У медуз нет ушей

33

На столике в приемной перед кабинетом сурдолога лежали всевозможные журналы о глухоте и будто соревновались, чья обложка ярче, самые потрепанные из них гордо возлежали в центре. Я взяла «Эхо глухих» — оказавшийся сверху журнал, посвященный в основном исследованиям шума в ушах и генетическим заболеваниям, приводящим к внезапной потере слуха. Там я прочла рассказы подростков и пожилых людей, которые призывали читателей ответственно подходить к своему здоровью и не пренебрегать помощью психолога.

Я быстро переключилась на другое издание — о людях с тотальной глухотой, — но вскоре почувствовала, что за мной наблюдают. Подняв глаза, я увидела человека лет тридцати, — я не слышала, как он подсел за столик напротив меня, по другую сторону от журнала «Тридцать миллионов глухих». Он тут же отвел взгляд, а я стала его рассматривать: у него имплант? или слуховой аппарат? один аппарат или два? В светлых кудрявых волосах ничего не было видно. Я прищурилась, наводя фокус и надеясь, что сосед пошевелится, но он сидел неподвижно, уставясь себе под ноги, потом все же поднял голову, тогда я отвела глаза и вернулась к чтению статьи о сельскохозяйственном празднике, устроенном для глухих на козьей ферме в Фийетьере, — читала и беспрерывно ощущала на себе его внимательный взгляд, сканирующий мои распущенные волосы.

В поле моего зрения попали чьи-то ноги, я оторвалась от журнала и поздоровалась с молодой матерью, худенькой и сутулой, которая держала на руках малыша с имплантом. Мой сосед никак на нее не отреагировал и продолжал разглядывать пол у себя под ногами. Его интерес ко мне, как я почувствовала, пропал, напряжение рассеялось, голову он больше не поднимал, будто нашел, что искал. Степень моей тугоухости он, видимо, определил. Мне хотелось с ним заговорить, но он больше не удостаивал меня вниманием, а потом открылась дверь в кабинет сурдолога. Образовавшийся сквозняк приподнял волосы, и я увидела, как у моего соседа что-то блеснуло, возможно рожок слухового аппарата. Врач поздоровался с ним, но тот ничего не ответил и лишь слегка улыбнулся, покраснев, потом вскочил, как блоха, искоса бросил на меня последний взгляд, и дверь, хранящая тайны, захлопнулась.

Я сидела в растерянности: в этом пациенте я увидела то же уклонение от общения, то же смущение, какое бывало у меня в присутствии слышащих, и я обнаружила, что эту самую замкнутость я могу провоцировать у слабослышащих. Значит, я была менее глухой, чем он. Улавливал ли он мой голос? Я искала подобного себе, все мы ищем подобных себе, но это был не он, и это была не я[11].

Имплант на малыше выглядел чересчур большим для его малюсенького ушка, и прикрепленное к головке устройство сильно выделялось на фоне пушистых волосиков. Но это устройство определяло его судьбу: он не повторит ни мою участь, ни участь того пациента, — с имплантом он пройдет путь, прямо противоположный моему, он входит в мир звуков, тогда как я погружаюсь в тишину.