Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

23. Сезон посадок

В то время как электронные уши оперативной группы штата следили за «Ягуаром» Сальваторе Авеллино, в Нью-Йорке было задействовано аналогичное оборудование ФБР. С рвением фермеров из Айовы, засевающих поля весной, виртуозы подслушивания Бюро высаживали урожай подслушивающих устройств в домах и тусовках самых высокопоставленных мафиози Нью-Йорка. С конца 1982 по 1983 год в интимные убежища лидеров семейств Коломбо, Гамбино и Дженовезе проникало подразделение специальных операций агента Джеймса Каллстрома.

Осенью 1982 года отдел ФБР по борьбе с Коломбо вел постоянное наблюдение за Дженнаро Ланджеллой, более известным под его уличной кличкой «Джерри Лэнг». Босс Коломбо, Кармине Змей Персико, находился в тюрьме за нарушение условно-досрочного освобождения по приговору за угон самолета, а Ланджелла, его подчиненный, управлял «Боргатой» как уличный босс. Известный и опасающийся за свое безжалостное высокомерие как ростовщик и наркоторговец, Ланджелла редко делал заявления, которые не содержали бы каскада ругательств. Если у него и была слабость, так это играть гангстерского денди среди своих грубо одетых подельников. Он был тщеславным любителем одежды. В отличие от консервативно одетых членов королевской семьи мафии, Джерри Лэнг предпочитал более современный образ голливудского гангстера: двубортные пиджаки, спортивные рубашки с открытым воротником, дополненные солнцезащитными очками.

Агенты заметили, что в большинстве вечеров Ланджелла появлялся в Casa Storta, простом ресторане в бруклинском районе Бенсонхерст. Притворившись парами на свидании, агенты-женщины и мужчины стали ужинать в Casa Storta. Ланджелла всегда садился за зарезервированный столик в дальнем конце обеденного зала, вдали от других клиентов. В девять вечера хозяин начинал закрываться, властно отпихивая посетителей и отказываясь подать им даже первую чашку кофе. Джерри Лэнг и ребята с ним остались, и к их столу принесли огромные тарелки с пастой, морепродуктами и телятиной. По всему было видно, что мафиози из Коломбо считают ресторан уютной и безопасной гаванью для ведения своих дел, независимо от кухни поваров. Дополнительным подтверждением важности этого заведения стал анализ телефонных звонков Персико из федеральной тюрьмы в Дэн-бери, штат Коннектикут. Большинство звонков босса Коломбо были связаны с Casa Storta.

За неделю до Рождества 1982 года технические специалисты Каллстрома нанесли удар в три часа ночи. Тактика проникновения в ресторан и прослушки была похожа на большинство рейдов «черных мешков» под жестким руководством Каллстрома. Штурм возглавили люди с ловкими пальцами — ремесленники. Они нейтрализовывали системы сигнализации и проникали в здания, быстро манипулируя крошечными металлическими инструментами с самыми сложными взломостойкими тумблерами. При взломе замка нужно было соблюдать предельную осторожность, чтобы не повредить и не засорить его, оставив тем самым следы тайного проникновения. В Casa Storta отмычки без труда открыли замки на металлических воротах на тротуаре и на стеклянной двери ресторана. Внутри вторая группа техников занялась установкой микрофонов и передающих кабелей в потолочных панелях над любимым столиком Ланджеллы. Пока происходило легальное проникновение, агенты отдела Коломбо оцепили территорию, чтобы предупредить по радио о появлении злоумышленника. Агенты отвечали за то, чтобы отвадить любого, кто может подвергнуть техников опасности или разоблачить их.

В Casa Storta техникам пришлось столкнуться с одним противником — сторожевой собакой у входной двери. Рычащие ротвейлеры и доберманы были излюбленными породами, которых использовали нью-йоркские мафиози для отпугивания служителей закона и других лазутчиков. Агенты «черного мешка» были готовы гуманно усмирять злобных собак, и один находчивый агент утихомирил лающую собаку в Casa Storta несколькими струями пены из огнетушителя, который он захватил с собой как раз для этой цели. Когда в Casa Storta были установлены скрытые микрофоны и передатчики, агенты, расположившиеся на посту прослушивания в соседней квартире, были готовы прослушивать и записывать Джерри Лэнга и его солдат, пока они наедались и свободно общались.

Дополнительными дивидендами от экспедиции в Casa Storta стало частое появление за столом Ланджеллы невысокого, плотного, быстро говорящего человека. Его опознали как человека по имени Ральф Скопо. Агенты недоумевали, почему действующий босс почти каждый вечер общается с низкорослым солдатом. Проверка рода занятий Скопо дала ответ: он был президентом Совета рабочих бетонного района Нью-Йорка, профсоюза, члены которого были важнейшим винтиком в каждом значительном строительном проекте города. К своему удивлению, агенты ФБР обнаружили заманчивую зацепку. Профсоюзный лидер, представляющий тысячи рабочих, необходимых для строительства фундаментов, стен и перекрытий — основы всех высотных коммерческих и жилых зданий на Манхэттене, — был мафиози из Коломбо. Беседы за ужином между Ланджеллой и Скопо вызвали у ФБР интерес к новому направлению расследования: фиксации многомиллионных бетонных работ Коломбо в сотрудничестве с другими мафиозными семьями.

На основании улик Casa Storta судьи санкционировали больше прослушивающих устройств и жучков, которые были спрятаны в офисе профсоюза Скопо и в его машине, а его разговоры с подрядчиками раскрыли его главную ценность для мафиозных боссов. Скопо был их «мешочником», сборщиком отчислений от бетонных компаний в контролируемом мафией и прозванном «Бетонным клубом», который распределял контракты и устанавливал цены на все крупные строительные работы в Нью-Йорке.

Следующим в списке подслушивающих устройств ФБР был Пол Кастеллано, босс семьи Гамбино. Он был номером один в закрытом списке самых разыскиваемых крестных отцов мафии, составленном ФБР. Большой Пол унаследовал руководство крупнейшей мафиозной семьей страны после естественной смерти своего кровного родственника дона Карло Гамбино в 1976 году. Преемственность была вполне в духе очаровательной одиссеи Кастеллано как гангстера и рэкетира.

Родился Кастеллано в 1915 году в Бенсонхерсте, родители-иммигранты окрестили его Константино Полом. Отец Пола, мясник, подрабатывал организацией нелегальной лотереи, известной как «Колесо Ла Розы», в одном из районов Бруклина. Будучи посредственным учеником, Пол бросил школу в восьмом классе и стал подмастерьем своего отца в двух профессиях, работая как рубщиком мяса, так и продавцом лотерей.

Его криминальная карьера началась в выходные 4 июля 1934 года, когда он и два его соседа ограбили галантерейщика в Хартфорде, штат Коннектикут, угрожая оружием. Общая сумма награбленного составила $51. К несчастью для Кастеллано, свидетель записал номер машины, на которой он скрылся, — это был автомобиль самого Кастеллано. Арестованный и опознанный как один из самодеятельных стрелков, девятнадцатилетний Кастеллано еще не был кадровым военным, но понимал основополагающий мафиозный принцип омерты. Твердый отказ выдать своих подельников в обмен на более мягкий приговор закрепил за ним репутацию стойкого парня. Признав себя виновным в ограблении, Кастеллано отбыл три месяца из годичного тюремного срока.

Брак и фактические родственные отношения с Карло Гамбино стали ступеньками на пути Кастеллано к вершине криминальной семьи. Помимо того, что Гамбино был двоюродным братом, он женился на сестре Кастеллано, Кэтрин. По мере того как Карло продвигался по карьерной лестнице, Пол поднимался вместе с ним, служа в годы славы Карло его самым доверенным капо. Когда в середине 1970-х здоровье Гамбино пошатнулось, Кастеллано стал альтер-эго дона Карло и исполняющим обязанности босса семьи, а затем был официально провозглашен полноправным крестным отцом. Его доминирующая позиция в мафии и внушительный рост в шесть футов два дюйма позволили ему получить комплиментарное прозвище «Большой Пол».

Читатель Wall Street Journal и финансовых журналов, Кастеллано представлял себя бизнесменом и примирителем семьи, эквивалентным генеральному директору многопрофильной корпорации. Его легальный доход для целей налоговой службы складывался из «инвестиций» в мясокомбинаты и птицефабрики, а также в строительные компании, зарегистрированные на имена его сыновей и других родственников. Косметические усилия по маскировке под эрудированного бизнесмена произвели впечатление на одного из его ровесников по преступному миру, «Толстого Тони» Салерно. На одной из встреч, где присутствовали члены Дженовезе и Гамбино, Сальваторе «Сэмми Бык» Гравано услышал от Салерно редкий для мафии комплимент: «Пол, ты так красиво говоришь. Хотел бы я так говорить».

Невидимая власть Кастеллано явно распространялась на мир легального бизнеса, где руководители были осведомлены о власти семьи Гамбино над профсоюзами и ее тайных интересах в сетях супермаркетов Key и Waldbaum в Нью-Йорке. Паскуале «Пэт» или «Пэтси» Конте, капо Гамбино, искушенный в торговле наркотиками, входил в совет директоров Key Foods и имел властный голос при принятии решений о том, какие продукты будут продаваться в кооперативной сети. На вопрос агентов президентской комиссии, почему он отдает предпочтение продукции компаний Кастеллано, Айра Вальдбаум, основной владелец Waldbaum's, ответил, что «принимать меры» против организованной преступности — обязанность правоохранительных органов, а не бизнесменов. «Не забывайте, что у меня есть жена и дети», — сказал Вальдбаум.

Компания Dial Meat Purveyors, возглавляемая сыновьями Кастеллано, Полом-младшим и Джозефом, была основным поставщиком птицы и мяса в Нью-Йорке для более чем трехсот независимых розничных мясных лавок и многих супермаркетов. Благодаря тайным соглашениям с чиновниками Объединенного профсоюза работников пищевой и коммерческой промышленности Большой Пол мог прерывать поставки и разжигать трудовые проблемы в магазинах, которые не принимали его продукцию по установленным им ценам.

Самым ярким признаком уважения к Кастеллано со стороны крупного бизнеса стало обращение к нему национального поставщика мяса птицы Фрэнка Пердью. Пердью, чья телевизионная реклама его компании принесла ему национальное признание, в 1981 году признался ФБР, что как минимум дважды напрямую обращался за помощью к Кастеллано. В первый раз он поинтересовался, сможет ли Кастеллано сорвать попытки связанного с мафией Объединенного профсоюза работников пищевой и коммерческой промышленности организовать его главный перерабатывающий завод в Аккомаке, штат Вирджиния. Второй проблемой, которую, по мнению Пердью, мог бы решить Кастеллано, была его неспособность поставлять своих цыплят во многие сетевые супермаркеты в огромном нью-йоркском регионе.

Пердью так и не уточнил у ФБР, какую помощь предложил или оказал Кастеллано. Сначала, по его словам, он связался с Кастеллано из-за его опыта как инвестора в говядину, птицу и оптовые продовольственные компании в городе. На вопрос агента «Отряда Гамбино» Джозефа Ф. О'Брайена о том, почему он выбрал именно Кастеллано, а не представителей супермаркетов и мясного бизнеса, Пердью с громким гоготом ответил: «Почему? Потому что он — крестный отец».

Позже производитель курятины пояснил следователям из президентской комиссии по установлению фактов, что он обратился к Кастеллано, потому что тот, как известно, «имеет длинные щупальца как фигура организованной преступности». Да, мафия и мафия».

С первого дня пребывания на посту босса Гамбино Кастеллано превозносил свои исполнительные способности. В 1976 году он договорился со своим подчиненным, Аниелло Деллакроче, о контроле и распределении доходов банды. Все преступления «белых воротничков» — махинации на торгах, коррупция в профсоюзах, политические взятки, финансовые махинации — оставались в сфере влияния Большого Пола. Деллакроче сохранил за собой более традиционные и жестокие виды рэкета — ростовщичество, азартные игры и угоны. Но Кастеллано, как верховный босс, жадно требовал свою долю от добычи, собранной бандами Деллакроче.

В светящемся автопортрете Кастеллано была и жестокая, залитая кровью сторона. Прежде чем заняться «белыми воротничками», Кастеллано организовывал чрезвычайно прибыльные азартные игры, ростовщичество, угон автомобилей и вымогательство. И, разумеется, как босс он получал наибольшую долю от этих предприятий, даже если больше не играл значительной роли в их управлении. Он также подбирал опытных убийц внутри и вне семьи для выполнения необходимой грязной работы, заказных убийств, чтобы поддерживать свой контроль. Самым известным киллером был Рой ДеМео, который в 1970-х и начале 80-х годов возглавлял отряд, в котором, по данным федеральных и городских властей, погибло не менее семидесяти пяти человек. Джин Мастейн и Джерри Капеци в своей книге «Машина убийств» называют более двухсот человек.

Большинство жертв ДеМео так и не были найдены. По словам информаторов, его бригада использовала бруклинскую квартиру в качестве скотобойни, где трупы обескровливали в ванной, расчленяли в гостиной и упаковывали в картонные коробки. Затем частные мусоровозы выбрасывали части тел на свалки. Подобно тому, как ранее Коза Ностра использовала еврейских палачей в Murder Inc., Кастеллано видел маскировочную ценность в найме убийц, которые не были бы идентифицированы как мафиози. Одним из отрядов смерти, который он набрал, была банда этнических ирландских психопатов из района Адской кухни. Эти садисты, прозванные детективом «Вести», специализировались на том, что забивали жертв до смерти и избавлялись от них через очистные сооружения на острове Уордс в Ист-Ривер.

Кастеллано заключил хладнокровную деловую сделку с лидером «Вестис» Джимми Кунаном в феврале 1978 года в частной столовой ресторана «У Томмазо» в бруклинском районе Бэй-Ридж. Встречу организовал ДеМео, друг Кунана и поклонник его убийственных способностей. Фрэнсис «Микки» Фезерстоун, вести, сопровождавший Кунана на встрече, позже рассказал следователям и писателю Ти Джею Инглишу, что Кастеллано был обеспокоен тем, что волна убийств вести на Манхэттене включала двух важных ростовщиков, работающих на мафию.

Инглиш подружился с Фезерстоуном после того, как тот дезертировал и попал в Федеральную программу защиты свидетелей, и Фезерстоун рассказал ему о договоре Кастеллано с «Вестис». «Ладно, Джимми, такова наша позиция, — вспоминал Фезерстоун слова Кастеллано. — С этого момента вы, парни, будете с нами. Это значит, что вы должны перестать вести себя как ковбои, как дикари. Если кого-то нужно убрать, вы должны согласовать это с моими людьми. Понятно?» Услугой за услугу для Вести было разрешение Кастеллано использовать имя Гамбино в качестве устрашающего оружия при вымогательстве, ростовщичестве и трудовом рэкете в Вест-Сайде Манхэттена. «Но какие бы деньги вы ни зарабатывали, вы будете отчислять нам 10 процентов», — процитировал Фезерстоун слова Большого Пола.

Среди осведомленных представителей криминальных семей Нью-Йорка история зятя Кастеллано, Фрэнка Амато, была напоминанием о его неослабевающем гневе. Двуличный хулиган и угонщик, Амато вышел в люди, женившись на единственной дочери Кастеллано, Конни. Щедрый Большой Пол предоставил жениху хорошо оплачиваемую работу в Dial Poultry, оптовой компании, которой управляли родственники Кастеллано. Амато отплатил Кастеллано тем, что показал себя безрассудным бабником и женоизбивателем; в 1973 году супруги развелись. Вскоре после этого бывший зять бесследно исчез. Мафиозные сплетники нашли рациональное объяснение его исчезновению. Его «подрезали» по приказу Кастеллано, который был возмущен его физическим и психическим насилием над Конни.

Способность справляться как с дикими, так и с изощренными элементами империи Гамбино сделала Кастеллано мультимиллионером, и он жил как мультимиллионер. Он построил 17-комнатный особняк на одной из самых высоких точек Нью-Йорка, на лесистом гребне холма в престижном районе Тодт-Хилл на Статен-Айленде, откуда открывался панорамный вид на мост Верразано-Нарроуз, перекинутый через Верхний залив Нью-Йорка. Неофедеральное творение Кастеллано затмевало все остальные на Бенедикт-роуд, где дома стоили минимум 1 миллион долларов. В интерьере стены были отделаны красивыми панелями, а полы выложены каррарским мрамором. В доме было четыре хозяйских апартамента, восемь ванных комнат, апартаменты для гостей, винный погреб, помещения для персонала и солярий. Даже самые простые блюда подавались на фарфоровых тарелках и в хрустале Waterford. Для развлечений на свежем воздухе Большой Пол, хозяин поместья, построил бассейн олимпийских размеров, английский сад и ухоженный корт для игры в боччи. Длинная круговая дорога вела к входу с портиком, украшенным белой колоннадой. В соответствии со своим статусом лидера национальной мафии, Кастеллано счел уместным создать экстерьер особняка по образцу особняка президента страны и назвать свой дом «Белым домом». Дом, строительство которого завершилось в 1981 году, был оценен в 3 миллиона долларов, хотя Кастеллано, вероятно, получил щедрые скидки от услужливых строительных подрядчиков.

К началу 1980-х годов Кастеллано стал замкнутым, суверенным в своем особняке, встречался только с кругом доверенных лиц, редко посещал свои батальоны в соседних клубах. От капо ожидалось, что они будут оказывать ему почтение, доставляя или отправляя в Белый дом свою часть добычи. Встречи проходили только по предварительной договоренности, и Большой Пол назначал их. Его требования все большей и большей доли доходов боргаты и пренебрежительное отношение к большинству солдат принесли Кастеллано новое, уничижительное прозвище — «Папа».

С момента создания «Отряда Гамбино» в 1981 году агенты ФБР искали уязвимое место, которое позволило бы им подслушать секреты Кастеллано. Одной из возможностей было использование шаттла, который Кастеллано нанимал для приема посетителей-мафиози. По соображениям безопасности большинство мафиози, даже если их вызывали на Холм, не могли подъехать непосредственно к парадной двери Белого дома. Они парковали свои машины на близлежащей Бенедикт-роуд, и их забирал один из членов дворцовой охраны Кастеллано, который доставлял их в закрытый комплекс. Фрэнк ДеЧикко, капо со Стейтен-Айленда, часто брал на себя обязанности челнока, доставляя посетителей к Белому дому и обратно к их машинам. Несколько агентов полагали, что получат «динамитные наводки», подслушивая машину ДеЧикко и разговоры его пассажиров через несколько минут после завершения переговоров с Кастеллано.

Г. Брюс Моу, руководитель отдела Гамбино, рассматривал эту идею, но решил, что это косвенный подход. «Давайте возьмемся за большого парня, — приказал он своему отряду, имея в виду, — Давайте установим жучок в доме Кастеллано».

Из своих наблюдений и по подсказкам платных информаторов агенты «Гамбино» знали, что здесь нет ни социального клуба, ни любимого ресторана, которые могли бы удовлетворить их потребности. По решению суда была установлена прослушка домашнего телефона, но она оказалась непродуктивной. Как и все осторожные мафиози, Кастеллано десятилетиями избегал компрометировать себя телефонными разговорами. По самым достоверным сведениям информаторов, единственным местом, где Кастеллано регулярно получал сообщения и отдавал приказы, была импровизированная каморка — обеденная ниша рядом с кухней в его доме.

Получить разрешение суда на прослушивание привилегированного святилища Кастеллано было относительно просто. Предыдущие «жучки» и телефонные прослушки бойцов Гамбино дали ФБР достаточно «вероятных оснований» для того, чтобы предположить, что Кастеллано использует свой дом для проведения мафиозных конференций. Сложнее было проникнуть в сам Белый дом Кастеллано. Дом никогда не пустовал; когда Кастеллано и его приспешники отсутствовали, там всегда находились его жена Нина или их экономка и любовница Большого Пола Глория Оларте. Задача проникновения в дом была непосильной. Охраняясь от правительственных злоумышленников и возможных убийц, Кастеллано был готов противостоять всем захватчикам. Территория дома была обнесена кирпичным забором высотой восемь футов, а главное здание было оснащено электронными датчиками, сигнализацией внутри и на крыше. Частная охранная компания круглосуточно следила за системой сигнализации и видеокамерами замкнутого цикла. Ночью подходы к дому и его внешнюю сторону освещали прожекторы. Два добермана-пинчера рыскали днем и ночью, чтобы перехватить незваных гостей.

Вместо хитроумной высокотехнологичной схемы преодоления барьеров Кастеллано сотрудники отдела специальных операций ФБР решили пойти более простым путем. Кто-то должен был пройти прямо через его входную дверь. Даже если бы Кастеллано был на месте, одинокий агент установил бы «жучок» в его личных покоях.

Представители ФБР, ссылаясь на необходимость обеспечения безопасности при проведении будущих операций с черными мешками, никогда не раскрывают конкретных деталей подслушивания. Но известно, что дерзкий план проникновения в особняк сработал на отлично. В марте 1983 года два креативных специалиста ФБР по «черным мешкам», Джон Кравец и Джозеф Кантамеза, возились с телевизионными кабельными линиями, ведущими к телевизору Кастеллано, расположенному рядом с его логовом. Вместо ремонтника кабельной компании агент Кантамеза явился в муфтии, чтобы восстановить связь, а Кравэк, находясь снаружи, следил за тем, чтобы проблема с телевизором не была устранена, пока Кантамеза не выяснит, где установить свои жучки и линии передачи. Приветливый Кантамеза нашел общий язык с домочадцами и вызвался вернуть и починить неисправный телефон возле кухни. Привыкший к поблажкам везде, где бы он ни был, Кастеллано с радостью принял бесплатные услуги, которые в итоге обошлись ему недешево. После нескольких приглашенных визитов в дом Кантамеза устранил все телевизионные и телефонные неполадки и выполнил свое особое задание. Пользуясь случаем, услужливый «ремонтник» установил в плинтусах миниатюрные микрофоны и жесткие провода, которые передавали разговоры из алькова на прослушивающую установку ФБР.

Неподалеку, в съемной квартире двухквартирного дома на Стейтен-Айленде, агенты «Отряда Гамбино» тут же начали записывать разговоры Дона Пола с его подчиненными мафиози. Поначалу образ жизни Кастеллано создавал помехи для нового жучка. Он постоянно включал телевизор или радио, и звук трансляции заглушал четкую передачу голосов; понять, что говорят Кастеллано и его гости, было невозможно. Раздосадованный глава отдела специальных операций Джеймс Каллстром послал сигнал бедствия Мерлинам из бюро, которые решают проблемы электронного подслушивания для иностранных контрразведывательных подразделений. В пункте прослушивания на Стейтен-Айленде технические шаманы, используя экзотические приборы и антенны, изгнали теле- и радиопомехи. Теперь «жучок» передавал голоса, которые агенты жаждали услышать: интимные беседы Большого Пола со своими доверенными лицами.

В конце 1983 года оставалось одно обязательное задание «черного мешка»: клуб «Пальм-Бойз» Толстого Тони Салерно в Восточном Гарлеме. Применив привычную тактику, фокусники из отдела специальных операций нанесли удар ледяной декабрьской ночью в два часа. Самой сложной задачей было подавление шума, пока они работали на наружной кирпичной стене, чтобы временно отключить сигнализацию клуба от взлома. Для подавления шума Каллстром решил имитировать привычный шум, с которым мирятся закоренелые горожане. Он одолжил у частной компании два мусоровоза, одел агентов в униформу и велел им свободно выбрасывать мусорные баки на тротуары и включать мусороизмельчители на максимальную мощность. Шум на тротуаре у «Пальм-Бойз» все же привлек чье-то внимание, и на улицу перед клубом с визгом выскочил целый парк полицейских патрульных машин.

«Мы на работе, — властно объявил Каллстром сержанту, демонстрируя удостоверение ФБР. — Убирайтесь отсюда». И полиция убралась.

Перед рассветом агенты проникли в штаб-квартиру Салерно и спрятали несколько мини-микрофонов рядом с конференц-столом Толстого Тони. В подвале техники просверлили доски пола под любимым столом Салерно, чтобы подключить линию передачи для микрофонов. В сыром подвале вместо угрожающих собак агенты столкнулись с длинными крысами. Одна из них укусила Джона Кравеца за лодыжку, прежде чем работы по прокладке проводов были завершены.

Через несколько часов из-под ног Салерно на пост прослушивания ФБР, расположенный в пяти кварталах от дома, донеслись его комментарии. Последнего босса мафии прослушивали.