У медуз нет ушей

31

Анна намекнула, мол, я нравлюсь Тома: «С тобой он будто плавает в море». Это мне было не очень понятно. Думаю, Тома льстило, что я читаю по его губам. Наверное, я сейчас походила на одного из тех лемуров, которых Анна сфотографировала в Туари[9], а потом снимки застывших от ужаса зверьков пришпилила кнопками к стене. Эту стену-фотогалерею в квартире у Анны я ненавидела и прозвала стеной позора: пейзажи Шамони соседствовали здесь с глядящими на вас с календаря полуголыми регбистами из сборной Франции, черно-белыми снимками из фотобудки, известными фразами панков-собачников[10] вперемешку с фотографиями ее бабушки, сделанными в эпоху семидесятых.

— Ты ему очень нравишься, — настойчиво твердила Анна, явно не понимая, насколько сильно это меня пугало. — Чего ты боишься?

— Что меня увидят уязвимой.

— Тебе совершенно точно пойдет на пользу трома.

Трома… То ли Тома, то ли роман. Даже голос Анны искажался, поглощался чудищем тишины, которое питалось словами.

— Не хочу втягивать кого-то в свое затухание.

— Луиза, ты не права, это возрождение.

Меня начинали доставать комментарии окружающих. Все знали лучше меня, как мне надо реагировать на то или другое.

От злости у меня на глаза навернулись слезы, и я беззвучно всхлипнула, на лице Анны читалось сожаление.

Она что-то нацарапала на листе бумаги и протянула его мне:

Я ничего не поняла.

Анна продолжила писать, комментируя:

— Смотри, L — это ты, Луиза, t — это время (ее язык просунулся между верхними и нижними зубами, неужели Анна шепелявила?). Итак, Луиза сегодняшняя равна Луизе_t-1, то есть Луизе вчерашней, плюс все пережитое тобой за последующий отрезок времени, обозначим его ε_t (Анна пристально на меня посмотрела, вероятно проверяя, успеваю ли я за ходом ее мысли), из этого следует (указательный палец Анны переместился на вторую строку уравнения): ты есть сумма всего, что с тобой происходило с момента рождения. Это так называемое случайное блуждание — стохастический процесс без фиксированной последовательности шагов.

— И каким образом, Анна, этот мазохистский процесс без фиксированной последовательности шагов касается меня?

При всей своей смышлености Анна не поняла моего вопроса. Она снова уставилась на меня, широко раскрыв глаза, — явно хотела, чтобы я утонула в безбрежном океане ее знаний.

— Ну как же! Это уравнение показывает, что эффект от давних событий такой же, как и от вчерашних. Ты есть все то, что с тобой происходило в жизни.

— И что?

— Твоя жизнь до и после потери слуха одинакова важна. «Луиза» — величина постоянная: сейчас ты такая же, как и раньше. Ничто не меняется в константе «Луиза». Тебя не стало меньше. Потеря слуха — это не вычитание из тебя. И Тома повезло встретиться с тобой сейчас.

Анна посмотрела на меня. Она гордилась собой, гордилась тем, что была подругой, обладавшей широким кругозором, готовой на все, лишь бы поднять мне настроение. И в конце концов ей удалось меня развеселить.

Теория Анны оказалась не такой уж и бесполезной, ведь она озарила светом мое уныние, пробила его оболочку и позволила мне выглянуть наружу.