У медуз нет ушей

23

Шел четвертый месяц моей работы, и солдат, желая мне помочь как можно лучше пройти испытательный срок, обучал собаку лаять на приближающееся облако. Он твердо верил: таким образом я буду предупреждена, что освещение вот-вот изменится, и это сгладит возникшие для чтения по губам трудности. Но этим утром, когда я подошла к мэрии, собака исчезла.

Перед кабинетом уже выстроилась небольшая очередь, в офисе я оказалась первой из сотрудников. Едва я заняла рабочее место, посетители устремились к стойке.

— Доброе утро, — поздоровалась я с первым.

— Мне сказали получить свидетельства. Подать заявление.

— Вы присутствовали при родах?

Ответа я не расслышала, но посетитель, кажется, разозлился. Его можно было понять, ведь этот вопрос не из обыденных. Некоторых он шокировал, другие воспринимали его как предложение поделиться своим опытом и, облокотившись на стойку, словно они находились в баре, начинали рассказ. Не надо быть слышащим, чтобы понимать — равнодушным такой вопрос никого не оставляет.

Я хотела дать ему бланк заявления, но ни одного под рукой не оказалось. А ведь вчера у меня на столе лежала целая пачка. Без бланка, чтобы внести данные в компьютер, приходилось просить посетителей произносить слова по буквам. Я решила написать об этом объявление и пошла за бумагой, но и ее не было, пропало все — пропало или было куда-то переложено. Это что, подстава со стороны коллег? Кэти+ постаралась? Очередь росла, люди теряли терпение, и мне не оставалось иного выбора, как вводить немыслимые фамилии непосредственно в компьютер. Яркие губы и белые зубы посетителей напоминали дорожный знак «въезд запрещен», языки двигались по горизонтали. Я не слышала ничего, кроме лая собаки в паузах между облаками.

Добрую сотню имен и фамилий я исковеркала, породив под разъяренными взглядами посетителей таких административных чудищ, как Франц Самец и Бене Лопа-Вега.

Когда часов после десяти заявились коллеги во главе с Кэти+, которые держались подчеркнуто непринужденно, я восприняла это как вторую пощечину за день. Меня била нервная дрожь, от стыда горели уши. Каждая улыбка Кэти+, ее приветствие, пожелание приятного аппетита оживляли боль от оплеухи.