Русские сказания

СТРАШНЫЕ РАССКАЗЫ

На Рождественские Святки был обычай рассказывать страшные рассказы. Эти рассказы имели темой бесовское действие, разрушаемое Богом в самом конце, когда бес думал, что овладел христианской душой. Вместо победы над Христом бес нарывался на поражение. Эта же тема в Средние века в Германии да и в других странах, как например, в Чехии, занимала воображение людей. Легенда о пражском студенте, продавшем свою тень (душу) Дьяволу, лежит в основании «Фауста» Гете. Сам Фауст жил якобы в Праге на Карловом Наместье в доме, который носит его имя. Однако в русской крестьянской среде легенды эти имели более простую форму. Русский человек не искал «философского камня» либо «эликсира юности», но хотел прожить не греша, а дьявол его толкал на грех и, пользуясь этим грехом, хотел завладеть его душой, но тут вмешивался Бог, и козни дьявола не приносили ему результата. Характерной чертой этих легенд было то, что Бог милостив и за грехи невольные при раскаянии грешника его прощает. Сам грешный человек искал не выгоды (философского камня), или продления жизни (эликсир), но совершенства духовного. Таким образом, было ясно уже в это время, что направленность интересов крестьянства в области моральной была в сторону духовную, а не материалистическую. Черт толкал человека согрешить перед причастием, после исповеди. Шел верующий из церкви, а ему по дороге под ноги падает палка, он скользит и падает, а ругательство невольно вырывается из уст: черт, таким образом, достигает соблазна человека. Идет другой юноша из церкви после исповеди накануне причастия, а ему на шею кидается красавица. Он, перекрестившись, отстраняет ее, и вдруг она оказывается беззубой старухой! Так духовный соблазн при крестном знамении сейчас же показывает свою природу.

Рассказывали и про необъяснимые явления, когда вещи начинали передвигаться по избе, и тогда человек, перекрестившись, читает псалом Давида: «Живой в помощи Вышнего в Крови Бога водворится». И тогда все эти явления прекращаются. Ночью идет человек из деревни в другую деревню, а его нагоняет всадник и кричит: «Иван! Иван!» Но Иван крестится, и всадник исчезает. Это — «зов с Того Света», и на него нельзя оборачиваться. Во всаднике мы легко узнаем ведическую фигуру Левина. Так Асвин ночью предвещает Зарю. Он же, Святой Юрий на Коне, Индра, Сурия, т. е. Солнце, прогоняющее тьму. Этот персонаж можно сравнить с греческими Диоскурами, хотя последние несколько иного характера. Страшные рассказы на Святках — пережиток прошлого, как и гадания о будущем, которыми занимались в эти вечера на Руси в прошлые годы. В этой «чертовщине» мы легко можем видеть весь сонм богов языческих, причисленных проповедниками христианства к «бесям». Оттого в этих рассказах была мистическая атмосфера, с налетом страха перед демоническим началом, гуляющим свободно в ночи. Во тьме обычный мир становится иным, незнакомым, обращенным к нам «той стороной», а «та сторона» обща с «Тем Светом», с Навью.