Вьетнам - Перкази. Воспоминания морского пехотинца

Глава 51

Любой морпех, которого вы остановите на улице, скажет вам, что армия не имеет никакой функции; функция флота – перевозить морпехов через большие водные пространства, а функция ВВС – обеспечивать пристанище для своенравных ковбоев и стрелков. У Корпуса морской пехоты есть свои собственные ВВС: истребители для непосредственной поддержки пехоты; вертолёты для перевозки пехоты на короткие дистанции; и транспортные самолёты для длинных дистанций. Всего у морской пехоты есть три авиакрыла, по одному на каждое наземное подразделение.

Ещё осенью 1966 года моим первым назначением после тренировочного лагеря была вертолётная авиабаза Нью-Ривер, обслуживающая «Кэмп-Лежен». Я прибыл туда, имея за плечами только основную военно-учётную специальность (ВУС) 0200 – разведка, и провёл там всего несколько месяцев, часть из которых фактически пробыл на временном назначении в Школе морской разведки в Литтл-Крик, штат Вирджиния. Но когда я оказался во Вьетнаме – хотя меня отправили за океан в наземное подразделение морской пехоты – в приказе мне написали более профильную ВУС 0221 – воздушная разведка, вместо 0231 – наземная разведки.

Во Вьетнаме я никогда особенно не запаривался по этому поводу. Подумаешь – разница в одну цифру. К тому же, было вроде как забавно иметь воздушную специальность в пехоте. Люди спрашивали: «Что ты делаешь в пехоте?» А я отвечал: «У меня разбился самолёт». Но когда я наконец покинул Вьетнам, кто бы ни составлял мой новый приказ, он увидел воздушную ВУС, игнорируя тот факт, что весь мой опыт ограничивался наземной разведкой, и назначил меня обратно в воздушное подразделение.

Даже после получения нового приказа я не сильно задумывался об этом. Но когда прибыл на авиабазу морской пехоты Черри-Пойнт, Северная Каролина, меня назначили помощником начальника разведки 2-го авиакрыла морской пехоты. Ситуация: слепой ведёт хромого. Под моим началом находилось с полдюжины рядовых, я должен был следить за их работой, но понятия не имел, чем они занимаются. Я постоянно расспрашивал рядовых и младших капралов, чем они занимаются, чтобы можно было контролировать их работу. Я подозревал, что они играют со мной в дурачка – как поступил бы любой вменяемый морпех в подобных обстоятельствах, – но у меня не было никакой возможности выяснить это. Я отдал бы месячное жалованье за что-нибудь знакомое вроде патронного пояса, карты, компаса или полевой рации, но в авиакрыле ничего подобного не было.

Единственным военным выше меня по званию в разведке авиакрыла был старший комендор-сержант, старый дядька по имени Бергер. В Нью-Ривере он был старшиной в то время, как я служил простым РПК.

– Что ж, Эрхарт, ты неплохо справлялся за последние полтора года, – сказал он в день моего прибытия.

Не прошло и двух часов как я отвёл Бергера в сторону.

– Вытащите меня из авиакрыла, старшина, – сказал я. – Здесь я как рыба без воды. Я ничего не понимаю.

– Не замечаешь хорошего у себя под носом, Эрхарт, – сказал старшина. – Ты уже отмотал свой срок. Расслабься и наслаждайся жизнью. Скоро освоишься.

– Пожалуйста, старшина, я серьёзно.

– Пойди разберись с потоком сообщений, ладно?

Этот диалог со старшиной Бергером происходил каждое утро в 08:00. Его невозможно было переубедить. Я ему нравился. Он думал, что делает мне одолжение.

Проблема усугублялась тем, что в мирной обстановке в целом военными руководил Король Мики Маус. После тринадцати месяцев во Вьетнаме, где начищенные ботинки, накрахмаленные брюки и новенькие погоны отбрасывались в угоду желанию остаться в живых, я забыл какой на самом деле Мики Маус. Однако по прибытии в Черри-Пойнт, моя память мигом прояснилась.

Мне приходилось каждый день ходить на работу в чистой отглаженной парадной форме, в рубашке и галстуке. Я должен был чистить ботинки. Я должен был каждый день начищать пряжку ремня и зажим для галстука. Стоило тебе только отвернуться, постоянно случалась какая-нибудь проверка оружия, формы, работы или оборудования, возглавляемая хмурым майором и мрачным полковником, которые молча ходили туда-сюда, заложив руки за спину, а за ними как щенок следовал комендор-сержант с планшетом, записывая оценку.

Если ты приходил на работу с опозданием в пять минут, кто-то обязательно хотел знать, почему. Если ты уходил с работы на пять минут позже, кто-то обязательно хотел знать, почему. Если у тебя был маленький царапок на кончике левого ботинка, какой-нибудь младший лейтенант только что из офицерской школы, с новыми золотистыми планками, сверкающими на солнце, обязательно хотел знать, почему. Мики Маус. И это продолжалось день за днём, день за днём.