Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

15. «Кольцо правды»

Вице-президент Линдон Бейнс Джонсон, ехавший в другом лимузине в кортеже в ту роковую пятницу в Далласе, не пострадал и в тот же день принял присягу в качестве президента. Поставив перед собой главную цель — выяснить, стал ли Кеннеди жертвой иностранного или внутреннего заговора, Джонсон назначил комиссию во главе с уважаемым Эрлом Уорреном, председателем Верховного суда США, для подготовки окончательного отчета об убийстве. Комиссия Уоррена опиралась на ФБР как на основное следственное подразделение после того, как Гувер хитроумно узурпировал юрисдикцию у Секретной службы, ответственной за охрану президента. Гувер возглавил расследование на основании неясной юридической формальности, согласно которой федеральная собственность была уничтожена, когда пуля убийцы попала в лобовое стекло президентского лимузина.

Полагаясь в основном на детективную работу бюро, комиссия опубликовала свои выводы в сентябре 1964 года. Основные выводы подтвердили анализ Гувера: заговора не было; Освальд, недовольный одиночка с неуравновешенным поведением, был единственным стрелком, стрелявшим из дешевой почтовой винтовки из окна шестого этажа в техасском школьном книгохранилище, где он работал. Основная часть расследования ФБР была спешно завершена менее чем за месяц. По приказу Гувера многие направления расследования и улики были проигнорированы.

Практически с момента выхода 888-страничного отчета комиссии его основные суждения подверглись жесткому обстрелу как неточные, вводящие в заблуждение и подрываемые вопиющими упущениями. Значительная часть критиков оспаривала вердикт комиссии о том, что Освальд был одиноким стрелком. Эти возражения, сосредоточенные на количестве выпущенных пуль и направлении, с которого они были выпущены, породили множество теорий заговора.

Первыми подозреваемыми были мафия и Фидель Кастро.

Постепенно, на протяжении многих лет, появлялись сведения о возможном соучастии мафии, и большая их часть была собрана и раскрыта в 1979 году. В том году специальный комитет Палаты представителей завершил двухлетнюю переоценку результатов расследования Комиссии Уоррена. Главной темой, которую исследовала комиссия, была возможность мафиозного плана по убийству президента как наиболее эффективного способа остановить крестовый поход его брата против них. Другая теория убийства основывалась на вербовке Центральным разведывательным управлением влиятельных мафиози в начале 1960-х годов, чтобы они помогли убить Кастро, тем самым подстрекая кубинцев к ответному убийству президента Кеннеди.

Доказательства того, что многие лидеры Козы Ностра опасались наступления Роберта Кеннеди на них, а также их растущей ненависти к генеральному прокурору и президенту, были обнаружены комитетом в ранее секретных файлах ФБР. Интригующая информация была получена из «жучков», установленных перед убийством, во время тайной программы Гувера по электронной слежке за мафией.

Гувер утаил важную информацию от комиссии Уоррена. Он не раскрыл существование «жучков» и полученных с их помощью ценных улик и сведений. Комиссия так и не узнала о том, что ФБР зафиксировало явную враждебность мафиози по отношению к Кеннеди. Еще один странный поворот: в 1963 году Гувер поручил расследование убийства отделу ФБР, который занимался расследованиями ограблений банков и уничтожения федеральной собственности. Два наиболее квалифицированных подразделения ФБР, занимавшихся расследованием внутренних или иностранных заговоров, — отделы по борьбе с организованной преступностью и национальной безопасности — были в значительной степени отстранены от участия в расследовании. Позднее следователи Конгресса предположили, что неортодоксальное назначение Гувера было преднамеренным. По их мнению, он мог опасаться, что более широкое расследование, проведенное квалифицированными агентами и непримиримыми прокурорами, разоблачит незаконную прослушку и подорвет его репутацию.

К тому времени, когда комитет Конгресса начал свою работу в конце 1970-х годов, пленки ФБР были стерты или уничтожены. Новые следователи были вынуждены опираться на неполные резюме и частичные расшифровки записанных разговоров. Большинство наводящих на размышления угроз, высказанных мафиози, были взяты из фрагментов более длинных разговоров. Тайные жучки ФБР выявили откровенную ненависть к братьям Кеннеди, особенно к Роберту. В записанных на пленку разговорах многие мафиози поносили отдельных агентов ФБР, но на удивление мало угроз и злобных комментариев было направлено на Дж. Эдгара Гувера.

2 мая 1962 года агенты услышали, как Микелино «Майк» Клементе, важный капитан в нью-йоркской семье Дженовезе, высказал свои взгляды нескольким солдатам. «Боб Кеннеди, — предупреждал Клементе, — не остановится, пока не посадит всех нас в тюрьму по всей стране. Пока Комиссия не соберется и не наложит на себя руки, все будет застопориваться». Подчеркивая необходимость усиления секретности, чтобы помешать Кеннеди, он добавил: «Когда мы встречаемся, мы все должны пожать друг другу руки, сесть и поговорить, и, если есть какие-то проблемы с конкретным режимом [семьей], это должно держаться в секрете, и только руководители должны знать об этом, иначе об этом узнает какая-нибудь баба, и, наконец, газеты».

Год спустя, 23 мая 1963 года, Стефано Магаддино, двоюродный брат Джо Бонанно, босс «Буффало боргата» и член Комиссии, был обеспокоен проникновением правительства и сетовал лейтенантам: «Мы в плохой ситуации в Коза Ностра. Они знают все под солнцем. Они знают, кто за ней стоит, они знают amici, они знают capodecina, они знают, что есть Комиссия. Мы должны следить за этим делом, за тем, куда оно движется, и оставаться как можно более тихими».

Магаддино не знал, что его прослушивают и что большинство разведданных ФБР о мафии поступает из незащищенных разговоров. 6 июня 1963 года Магаддино снова заговорил, предупреждая нескольких своих людей о трудностях, созданных Кеннеди. «Мы находимся в ситуации с этой администрацией. Против нас настроен весь президент. Но мы должны сопротивляться». Затем раздался звук, похожий на удар кулаком по столу.

В том же месяце крестный отец признался одному из своих солдат, Энтони ДеСтефано, что после визита агентов ФБР он был озадачен способностью бюро собирать разведданные. «Понимаете, Коза Ностра. На днях они заставили меня испугаться. Они знают наш бизнес лучше нас. Они знают глав семейств, каподецину, а ФБР — нет. Поэтому на днях я сказал, что будьте осторожны, прежде чем открывать рот. Потому что иногда кто-то может быть шпионом, а вы можете подумать, что он — ночной друг».

За месяц до убийства, 31 октября 1963 года, сын Магаддино, Питер, уже состоявшийся человек, горячо заявил отцу, что президент «должен упасть замертво». Сын добавил: «Они должны убить всю семью — и мать, и отца».

В самом начале расследования мафии, 9 февраля 1962 года, агенты ФБР выслушали подстрекательские высказывания во время ссоры между Анджело Бруно, боссом филадельфийской семьи, и Вилли Вайсбергом, доверенным деловым партнером. «Посмотрите, что сделал Кеннеди, — сказал Вайсберг. — С Кеннеди парень должен взять нож, как один из других парней, и зарезать, а потом убить на хрен, где он сейчас... Я убью. Прямо в гребаном Белом доме. Кто-то должен избавиться от этого урода».

Говоря о мести мафии, комитет Конгресса внимательно изучил Карлоса Марчелло, новоорлеанского главаря, и его злобу по отношению к Кеннеди. Роберт Кеннеди признал ответственность за временную депортацию Марчелло в Центральную Америку в 1961 году, утверждая, что высылка была произведена в соответствии с иммиграционными законами. Перед убийством мафиози неоднократно выражал свое негодование генеральному прокурору за унижение. Проблемным вопросом, который обеспокоил комитет, был разговор, состоявшийся в сентябре 1962 года между Марчелло и Эдвардом Беккером, торговцем с колес и известными деловыми связями с деятелями преступного мира. Беккер занимал различные должности: следователь в фирме «Частный глаз», возглавляемой бывшим агентом ФБР; специалист по связям с общественностью; менеджер шоу-бизнеса; телевизионный продюсер. Он утверждал, что слышал, как Марчелло обещал отомстить Роберту Кеннеди за его депортацию. «Не беспокойтесь об этом маленьком сукином сыне Бобби, — процитировал Беккер слова Марчелло. — О нем позаботятся».

В 1967 году ФБР изучило историю о якобы имевшей место угрозе Марчелло, узнав, что Беккер рассказал о ней Эду Риду, писателю, пишущему на темы организованной преступности. Во внутреннем меморандуме бюро, основанном на интервью с Ридом, говорилось, что Беккер вспомнил, как Марчелло сказал ему, что «для того, чтобы достать Бобби Кеннеди, им придется достать президента, а убить Бобби они не могут, потому что президент использует армию и морскую пехоту, чтобы достать их». Марчелло якобы сказал Беккеру, что убийство президента Кеннеди «приведет к тому, что Бобби потеряет свои полномочия генерального прокурора из-за нового президента». ФБР сочло Беккера неблагонадежным и ненадежным, поэтому бюро не предприняло никаких усилий, чтобы допросить его, проверить или опровергнуть его информацию.

Спустя десятилетие после того, как ФБР отвернулось от Беккера, его допросили следователи Комитета по убийствам Палаты представителей. Он рассказал, что с сентября 1962 года по январь 1963 года три или четыре раза встречался в Новом Орлеане с Марчелло по поводу бизнеса по производству присадок к топливу, в который Беккер и сообщник босса мафии хотели, чтобы Марчелло вложил деньги. Во время одной из встреч в поместье Марчелло «Черчилль Фармс» в сентябре 1962 года Беккер спросил Марчелло о давлении со стороны расследования Роберта Кеннеди, и именно тогда босс мафии взорвался от ярости. Беккер не смог вспомнить точные слова Марчелло, но сказал, что тот «четко заявил, что собирается организовать убийство президента Кеннеди каким-либо способом», и что кто-то вне мафии будет манипулировать им, чтобы осуществить преступление. Беккер также утверждал следователям комитета, что Марчелло говорил о том, что президент Кеннеди — это собака, а Роберт Кеннеди — хвост собаки. Беккер перефразировал слова Марчелло, который зловеще сказал: «Собака будет продолжать кусать вас, если вы отрежете ей хвост, но если отрубить собаке голову, она умрет». Беккер рассказал следователям, что эти пронзительные комментарии прозвучали в течение минуты или двух во время деловой встречи, которая длилась более часа.

Высказывания Марчелло обеспокоили Беккера, но он привык слышать, как мафиози и другие преступники регулярно угрожают своим противникам, и не воспринимал их всерьез. Его страх перед возмездием мафии, если он сообщит властям о высказываниях Марчелло до или сразу после убийства президента Кеннеди, заставлял его молчать в течение многих лет.

Сотрудники комитета Палаты представителей подтвердили объективные факты из рассказа Беккера о датах и местах его встреч с Марчелло и пришли к выводу, что ФБР необоснованно принизило Беккера и его информацию. «Они не предприняли никаких попыток беспристрастно расследовать его слова, — сообщил юрист комитета. — Все, что они делали, — это стреляли в гонца и дискредитировали его».

Вызванный на заседание специального комитета Палаты представителей, Марчелло пришел в ярость, когда рассказал, как его «выкрали» агенты Бобби Кеннеди и бросили в Гватемале. Но он решительно отрицал, что делал приписываемые ему угрожающие заявления в адрес президента Кеннеди. «Нет, сэр, я никогда не говорил ничего подобного. Точно нет, никогда не говорил ничего подобного». Опираясь только на слова Беккера, расследование комитета о возможной причастности Марчелло к убийству зашло в тупик. По иронии судьбы, 22 ноября 1963 года, в день, когда был застрелен президент Кеннеди, Марчелло был оправдан присяжными Нового Орлеана по обвинению в заговоре с целью подделки гватемальского паспорта — одному из обвинений, выдвинутых против него обвинителями Роберта Кеннеди. Его больше никогда не депортировали.

Второй мафиози, Санто Трафиканте-младший из Флориды, также представлял особый интерес для комитета. Трафиканте, у которого были мафиозные рэкеты на обоих побережьях Флориды — в Тампе и Майами, тесно сотрудничал с Марчелло; их провинции составляли южные цитадели мафии. До революции Кастро в 1959 году Трафиканте был ведущим американским мафиози на Кубе; он вложил деньги в три казино и принимал активное участие в поставках наркотиков в Соединенные Штаты. В то время как большинство мафиози после прихода к власти Кастро устремились в Америку, Трафиканте, свободно говоривший по-испански, остался на Кубе, уверенный, что сможет сохранить свои прибыльные казино, подкупив новый режим. Вскоре он понял, что ошибался. Правительство Кастро не сотрудничало ни с игроками, ни с наркоторговцами; оно присвоило имущество Трафиканте, посадило его в тюрьму и пригрозило казнить. Есть две версии того, как Трафиканте избежал революционного правосудия Кастро: его выгнали после того, как конфисковали все его имущество, или он подкупил тюремного служащего, который выпустил его без ведома вышестоящего руководства.

Разозленный своими потерями на Кубе, Трафиканте вернулся во Флориду, где наладил связи с антикастровским движением в изгнании. Его ненависть к Кастро и связи с эмигрантами привлекли тайное внимание американских шпионов. За год до того, как комитет Палаты представителей начал работу над убийством Кеннеди, сенатский комитет по разведке в 1975 году раскрыл постыдную интригу Центрального разведывательного управления; оно использовало Траффиканте и других мафиози в смехотворной схеме убийства Кастро.

Союз с мафией был одним из восьми заговоров, которые ЦРУ вынашивало с 1960 по 1965 год, чтобы устранить Кастро и свергнуть его левое правительство. Летом 1960 года ЦРУ попросило Роберта Махеу, бывшего агента ФБР со связями в мафии, найти мафиози, которые могли бы совершить покушение на кубинского диктатора. Махеу привлек Джона Розелли, лос-анджелесского мафиози, который привлек Сэма Джанкану из Чикаго и Санто Трафиканте-младшего из Тампы. Из этой троицы только Трафиканте был хорошо знаком с Кубой и имел тесные связи с антикастровскими изгнанниками.

Оперативники ЦРУ дали Махеу 150 000 долларов, чтобы он передал их предполагаемым убийцам. На этапе планирования в одном из внутренних обзоров агентства участники мафии были точно описаны как ненадежные рэкетиры и подчеркнуто, что они были заинтересованы главным образом в том, чтобы в случае свержения Кастро вновь получить «монополии на азартные игры, проституцию и наркотики». Предостерегающий красный флаг был проигнорирован, и в конце 1960 или начале 1961 года на встрече в номере элегантного отеля Fontainebleau в Майами Махеу передал Траффиканте портфель, набитый деньгами ЦРУ. Он также передал смертоносные капсулы, которые заговорщики должны были использовать для отравления Кастро, когда тот ужинал в любимом ресторане в Гаване. Комический спектакль с ядовитыми таблетками так и не был осуществлен. Конфиденциальная проверка ЦРУ не смогла точно определить, почему план провалился и была ли вообще предпринята попытка его осуществления. Ни ЦРУ, ни сенатский комитет не смогли проследить, что случилось со 150 000 долларов, выделенных на операцию.

Из трио киллеров, нанятых ЦРУ, только Санто Траффиканте остался в живых, чтобы дать показания комитету по расследованию убийства Кеннеди. Вызванный в комитет в 1978 году, Трафиканте набросал портрет себя как незначительного игрока и переводчика в попытке ЦРУ убить Кастро. Деньги ЦРУ? Ядовитые таблетки? Его память была абсолютно пуста.

Сэм Джанкана был убит в своем доме в ночь перед тем, как его должны были допросить в 1975 году следователи сенатского комитета, изучавшие деятельность ЦРУ на Кубе. Он был застрелен с близкого расстояния в затылок, а также в рот и горло. Для мафиозных аналитиков способ казни стал ясным сигналом. В традиционной мафии пуля в рот или горло означает, что жертва «заговорила» и что она больше никогда не будет «крысить».

Джон Розелли исчез в 1976 году, вскоре после того, как тайно дал показания сенатскому комитету, и через два дня после ужина с Траффиканте в Форт-Лодердейле. Две недели спустя безногий труп Розелли был выловлен из 55-галлонной бочки с маслом, плававшей в заливе Дамфаундлинг в Северном Майами. Способ убийства Розелли также соответствовал мафиозному шаблону. Нанесение увечий и пытки перед тем, как его задушили, означали, что он уже нарушил клятву омерты или вот-вот нарушит.

Траффиканте, разумеется, утверждал, что ничего не знал об убийствах своих коллег по эскападе ЦРУ-Кастро. Что касается осведомленности об убийстве Кеннеди, Траффиканте был столь же уклончив перед комитетом Палаты представителей. У комиссии были доказательства того, что он знал Джека Руби, и что Руби работал на мафию до прихода к власти Кастро, очевидно, занимаясь контрабандой денег с Кубы для Траффиканте и других мафиози, вовлеченных в гаванские казино и рэкет проституток. Память флоридского крестного отца снова подвела его, когда речь зашла о его отношениях с Руби. На вопросы о встречах или связях с Руби мафиози отвечал «не помню» или «не припоминаю».

Перед началом публичных слушаний комитет наткнулся на еще одну дразнящую угрозу мафии в адрес Джона Кеннеди, предположительно произнесенную Траффиканте. Видный лидер кубинской эмиграции Хосе Алеман сообщил следователям на частном допросе, что в 1962 году Трафиканте сказал ему, что президент Кеннеди «будет убит». Но, вызванный в комитет на открытое заседание, Алеман оказался неохотным свидетелем, заявив, что опасается за свою жизнь и просит защиты у правительства. В интригующем вопросе о заявлении Траффиканте об «ударе» Алеман радикально изменил свою первоначальную версию. Он показал, что понял слова Траффиканте так, что если Кеннеди будет добиваться переизбрания, то на него «обрушится много голосов», и что никакой угрозы жизни президента не было. Поворот Алемана на 180 градусов привел следователей комитета к еще одному тупику в поисках разгадки старой тайны.

Заключительный доклад комитета в 1979 году вызвал сомнения в самом важном выводе комиссии Уоррена, сделанном пятнадцатью годами ранее, — о том, что в смерти президента Кеннеди виновен только один стрелок, Освальд. Конгрессмены согласились с комиссией в том, что заговора с участием Кубы, Советского Союза, ЦРУ или какого-либо другого федерального агентства не было. Тем не менее они придали большое значение убедительным косвенным доказательствам того, что в Кеннеди на Дили-плаза стрелял не один человек. Но комитет признал, что в ходе двухлетнего расследования не удалось найти достаточно доказательств, чтобы обвинить кого-либо, кроме Освальда.

Г. Роберт Блейки, бывший помощник Роберта Кеннеди, главный советник комитета и основной составитель отчета, утверждал, что к убийству приложила руку «организованная преступность». По его мнению, имелось достаточно доказательств того, что лидеры мафии, по крайней мере, думали об устранении президента Кеннеди и его брата. Анализ Блейки указал на мощный мотив убийства президента: его смерть могла бы сорвать последовательную и всеобъемлющую борьбу Роберта Кеннеди с организованной преступностью.

В своем отчете комитет предположил, что лидерами мафии, наиболее вероятными участниками заговора против Кеннеди, были Карлос Марчелло и Санто Трафиканте-младший. Комитет рассмотрел еще одну заманчивую версию: Переезд Освальда в Новый Орлеан весной и летом 1963 года. Незадолго до убийства он некоторое время жил у своего дяди, Чарльза «Датца» Мюррета, букмекера из организации Марчелло. Комитет задался вопросом, не мог ли Марчелло или кто-то из членов его «боргаты» склонить Освальда к тому, чтобы использовать его в качестве незадачливого стрелка. Но к определенному выводу не пришли. Кроме того, Марчелло был связан с Далласом, частью его мафиозной империи. Там в клубе «Карусель» Джека Руби собирались местные мафиози, многие из которых работали на Джо Чивилло, заместителя Марчелло и хранителя его интересов в Техасе.

Важной частью расследования комитета было независимое изучение записей ФБР об электронной слежке за мафиози до и после убийства. На пленках не было обнаружено ни дымящегося пистолета, ни конкретных доказательств того, что мафия планировала убить президента. Но, ознакомившись с общим расследованием заговора, проведенным ФБР, конгрессмены и их сотрудники по расследованию назвали его «серьезно ошибочным». Они упрекнули бюро в том, что оно сосредоточилось на Освальде как на единственном подозреваемом; что оно не смогло найти новые и стоящие версии участия организованной преступности; что оно проигнорировало утверждения Беккера об угрозах Марчелло; и что оно утаило от комиссии Уоррена жизненно важную информацию, включая свидетельства секретных жучков, отражающих враждебность мафии к администрации Кеннеди.

Выводы косвенно указывают на неспособность ФБР в начале 1960-х годов проникнуть в преступные сети Марчелло и Траффиканте так же эффективно, как в боргаты лидеров северной мафии. Бюро не смогло прослушать Марчелло даже один раз, а Трафиканте подслушивали электронным способом всего четыре раза, но без значимых результатов. Неизвестный сотрудник ФБР признался комитету, что организация Траффиканте в Тампе и Марчелло в Луизиане были «слепыми пятнами» для ФБР в 1960-х годах. Резюмируя неудачу в расследовании и подслушивании Марчелло, чиновник сказал: «Он был слишком умен». Сотрудники Конгресса в частном порядке оценивали агентов бюро в Новом Орлеане как некомпетентных или коррумпированных за то, что они игнорировали мафиозную империю Марчелло.

Спустя 16 лет после того, как комитет завершил свою работу, появились новые косвенные доказательства, подкрепляющие убежденность в том, что в заговоре с целью убийства принимали участие крупные мафиози. Новая информация поступила от Фрэнка Рагано, адвоката Траффиканте, Марчелло и Джимми Хоффы, президента профсоюза рабочих, когда был убит Кеннеди. В автобиографии «Адвокат мафии», написанной совместно с этим автором, Рагано пролил свет на ненависть мафии к Кеннеди. Важнее всего то, что, по словам Рагано, Траффиканте незадолго до смерти сделал ему заявления, которые были равносильны подтверждению причастности мафиози к убийству.

Адвокат из Флориды, Рагано представлял интересы Траффиканте в течение тридцати лет, и большую часть этого времени он был близким другом и доверенным лицом дона. Их отношения были настолько теплыми, что Рагано считал Траффиканте своей путеводной звездой и эквивалентом старшего брата. Рагано признался, что до конца жизни заключил с Траффиканте фаустовскую сделку, которая принесла ему финансовое богатство. В качестве вознаграждения за услугу он отказался от своей этики и стал «домашним советником» и «адвокатом мафии» для безжалостного криминального босса и его организации. Благодаря близким отношениям с Траффиканте, Рагано познакомился и пообщался с многочисленными крестными отцами, капо и солдатами южной и северной мафии. Благодаря этому он воочию познакомился с их извращенной моралью.

Когда высокопоставленные лица северной мафии отдыхали во Флориде, Траффиканте развлекал их в любимом ресторане Capra's в Майами и часто приглашал Рагано. По словам Рагано, за несколько месяцев до убийства он слышал, как Сэм Джанкана, чикагский босс, обрушился на Роберта Кеннеди и ФБР за преследование его и Филлис Макгуайр, популярной певицы, с которой у него был широко разрекламированный роман. На одном из ужинов Рагано вспоминал, как Джанкана заявил, что его организация выиграла — или украла — выборы 1960 года в пользу Кеннеди, подтасовав голоса в округе Кук. «Этот крысиный ублюдок, сукин сын, — сказал Джанкана. — Мы за него яйца сломали и обеспечили ему выборы, а он заставляет своего брата преследовать нас до смерти».

Вскоре после убийства Рагано ужинал с Томми Луккезе и другими нью-йоркскими мафиози и их подругами, когда зашла речь об убийстве Кеннеди. «Это не могло случиться с более милым парнем», — едко заметил Луккезе.

Рагано был на праздничном ужине с Траффиканте в Тампе в ночь убийства, когда мафиози находился в блестящем настроении. По словам Рагано, он был бодр и уверен, что смерть президента положит конец расследованиям в отношении него, Марчелло и Хоффы, с которым оба южных босса заключали мошеннические сделки. Ранее Траффиканте неоднократно обрушивался на президента Кеннеди за то, что тот позволил Кастро остаться у власти и тем самым лишил его возможности вернуть себе прибыльные казино в Гаване. Он презирал президента Кеннеди за то, что тот отказал американской авиации в поддержке антикастровских сил во время вторжения в Залив Свиней в 1961 году и, по его мнению, обрек эту операцию на провал. «Мы сделаем на этом деньги и, возможно, вернемся на Кубу», — вспоминал Рагано слова Траффиканте, сказанные с радостью в ночь убийства Джона Кеннеди.

Одной из конфиденциальных ролей Рагано для Траффиканте и Марчелло была роль проводника Хоффы, маскирующего их отношения с главой профсоюза рабочих от любопытных глаз ФБР. С помощью Рагано они оформляли благословение Хоффы на получение многомиллионных кредитов из пенсионного фонда профсоюза на проекты, в которых они были закулисными партнерами или брокерами.

Именно благодаря вмешательству Траффиканте Рагано присоединился к юридической команде Хоффы. Адвокат заявил, что ему никогда не платили напрямую за его услуги Хоффе. Вместо этого, как и боссы мафии, он получал богатое вознаграждение за счет нецелевого использования Хоффой пенсионного фонда профсоюзов для сделок по развитию недвижимости. Рагано получал брокерские комиссионные и прямую прибыль за организацию займов профсоюза на выгодных условиях для себя, мафиози и законных бизнесменов, которые Хоффа быстро санкционировал. Щедрые займы из миллиардного фонда — на тот момент крупнейшего в стране фонда благосостояния профсоюзов — способствовали развитию поддерживаемых мафией казино в Лас-Вегасе. Хотя пенсионный фонд находился под совместным управлением представителей профсоюза и руководства, Хоффа практически контролировал выдачу займов, которые должны были принести гарантированную прибыль.

Хоффа был откровенен с Рагано по поводу договоров «тимстеров» с мафиози. В откровенных беседах Хоффа объяснял, что он и предыдущие лидеры IBT были вынуждены использовать мускулы мафии в 1930-х и 40-х годах, чтобы противостоять жестоким забастовщикам, нанятым компаниями, борющимися с профсоюзом. Поддержка мафии стала залогом успеха Хоффы. Нью-йоркские семьи создавали в Нью-Йорке «бумажные» или несуществующие профсоюзные организации, которые сыграли важную роль в его избрании на пост президента IBT. Защищая альянс с преступным миром, Хоффа говорил, что влияние мафии помогло профсоюзу вырасти и добиться беспрецедентных зарплат, дополнительных льгот и условий труда для своих «синих воротничков». Хоффа был уверен, что сможет заключать прагматичные сделки с лидерами мафии, не теряя при этом своей независимости и независимости профсоюза. Под его энергичным руководством число членов профсоюза выросло с 800 000 в 1957 году до почти двух миллионов к 1963 году, что сделало его крупнейшим профсоюзом Америки.

Но коррупционные скандалы, связанные с «тимстерами», запятнали все американское рабочее движение, и в 1957 году AFL-CIO исключила возглавляемый Хоффой профсоюз по обвинению в том, что в него проникли гангстеры. Администрация Кеннеди также была обеспокоена: она опасалась, что Хоффа и его соратники по мафии способны нанести ущерб экономике страны путем общенациональной забастовки дальнобойщиков. Летом 1963 года, незадолго до убийства, Рагано утверждал, что Хоффа был поглощен интенсивным расследованием деятельности Роберта Кеннеди и его связей с организованной преступностью. Рагано часто встречался с Хоффой в его штаб-квартире возле Капитолия в Вашингтоне, чтобы обсудить юридические вопросы.

На одном из частных заседаний 23 июля 1963 года Хоффа отмахнулся от вопросов Рагано о юридических проблемах в ходе предстоящего уголовного процесса, который вел штаб Роберта Кеннеди. Вместо этого профсоюзный лидер с авторитетом сержанта отдал Рагано приказ. Хоффа велел ему передать срочное требование Санто Трафиканте и Карлосу Марчелло. Он хотел, чтобы они организовали убийство президента. «Нужно что-то делать, — сказал Рагано Хоффе. — Пришло время, чтобы твой друг и Карлос избавились от него, убили этого сукиного сына Джона Кеннеди».

Рагано сказал, что, по его мнению, Хоффа выплескивал свою злость из-за уголовных обвинений, выдвинутых против него Робертом Кеннеди, и не воспринял эту вспышку всерьез. Однако на следующий день у Рагано была заранее назначенная встреча с Траффиканте и Марчелло в отеле Royal Orleans в Новом Орлеане, чтобы обсудить незаконный кредитный контракт, который они разрабатывали с Хоффой. Хотя Рагано расценил просьбу Хоффы о покушении на Кеннеди как неудачную шутку, он послушно передал ее крестным отцам мафии. «Вы не поверите, — сказал им Рагано, — но он хочет, чтобы вы убили Джона Кеннеди». Два мафиози смотрели в ответ в ледяном молчании. Осознав, что он, возможно, ступил на минное поле, Рагано быстро сменил тему.

По словам Рагано, 22 ноября 1963 года, через несколько минут после того, как Кеннеди был смертельно застрелен в Далласе, Хоффа позвонил ему в офис. «Вы слышали хорошие новости?» — восторженно сказал президент профсоюза. — Да, он мертв. Я слышал по новостям, что Линдон Джонсон будет приведен к присяге в качестве президента. Вы знаете, он избавится от Буби». («Сиськой» Хоффа называл Роберта Кеннеди.)

Через три дня после убийства Рагано вместе с другими адвокатами присутствовал на встрече в офисе Хоффы в Вашингтоне, где обсуждались его уголовные дела. Заявив, что Кеннеди преследуют его, Хоффа отказался разрешить спустить американский флаг на крыше здания до полупояса в знак траура и уважения к погибшему президенту. После совещания по юридической стратегии Хоффа отозвал Рагано в сторону. «Я же говорил тебе, что они могут это сделать, — прошептал Хоффа. — Я никогда не забуду, что Карлос и Санто сделали для меня».

Прозрение по поводу убийства пришло к Рагано спустя почти четверть века после смерти Кеннеди. Утром в пятницу, 13 марта 1987 года, он рассказал, что заехал за Траффиканте в его дом в Тампе и, следуя пожеланиям мафиози, прокатился с ним на его собственной машине. В свои семьдесят два года Траффиканте был серьезно болен: у него постоянно дрожали руки, диализ поддерживал работу почек, и ему предстояла вторая операция на открытом сердце. Во время поездки по живописному бульвару Бэйшор в Тампе Траффиканте сначала вспоминал их общих друзей и опыт, а затем вернулся к теме давней кампании Кеннеди против мафии.

Говоря с Рагано на сицилийском языке, как он часто делал, Траффиканте ворчал: «Проклятый Бобби. Думаю, Карлос облажался, избавившись от Джованни... Может, надо было назначить Бобби». К изумлению Рагано, Траффиканте добавил: «Нам не следовало убивать Джованни. Мы должны были убить Бобби». Рагано знал, что «Джованни» — это Джон Кеннеди.

Мгновением позже Рагано рассказал, что Траффиканте говорил с ним о другом судьбоносном событии в их жизни: исчезновении Джимми Хоффы в 1975 году. Рагано был в команде защиты Хоффы в 1964 году, на двух судебных процессах, когда «Отряд Хоффы» Роберта Кеннеди добился обвинительных приговоров по обвинению в подтасовке голосов присяжных, мошенничестве и заговоре. Хоффа отбывал тринадцатилетний тюремный срок, когда в 1971 году президент Ричард Никсон смягчил его приговор. Позже Рагано утверждал, что Хоффа и один из его помощников признались ему, что смягчение наказания было получено благодаря миллионному взносу, тайно переданному сторонникам Никсона, предположительно в качестве вклада в кампанию Республиканской партии по переизбранию Никсона в 1972 году.

Но после выхода Хоффы из тюрьмы Траффиканте рассказал Рагано, что воинственный профсоюзный лидер встревожил нью-йоркские семьи, объявив, что пишет книгу, в которой разоблачает мафию, и что хочет вернуть себе контроль над профсоюзом командных рабочих. Трафиканте рассказал Рагано, что предупредил Хоффу, что, по мнению северной мафии, он стал неуправляемой, разрушительной силой, которая может поставить под угрозу их финансовые интересы в профсоюзе.

Во время поездки в Тампу Траффиканте изложил Рагано свою версию похищения и убийства Хоффы в 1975 году. Его заманили в гараж в пригороде Детройта, якобы для мирной встречи, чтобы обсудить его попытку вернуть власть в профсоюзе с Энтони «Тони Джеком» Джакалоне, высокопоставленным детройтским мафиози. В гараже Хоффа потерял сознание и был задушен командой киллеров, собранной Энтони «Тони Про» Провенцано, главой профсоюза рабочих в Нью-Джерси и капо Дженовезе, у которого была давняя вражда с Хоффой. Траффиканте добавил, что тело Хоффы, вероятно, никогда не будет найдено.

По словам Рагано, в соответствии с правилами, установленными, когда он впервые представлял интересы Траффиканте, он был обязан выслушать все, что Дон Санто хотел ему рассказать, но ему было запрещено задавать язвительные вопросы. Согласно этим правилам, во время беседы с Траффиканте он не смог заставить его расширить свои откровения об убийствах президента Кеннеди и Хоффы, а также о местонахождении тела Хоффы. Четыре дня спустя, 17 марта 1987 года, Траффиканте умер во время операции на сердце.

С первых дней работы адвокатом Рагано вел подробные записи и дневниковые описания встреч и бесед с клиентами. Пожелтевшие, местами помятые записи в сочетании с гостиничными квитанциями, подтверждающими местонахождение Рагано, как правило, подтверждают его рассказы о деловых и светских встречах с мафиози и с Хоффой. Среди его записей есть записка, которую, по его словам, он записал через день после прощального разговора с Траффиканте. В ней Рагано писал о том, что мафиози якобы знал об убийствах президента Кеннеди и Джимми Хоффы.

Впоследствии Рагано пришел к выводу, что Траффиканте, любитель изучать историю и жадно читать биографии важных людей, признался ему в этом из извращенной гордости. Траффиканте, по его мнению, хотел, чтобы мир узнал, что он и его партнеры по мафии организовали устранение президента, перехитрили лучшие правоохранительные органы и избежали наказания.

Чтобы остаться в живых в течение трех десятилетий в качестве адвоката мафии и доверенного лица Траффиканте, Рагано соблюдал свою собственную строгую клятву омерты. Однако его юридические и социальные связи с Траффиканте и другими мафиози привели к тому, что он оказался в гуще кампании Роберта Кеннеди, направленной против профессиональных помощников крупных мафиози. Интенсивное наблюдение за Рагано со стороны ФБР и налоговой службы привело к двум обвинительным приговорам по относительно незначительным жалобам на уклонение от уплаты налогов. По второму обвинению он отсидел десять месяцев в тюрьме в 1993 году.

Своей книгой Рагано нарушил многолетний обет молчания. Все неблаговидные мафиозные клиенты, которых он обслуживал, были мертвы, и его обязательство молчания между адвокатом и клиентом закончилось. Кроме того, он был болен и понимал, что его собственный конец приближается. Для многих родственников и друзей Рагано его публичные признания о неблаговидном прошлом, агрессивных амбициях и стремлении к богатству были признаками католического раскаяния, покаяния и искупления вины за неправильно сделанную карьеру. В возрасте семидесяти пяти лет в 1998 году Рагано умер во сне, по-видимому, от сердечного приступа.

Утверждения Рагано, хотя и не являются категорически неопровержимыми, относятся к числу наиболее ярких свидетельств причастности боссов мафии к смерти президента Кеннеди. Г. Роберт Блейки, непревзойденный авторитет в области убийства и организованной преступности, охарактеризовал информацию Рагано как правдоподобную. «В ней есть доля правды», — добавил он.

Искаженный моральный кодекс Козы Ностра не приемлет насилия над честными чиновниками, и Джон и Роберт Кеннеди должны были быть защищены от мести мафии. Но электронные шпионские записи ФБР и показания Рагано показывают, что боссы мафии считали, что Джозеф Кеннеди взял на себя обязательства за своих сыновей и, вольно или невольно, сыновья нарушили их. Боссы чувствовали, что их дважды обманули. Отказавшись от того, что мафия считала железной сделкой, Кеннеди могли стать достойной добычей для их жестокой мстительности.

У повелителей мафии и ЛКН были веские причины опасаться Роберта Кеннеди. В 1960 году, в последний год правления Эйзенхауэра, было осуждено всего тридцать пять гангстеров низшего звена, в основном по обвинению в мелких азартных играх. Во время «молниеносной» борьбы Кеннеди с мафиози более высокого ранга, продолжавшейся менее четырех лет, обвинения были предъявлены 116 мафиози и их подельникам, включая Джимми Хоффа. Для мафиозных VIP-персон страны эта статистика была тревожной, и они знали, что генеральный прокурор намерен уничтожить их.

На законодательном фронте предупреждения Роберта Кеннеди о неоспоримой власти мафии в сочетании с политической силой президента создали почву для легкого принятия в Конгрессе первого пакета законопроектов, направленных против национальной преступной организации. Четыре новых закона расширили юридические полномочия федерального правительства по предъявлению обвинений мафиози. Основные законы запрещали пересечение границ штатов в целях рэкета и межштатную перевозку игорного оборудования. Хотя эти законы было трудно применять, они ознаменовали собой первые целенаправленные усилия Конгресса по противодействию мафии.

В администрации Джонсона у Роберта Кеннеди сложились непростые политические и личные отношения с преемником своего брата. Он продержался на этом посту девять месяцев и ушел в отставку через месяц после осуждения Хоффы в 1964 году. Избранный в Сенат от Нью-Йорка, в 1968 году Кеннеди постигла та же участь, что и его брата — пуля убийцы во время предвыборной кампании в Лос-Анджелесе за президентскую номинацию от демократов, которая почти наверняка была его. Убийца, Сирхан Сирхан, не был связан с мафией.

Очевидно, что убийство президента Кеннеди положило конец первым активным действиям федерального правительства по борьбе с мафией. После ухода Роберта Кеннеди из министерства юстиции кампания пошла на спад. Его преемник, генеральный прокурор Рэмси Кларк, обеспокоенный программой электронной слежки без ордера, отключил «жучки», которые обеспечивали ФБР важными разведданными. Расследования мафии были фактически отложены. Зная о безразличии администрации, Гувер отказался от мафии и ЛКН как от приоритетного направления расследования.

Когда ФБР и правительство вновь затихли, доны мафии могли расслабиться. Давление было снято. Независимо от того, причастны они к этому или нет, мафия оказалась в большом выигрыше после убийства президента Джона Кеннеди.