезки» для розничной уличной продажи. Коралло получил небольшой срок в шесть месяцев, что заставило мафиози предположить, что Луккезе настолько высоко ценил Коралло как своего главного сеньора в Швейном центре, что использовал свое демократическое политическое влияние и взятку, чтобы смягчить приговор.

С 1941 по 1960 год Коралло дюжину раз попадал под подозрение по делам об убийствах, ограблениях, угонах и вымогательствах. Все обвинения были сняты до суда. Луккезе находил ловкость Коралло в обращении с законом и умение отговаривать свидетелей обвинения настолько забавными, что придумал для своего помощника устойчивое прозвище, заметив: «Тони снова утка». Неуловимость Коралло также заслужила комплимент от сенатора Джона Макклеллана на одном из слушаний по трудовому рэкету. «Он один из самых страшных и ужасных гангстеров, с которыми мы когда-либо имели дело».

В 1960-е годы его удача в борьбе с законом несколько поутихла. В 1962 году он был осужден вместе с федеральным судьей и бывшим прокурором США за попытку подстроить дело о банкротстве. Дакс получил двухлетний срок, но обвинения продемонстрировали его и мафии неумеренную способность добираться до важных фигур в системе уголовного правосудия. Еще один пример политической ловкости Коралло проявился в 1968 году, когда он оказался втянут в схему взяточничества с участием близкого помощника мэра Нью-Йорка Джона Линдси. Вместе с бывшим лидером Таммани-холла Кармином ДеСапио Коралло был осужден за подкуп члена администрации Линдси Джеймса Л. Маркуса, чтобы сорвать многомиллионный контракт на обслуживание компании Mob по очистке городских водохранилищ. Этот приговор обернулся для Коралло еще одним двухлетним сроком заключения в федеральной тюрьме.

До этих двух тюремных интерлюдий внимание Тони Дакса в 1960-х годах было обращено на мусор. Вскоре после Второй мировой войны прозорливый Коралло заметил демографический бум в пригородах и установил флаг семьи Луккезе на Лонг-Айленде. Он переехал туда в качестве правящего капо Луккезе, чтобы использовать послевоенную пригородную экспансию. Лонг-Айленд, который до войны был полугородским пригородом, к 1960-м годам пережил бурный рост населения, достигший двух миллионов человек. В 1950-е годы Коралло промышлял там азартными играми, ростовщичеством и, через Джимми Хоффа и других коррумпированных чиновников профсоюза рабочих, вымогательством у армии застройщиков и подрядчиков, возводивших дома и предприятия на огромных территориях острова. К середине 1960-х годов строительная индустрия пошла на убыль, но стремительный рост Лонг-Айленда превратил вывоз мусора из мелкого легального производителя денег в многолетний многомиллионный конгломерат. Коралло осознал его потенциал.

Томми Луккезе умер в 1967 году. Тони Дакс стал его естественным наследником, и, хотя он сидел в тюрьме по обвинению во взятке за контракт на строительство водохранилища, лидерство было закреплено за ним. Капо, специализировавшийся на наркотиках, Кармин «Гриббс» Трамунти, временно исполнявший обязанности босса, пока ему не предъявили обвинения в торговле наркотиками. Выйдя на свободу в 1970 году, Тони Дакс в возрасте пятидесяти семи лет был назначен бесспорным крестным отцом боргаты Луккезе, получив место в Комиссии. Взятки и влияние мафии на охранников за изысканную еду и мягкий режим работы в тюрьме позволили Коралло вести относительно комфортную тюремную жизнь. Он вышел на свободу в добром здравии и с пузом. В соответствии со своим возвышенным положением и известностью Коралло построил дом за 900 000 долларов в шикарном районе Ойстер-Бей-Коув на богатом северном побережье Лонг-Айленда. Выглядя респектабельным и совиным за очками в роговой оправе, седеющий мафиози утверждал в налоговой службе, что его богатство пришло от принадлежащих ему фабрик по пошиву одежды. На самом же деле его казна была переполнена за счет права на процент от всех награбленных семьей денег и новой «дойной коровы» — мусора Лонг-Айленда.

Стержнем контроля над отраслью стала так называемая торговая ассоциация Private Sanitation Industry, Inc, созданная Коралло и его собратьями. Якобы целью группы было ведение коллективных переговоров и содействие развитию каршерингового бизнеса в округах Саффолк и Нассау. На самом деле ассоциация управлялась вассалами Коралло как картель, чтобы вырезать маршруты сбора мусора, подтасовывать заявки на государственные контракты по вывозу мусора, подавлять конкуренцию, а также наказывать и грубить несогласным. Каждый извозчик платил 5 000 долларов в год за привилегию членства в ассоциации, а также за тайные поборы, которые навязывали приспешники Коралло. Выгоды для послушных членов ассоциации были огромны. Им гарантировали ведение бизнеса по тарифам, обеспечивающим значительную прибыль, поскольку все дополнительные расходы или «откаты» мафии передавались через повышение цен их беспомощным клиентам. Еще одним благословением стал мир в трудовых отношениях благодаря союзу Коралло с управляемой Гамбино организацией Teamsters' Local 813, которая представляла большинство работников извозчиков. Тони Дакс и пальцем не пошевелил, сделки с торговой ассоциацией ежегодно пополняли его карманы на сумму от 200 000 до 400 000 долларов, а аналогичные выплаты шли крупным шишкам Гамбино за их помощь в контроле над команчами.

Целью оперативной группы по борьбе с организованной преступностью было найти брешь в броне Коралло, открыть на него дело и доказать его преступную деятельность в сфере каршеринга. У подразделения не было информаторов в семье Луккезе или в ассоциации картеров, которые могли бы подтвердить наличие достаточных оснований для санкционированного судом прослушивания домашнего телефона Коралло. Два тюремных срока усилили склонность Тони Дака к секретности и изоляции. Он не посещал ни один из семейных клубов, хотя и совершал редкие ностальгические вылазки в места своего детства в Восточном Гарлеме, чтобы пообедать в ресторане и побеседовать с Толстяком Тони Салерно. Наблюдательные отряды сообщали, что Коралло регулярно встречался только с крошечным отрядом лейтенантов. Эти встречи часто проходили на парковке, где босс прогуливался, говорил и слушал вдали от посторонних глаз. Обедая с помощниками, Коралло пользовался самыми разными ресторанами и забегаловками, которые он выбирал в последний момент или по своей прихоти. Не имея предварительного уведомления о том, где он может заговорить и скомпрометировать себя «жучком», расследование оперативной группы в отношении Коралло казалось зашедшим в тупик, пока не появился независимый мятежник-извозчик. Им оказался Роберт Кубека, дерзкий доброволец, готовый работать под прикрытием против опасной преступной семьи.

Отец Кубеки, Джерри, открыл небольшой бизнес по вывозу мусора в округе Саффолк в 1950-х годах, еще до того, как у Коралло появился острый интерес к санитарии. С приходом мудрецов Луккезе начались хронические угрозы и вандализм, от которых страдал старший Кубека. Тем не менее он поддерживал свою компанию и отказался вступать в фальшивую торговую ассоциацию извозчиков. В 1977 году изможденный Кубека передал ежедневное руководство компанией своему сыну Роберту и зятю Дональду Барстоу. Роберт Кубека, имевший степень в области управления бизнесом и степень магистра в области экологической инженерии, был сразу же встречен с нескрываемыми предостережениями. Как и его отец до него, он был предупрежден другими картерами и «ломателями ног» Луккезе об опасностях, которые таит в себе отступничество. Но он отказался сотрудничать с гангстерами и группировкой извозчиков. Кубеки предоставляли эффективные и менее затратные услуги, чем члены ассоциации, а лояльная клиентура позволяла их семейному бизнесу выживать. Имея всего восемь грузовиков, Кубеки не могли конкурировать с ассоциацией за крупные контракты. Малочисленность компании стала ее спасением. Хулиганы из Луккезе рассматривали компанию Кубеки как мелкую неприятность, которую можно было раздавить, если бы она бросила вызов картелю в борьбе за высокодоходную работу.

Задолго до того, как на место происшествия прибыла оперативная группа по борьбе с организованной преступностью штата, Джерри и Роберт Кубека обратились в полицию округа Саффолк с жалобами на притеснения и издевательства, которым они подвергались. Их заявления отправлялись в архив, не принося существенных результатов и не восстанавливая положение пострадавших Кубеков. Наконец, в конце 1981 года Роберт Кубека нашел отзывчивое ухо в возрожденной оперативной группе. Один из новых следователей группы, Дик Тенниен, бывший детектив полиции округа Саффолк, был в курсе бедственного положения Кубеки и их сопротивления подтасовке результатов торгов. Как только один извозчик в ассоциации подписывал контракт с клиентом, называемый «остановкой», ни одна другая компания не могла претендовать на него, даже если участок доставался новому коммерческому или жилому клиенту. Информация Кубеки об этой системе, известной как вечные «права собственности», была добавлена в разведывательные досье оперативной группы. Но это были «слухи», предположения, недопустимые доказательства в уголовном процессе.

Подумав над просьбой Тенниена, Кубека в 1982 году согласился принять активное участие в расследовании. Он должен был носить провод — скрытый микрофон. Хотя он был тридцатидвухлетним женатым мужчиной, отцом двух маленьких детей, Кубека с готовностью согласился на опасную, не требующую зарплаты роль под прикрытием. Следователи хотели, чтобы он искал улики и подсказки, общаясь с картерами из ассоциации, которые, как считалось, были близки к одному из центральных игроков Луккезе, Сальваторе Авеллино. Авеллино, владелец компании Salem Carting Company, был не просто обычным перевозчиком мусора. Следователи были уверены, что именно он был капо Луккезе, который контролировал машину по добыче денег из мусора на Лонг-Айленде для Уток Коралло. Кубека носил под рубашкой пристегнутый к телу записывающий прибор, который ему настоятельно рекомендовали включать в разговоре с картерами, пытавшимися склонить его к вступлению в коррумпированную группировку.

Кубека так и не смог приблизиться к настороженному Авеллино, но его усилия помогли запустить дело. Инкриминирующие высказывания и подразумеваемые угрозы со стороны картеров в тайно расшифрованных разговорах послужили для оперативной группы основанием для санкционированного судом прослушивания домашнего телефона Авеллино. Телефонные переговоры Авеллино с Коралло продвинули расследование, позволив оперативной группе прослушивать домашний телефон Тони Дакса — тактика, за которую выступал Г. Роберт Блейки. Но результаты оказались неутешительными. Оба мафиози, зная о возможности правоохранительных органов подслушивать телефонные разговоры, использовали свои домашние телефоны только для решения повседневных бытовых вопросов. Из их разговоров не доносилось ни малейшего намека на мафию или коррупцию в мусорной отрасли.

Однако прослушивание телефонных разговоров выявило, казалось бы, невинную рутину. По утрам Авеллино покидал свой элитный пригородный дом в Ниссекоге, садился за руль сверкающего «Ягуара» 1982 года выпуска стоимостью 100 000 долларов и ехал за Коралло за 25 миль в Ойстер-Бей. Большую часть дня капо был шофером Тони Дакса, пока босс занимался бизнесом и личными делами на Лонг-Айленде и в городе.

Поскольку прослушка оказалась бесплодной, Голдсток, Тенниен и другие следователи оперативной группы сосредоточились на «Ягуаре» как на альтернативной «горячей» перспективе. Поскольку Коралло проводил часы в разъездах — часто с членами своего мафиозного кабинета, — машина должна была стать его нервным центром для обсуждения жизненно важных семейных вопросов. Но получить судебный ордер на прослушивание машины было непросто. Юридическим основанием — или вероятной причиной — для электронного подслушивания обычно служит информация от информатора, агента или другого «жучка», указывающая на то, что в определенном месте планируется преступная деятельность. Хотя прокуроры оперативной группы смогли идентифицировать «Ягуар» как место, используемое двумя достойными подозреваемыми — Коралло и Авеллино, — им не хватало доказательств того, что в машине были заблокированы аферы с каршерингом или другие преступления.

В течение нескольких недель Голдсток искал юридическую стратегию, которая оправдала бы судебный приказ. Однажды утром в марте 1983 года он проснулся с вдохновением — «послание от Бога», как он описал его своим сотрудникам. Основой для жучка, рассуждал он, может послужить новая концепция «вероятной причины»: «взаимоотношения сторон». В его заявлении о подслушивании говорилось бы, что достаточные доказательства указывают на то, что Авеллино был более важен, чем простой шофер. Оперативная группа могла бы продемонстрировать, что Авеллино, предположительно, был специалистом по перевозкам семьи Луккезе, «резонатором» и «связным», передающим приказы Коралло, босса мафиозной семьи.

Опираясь на показания следователей штата и агентов ФБР, подтверждающих высокий статус Коралло и известную роль Авеллино в контроле над каршерингом Лонг-Айленда, план Голдстока сработал. Но он получил разрешение суда на прослушку Jaguar только после того, как преодолел еще один причудливый юридический барьер. Ягуар Авеллино курсировал по двум округам Лонг-Айленда и пяти округам Нью-Йорка. Ордер федерального суда охватывал широкую юрисдикцию, но Голдстоку требовалось разрешение суда штата, чтобы записывать разговоры в семи разных юрисдикциях или округах. Вместо того чтобы подавать петиции в кучу судей, отнимая много времени на получение одинаковых ордеров, Голдсток придумал более простой подход. Он нашел судью апелляционного суда, в чью юрисдикцию входили весь Лонг-Айленд и городские районы Бруклин, Квинс и Стейтен-Айленд. Другой судья, обладающий полномочиями предоставлять юрисдикцию в двух оставшихся городских округах, Манхэттене и Бронксе, завершил сложный процесс.

Юридические тонкости были устранены, но следователям и техникам Голдстока все еще требовался план, как перехитрить Авеллино и тайно проникнуть в его Jaguar. Джек Брейни, руководитель группы взлома и технических исполнителей, по горькому опыту работы детективом в Нью-Йорке знал, как плохо обстоят дела с автомобильными жучками. Он спрятал несколько электронных устройств в салонах автомобилей, используемых мафиози, и результаты оказались плачевными. Шум автомобильных радиостанций заглушал разговоры, а радиус действия «жучков» был слишком мал, чтобы их можно было четко засечь в преследующих машинах. Однако на этот раз у оперативной группы было новое, самое современное оборудование, которое могло принести успех. По счастливой случайности у одного из полицейских штата, работавшего с оперативной группой, был друг, владевший автомобилем XJ-6 Jaguar, идентичным автомобилю Авеллино. Осмотрев машину в казармах полиции штата, Бриени и его коллега-техник Джим Стро определили, что есть только одно место, где можно спрятать жучок, который можно легко подключить к источнику питания: свободное пространство в центре приборной панели «Ягуара».

В течение трех дней два техника и Дик Тенниен, ведущий расследование, экспериментировали и отрабатывали технику установки жучка. Наконец у них все получилось. Когда они оказались внутри автомобиля, им потребовалось всего четыре-пять непрерывных минут. Чтобы сэкономить драгоценные секунды, оперативная группа получила в компании Jaguar ключ, которым можно было отпереть дверь автомобиля Авеллино. Оставалось найти подходящее место и время для проникновения в Jaguar. Ночное проникновение, когда Авеллино спал, было исключено. Он припарковал машину в собственном гараже, а внутренние помещения гаража, дом и подходы к зданиям были оборудованы сложной сигнализацией.

Тенниен придумал еще одну маловероятную возможность. Из телефонных разговоров он узнал, что 23 марта 1983 года Авеллино будет присутствовать на ежегодном ужине-танце «Частная санитарная индустрия», ассоциации извозчиков, в которой доминирует семья Луккезе. Поскольку ни одна машина важного мафиози не была успешно прослушиваема, Авеллино мог потерять бдительность на ужине и временно не позаботиться о безопасности «Ягуара».

В сопровождении жены Авеллино прибыл на ужин в «Хантингтон Таун Хаус» во время шквала дождя. Кроме Бриени, Стро и Тенниена в одной машине, еще девять следователей оперативной группы следовали за Авеллино на машинах без опознавательных знаков в качестве поддержки отряда «коммандос». Передавая ключи парковщику, Авеллино услышал, как тот сказал, что хочет припарковать «Ягуар» подальше от входа и других машин, чтобы никто случайно не поцарапал и не повредил его драгоценный автомобиль. Капо Луккезе провел остаток вечера, ужиная и беседуя с другими извозчиками и политиками в смокингах, в то время как промокшие под дождем следователи выполняли свою миссию.

«Мы планировали, что все пойдет не так, а вместо этого все сложилось в нашу пользу, — сказал Бриени, радуясь вместе со своими товарищами в тот вечер, когда жучок был установлен. — Это было удивительно, это должно было случиться».

На следующее утро Авеллино в своей привычной манере вывел «Ягуар» из подъезда своего дома на Фрог-Холлоу-роуд, готовый к новому дню с «Тони Дакс». За машиной и ее обитателями была установлена сложная система наблюдения. Оперативная группа знала, как бдительны Авеллино и Коралло в своих совместных поездках, рассчитывая на сложные трюки «химчистки», чтобы ускользнуть от хвостов. Находясь на переднем пассажирском сиденье, Коралло всегда наклонял зеркало заднего вида, чтобы следить за машинами позади «Ягуара». Нередко Коралло давал Авеллино указания съехать с шоссе в обрыв и срезать по задним дорогам, прежде чем снова въехать на него. В других случаях Авеллино выезжал на обочину скоростного шоссе на три-четыре минуты, чтобы потерять из виду любой преследующий автомобиль. На городских и пригородных улицах Авеллино резко разворачивался, чтобы сбить с толку тех, кто мог его преследовать.

Чтобы обойти защиту Коралло, оперативная группа каждый день выделяла пять или шесть машин без опознавательных знаков, чтобы они попеременно следовали за «Ягуаром». Водителей расставлял руководитель, который по радиосвязи сообщал им, когда нужно выходить из группы, преследующей Авеллино. Каждая машина, оснащенная приемником, должна была находиться прямо за «Ягуаром» и в поле его зрения, чтобы принять сигнал от «жучка». Водители оперативной группы не могли слышать разговоры в «Ягуаре». Их машины были оборудованы высокотехнологичной системой ретрансляции, которая усиливала и увеличивала громкость и дальность передачи сигнала от «Ягуара» и передавала его на фургон, стоящий в миле или более позади. Огромная антенна фургона не могла быть замечена с «Ягуара», а в машине находилось записывающее оборудование, которое сохраняло каждое слово, произнесенное в автомобиле Авеллино.

Обрадованные успехом «Ягуара», следователи и прокуроры Голдстока с нетерпением ждали разговоров Тони Дакса. К сожалению, через несколько недель после начала прослушивания Авеллино и его жена уехали на неделю во Флориду. В их отсутствие «Ягуар» простаивал в гараже, а его аккумулятор разрядился из-за жучка, который постоянно извлекал из него энергию. Вернувшись домой, раздосадованный Авеллино не смог завести машину. Прослушивая телефонный разговор в доме Авеллино, члены оперативной группы услышали, как его возмущенная жена звонит дилеру, требуя немедленно отремонтировать недавно купленный автомобиль. Услышав, что эвакуатор уже в пути, чтобы доставить Jaguar в ремонтную мастерскую дилера, следователи должны были действовать быстро. Любой полуграмотный механик нашел бы «горячий провод» в блоке предохранителей, сорвав проект подслушивания.

Фред Райано, руководитель следственной группы, разработал план. Он привлек на помощь местную полицию округа Саффолк, которая остановила водителя грузовика до того, как он подъехал к гаражу с «Ягуаром» на буксире. Полицейские сопроводили водителя пешком до одного из своих автомобилей, припаркованных вне зоны видимости Jaguar. Убедившись, что водитель стоит спиной к Jaguar, полицейские подробно расспросили его о разрешении на буксировку и специальных водительских правах. Убедившись, что осажденный водитель достаточно отвлекся, техник оперативной группы проскользнул в Jaguar и вытащил горячий провод из панели предохранителей, который был подключен к жучку. Если бы провод остался внутри, механики дилерского центра проследили бы, что батарея вышла из строя из-за скрытого микрофона и передатчика. Как и надеялись техники оперативной группы, дилер не смог объяснить отказ аккумулятора и просто установил новый.

Через два дня, когда машина работала исправно, Авеллино заехал перекусить в закусочную в Квинсе и припарковался на переполненной стоянке. Это была та самая возможность, которая была нужна оперативной группе. Используя скелетный ключ, полученный Джеком Бриени, техник вошел в машину, открыл панель предохранителей под приборной панелью и снова подключил «горячий провод». Через несколько секунд «жучок» Jaguar снова был жив.

Весной и летом 1983 года Голдсток и другие прокуроры в его офисе с удивлением слушали разговоры, которые велись в машине Авеллино. Из их собственных уст Тони Коралло и Сэл Авеллино уличали себя и своих сообщников в мусорном картеле и других преступлениях Луккезе На пленках были обнаружены улики, более поразительные и важные, чем рэкет мафии на Лонг-Айленде. За десятилетия до конклава в Апалачине в 1957 году и перебежки Джо Валачи в 1963-м до сотрудников правоохранительных органов доходили слухи от информаторов о Комиссии. Однако до сих пор не было представлено ни одного вещественного доказательства, которое могло бы убедить присяжных в реальности таинственного совета директоров Козы Ностра. Изучив расшифровку разговоров с Ягуаром, Голдсток понял, что долгожданное доказательство может оказаться под рукой. На записях Коралло, Авеллино и другие мафиози говорили об электрифицированном предмете и подробно обсуждали его функционирование. Они называли его по имени — Комиссия. Это был немыслимый куш. Последствия превзошли самые оптимистичные ожидания Голдстока и его сотрудников.