У медуз нет ушей

20

Две последние недели в ноябре давались мне тяжело. На работу по утрам и с работы по вечерам я добиралась по темноте. Автобусная остановка находилась на бульваре, и, чтобы на нее попасть, нужно пройти по моей улице до самого конца, свернуть на бульвар, потом пересечь его по подземному переходу, длиннющему и темному. Я спускалась туда с ощущением, будто ныряю в колодец. В этом переходе мне всякий раз думалось, насколько звучание слова может не соответствовать его значению: слово «ночь» содержало широкую яркую гласную, тогда как «день» — сдавленную мрачную.

На работе холод заморозил голос Кэти+. Ее фразы превращались в этакие айсберги, чью надводную часть составляли лишь отдельные слова; любезность ее была дежурной. Звучание слов расходилось с их смыслом. Не допускать образования очереди к моей стойке мне по-прежнему не удавалось. Я понимала запрос одного посетителя из четырех, каждого шестого перенаправляла к Кэти+ или Жан-Люку, пользуясь тем, что выгляжу очень молодо и могу сойти за растерявшуюся стажерку.

Между Рождеством и Новым Годом, между свитером в дырочку, связанным Анной мне в подарок, и елочными гирляндами дома у мамы, которые чуть не ударили меня током, правительство приняло решение сократить число госслужащих. Позже, в начале января, вышла книга «Болезнь де Кервена, или Туннельный синдром запястья. Руководство по диагностике заболеваний опорно-двигательного аппарата, связанных с монотонной работой», исследование касалось офисных работников. И Кэти+, решив использовать это в своей предвыборной борьбе, запросила для нас у начальства эргономичные коврики для мыши, однако выбить ей удалось только шариковые ручки в противоскользящем корпусе. Выборы представителей коллектива приближались, и напряжение в отношениях Жан-Люка и Кэти+, которые состояли в разных профсоюзах, становилось все более ощутимым. А еще поползли слухи, что в нашем отделе сократят одного сотрудника. Слышать разговоры для этого не обязательно — такое чувствуется нутром. К тому же с губ каждого срывались одни и те же слова, сначала их произносили шепотом, потом беззастенчиво в голос. «Это всего лишь интриги», — каждый раз повторяла мне, закатывая глаза, Анна, когда я ей рассказывала о своих трудовых буднях.