Русские сказания

РАДОНИЦА

В первое воскресенье после Пасхи (Фомина неделя) после Артоса крестный ход идет на кладбище, где уже все готово, могилки накрыты скатертями, на них — куличи, крашенки, бутылки с вином и медом, в землю воткнуты свечечки, кой-где курится ладан. Священник с хором идет, кропя водой могилки и яства. Хор поет «Христос воскресе». Родичи стоят и ждут, после ухода крестного хода начинается пиршество с родичами усопшими. Отец или дед, наливая рюмку вина, меду или водки, выливает ее на могилку со словами: «Се бо вам, татку! Се бо вам, мамко!» Либо: «Се бо тебе, жинко! Се бо тебе, сестра!» Участники брашна на кладбище садятся кругом могилки, как вокруг стола, а на месте, где предполагается, что там присутствует усопший, ставится тарелка, на которую кладут кусок кулича, крашенки, мясо. Живые родичи говорят с умершим, как если бы он был среди них в настоящем времени: «Так ото-ж попробуйте нашей пасхи! Жена делала из трехнольки (крупчатка), на сметане, масле, яйцах. Слава Богу, весна пришла дружная, овсы поднялись, озимка тоже. Там, где вы любили сеять, в Черном Куте, и мы сеем. Волю вашу исполняем, батя! Держимся лада, мира, с родом не ссоримся».

На другой могилке сидит вдова, вполголоса говорит: «Ото-ж, Ваня, дочка наша замуж в прошлом году вышла, в соседнюю деревню, так нет ее. Завтра приедет, а, может, и сегодня, если Бог даст. Живут с мужем хорошо. Скоро Бог даст ребенка, ждет, в тягостях уж, на седьмом месяце, так сказала, если мальчик, так назовут тоже Ваней. Значит, як вас звали. А куры в эту весну стали нестись рано, уже двести яиц нанесли, продали за рубль, а рубль тебе на панихиду отложила».

Лица всех радостны, между могилок бегают ребята, радуются, весело кричат, гоняются друг за дружкой. Так положено, что «надо родичей смехом радовать, и в этот день никто не смеет плакать на кладбище! Родичи живы!» Эта идея Вечной Жизни, которой живут покойники, несомненно, еще дохристианского происхождения, как и трапеза на могилках, в которой невидимо участвуют усопшие. Однако идея Воскресения Христова, дающего усопшим Жизнь Вечную, наложившаяся на первую, уже идея христианская. Идея эта: «Христос воскрес из мертвых, значит, Он был среди усопших и воскрес, ожил, а потому и усопшие живы».

В пасхальном песнопении поется: «Смертию смерть поправ и сущим во гробех Живое дарование!» Наш народ русский понимал это буквально: мертвые живы, ибо получили «Живот от Христа». Потому-то он и говорил с покойниками, как с живыми, сообщая им свои заботы, надежды и радости. О горе в этот день было запрещено говорить. Все должно было быть лишь радостным. С просветленными лицами сидели родичи среди мертвых родичей и рассказывали им о своей жизни. Крестьяне верили, что усопшие интересуются всем, чем живут и как живут живые.

Ощущение единства живых с мертвыми было столь полным, что, например, будучи еще ребенком, автор этих строк его вполне ощущал.

Лишь поздно вечером, зажигая еще раз свечи на могилках, уходили крестьяне по домам, оставляя, между прочим, яства, как были, до следующего утра. Утром рано, на заре, после того, как коровы уйдут на пастбище, приходили женщины еще раз на кладбище, собирать скатерки, посуду. Многие из них, возвращаясь, умиленно плакали: «Наш батя в ночи ели пирогов. И кулича пробовали! И яичко одно разбили! Слава Тебе, Господи! Слава Тебе, Иисусе Христе!»

Этот милый и сердечный обычай накрепко запечатлелся в душе, и если бы он скоро воскрес, нам было бы радостно думать, что древняя традиция восстановлена.