У медуз нет ушей

72

Двое мужчин вкатили садовую тачку с ботаничкой, превратившейся в ствол дерева, и расположили ее у трибуны между мной и солдатом.

— Уверяю вас, деревья умеют быть бессмертными, — пояснил Нильс Песколюб, увидев наши взволнованные лица.

— Но она больше не может говорить, — сказала я.

— Ее присутствие должно стимулировать собравшихся найти то, что заперто внутри нас, — уточнил Нильс Песколюб.

Мы с солдатом переглянулись, и я почувствовала, что нас обоих беспокоит одно и то же: уж не оказались ли мы в компании проходимца. Однако пронизывающий взгляд Нильса Песколюба развеял это подозрение и вернул нам доверие.

— Поскольку напрямую расспросить ее мы не можем, не соизволите ли вы поведать о ней?

И я рассказала, как с ней познакомилась, а потом — о ее вообрамиражных растениях.

— Последним был лишайник увышный. Это растение размножается не спорами, как другие нецветущие растения, а через вздохи. Думаю, оно мое любимое; жаль, что ботаничке пришлось прервать свои исследования из-за коричного заболевания.

— Из-за коричного словоизбегания, — поправил Нильс Песколюб.

Проигнорировав его реплику, я продолжила:

— Я ей доверила свой звуковой гербарий.

— Что он собой представляет?

— Я записывала свои ассоциации с теми или иными звуками до наступления у меня глухоты, хотела сберечь их в памяти, но Циррус все уничтожил вместе с цветами ботанички — ее научными достижениями.

— А ведь «достижение» звучит похоже на «искажение», по сути, это синоним термина «альтерация». Альтерация бывает в музыке (повышение или понижение звука), бывает биологии (деструктивные изменения в клетках и тканях организма), а при диссоциативном расстройстве личности разные идентичности у одного человека называют альтерами. Вы хотели укрепиться в своей «альтерации», но собака вас уберегла.

— Хотите сказать, что я тронутая?

— Не тронутая, а затронутая. Затронутая лианой, обвитая ею.

— Растения, они же наделены интеллектом, ведь так? Сегодня об этом пишут. Звуковой гербарий был коллекцией моих ощущений. Он позволял мне восполнять утраченное, с его помощью я могла воссоздавать прежний звуковой фон.

— Верно, однако гербарий составляется из засушенных цветов, из неживых растений.

— И все же, когда смотришь на них, они напоминают о жизни.

— Нет. Чтобы оставаться живым, нужно уметь колебаться. Блуждать и заблуждаться — это часть жизни, при этом важно где-то прижиться. Звуковой мир основан на колебаниях, и вы должны вернуться в него.

Я не до конца его поняла и спросила:

— А почему ботаничка превратилась в дерево?

— Потому что вы затвердели, укоренились в травмирующем вас существовании.