Золото Калифорнии

ГЛАВА XII

Георг не замедлил последовать примеру старика; но какое-то странное, непонятное для него тревожное настроение не давало ему уснуть. Несмотря на довольно прохладную ночь, ему было душно, и какой-то безотчетный страх сдавливал ему грудь. Весьма естественно он приписывал это огорчению и мыслям об участи родителей, свидание с которыми оттягивалось со дня на день, и старался разогнать докучливые размышления; однако это ему не удавалось. Несмотря на то, что он плотно закутался в одеяло и закрыл глаза, уснуть он не мог, и два раза им овладевало такое странное, тревожное чувство, что он чуть было не вскочил на ноги и не разбудил старика. Но, взглянув на него, он увидел, что старик спал таким сладким, спокойным сном, что ему жаль стало его тревожить, и он решил молча подавить свое волнение. Да и чего было волноваться по поводу родителей? Разве он, благодаря старику, не делал все, что только возможно, чтобы разыскать и свидеться с ними?

Гектор, как и всегда, улегся поближе к своему хозяину и даже засунул голову под один из краев одеяла. В лесу царила гробовая тишина, и только слышался шум довольно широкого ручья, доносившийся из того места, где течение его преграждалось обвалившимся деревом или толстой веткой.

Огонь горел уже очень слабо. Георг, однако же, перед тем как лечь спать, притащил несколько охапок хворосту и положил их поближе к костру, чтобы в случае надобности удобнее было подбрасывать в костер. Из этой кучки от принесенных ветром искр загорелось несколько веток, и высоко поднявшееся пламя отбрасывало яркие блики на всю небольшую площадку, окруженную кустарником.

Георг это заметил, и сначала хотел подняться и положить хворост подальше от костра, но решил, что по другую сторону костра, довольно далеко от него, лежало порядочное количество хвороста, вполне достаточное для завтрашнего утреннего завтрака, так что сгорят или нет эти несколько веток - совершенно безразлично.

Он снова закрыл глаза. Но вдруг ему почудилось, будто где-то в хворосте тихонько затрещала маленькая ветка, а что он не ошибся, доказывало то, что Гектор едва слышно, как бы еще в полусне, зарычал. Он не то что слышал, а, вернее сказать, ощущал рычание Гектора на своем колене, на которое положило голову верное животное.

Не существует во всем лесу шума, более обращающего на себя внимание дичи и охотника, как даже самый тихий треск сухой ветки!

Олень, если слышит, что обломилась и падает на землю тяжелая ветка, хотя немедленно и поднимает голову кверху, прислушиваясь, но совершенно смело идет туда и спокойно продолжает пощипывать траву. Но если до слуха его донесется звук слабого, едва слышного треска ветки, тогда он пугливо отпрянет и в то же мгновение убежит подальше от опасного места, где раздался треск, указывающий на вероятное присутствие осторожно подкрадывающегося врага. Подкрадываясь к дичи, ничего так не опасается охотник, за исключением неблагоприятного ветра, как наступить на маленькую сухую ветку, потому что этот шум всегда и безусловно вспугивает дичь. Вообще охотник ни к чему так внимательно не прислушивается, как к такого рода шуму, так как он знает, что причиною его может быть движение какого бы то ни было живого существа. Быстро раскрыв глаза, но еще не шевелясь, Георг зорко всматривался в ту сторону, откуда послышался шум. В то же время он положил руку на голову собаки, желая принудить ее молчать и предположил, что это, вероятно, опять маленькие, бесстыжие волки, однажды уже помешавшие его сну, но, во всяком случае, не грозящие опасностью собаке.

Других животных он не опасался, так как, выросший в лесу, знал прекрасно, что все эти удивительные истории, преимущественно о пантерах, рассказываемые так охотно многими охотниками, не что иное, как чистый вымысел и нелепые сказки.

Конечно, пантера иногда подкрадывается к огню, но чтобы она нападала на лежащих около костра, случается очень редко и возможно только в тех случаях, когда она там видит одиноких и беззащитных животных или даже человека. Пантера в особенности боится огня, даже избегает смотреть на него и старается обходить его стороной и, как было уже сказано, не грозит опасностью лежащему у огня охотнику. Медведь же никогда не подойдет к тому месту, где пылает костер.

Вследствие этого Георг вовсе не думал, что им может грозить какая-либо опасность и даже радовался, что какое-либо развлечение даст возможность скоротать скучные часы бессонной ночи, будь этим развлечением даже волки прерий. Но тем не менее глаза его были широко открыты и зорко осматривали местность, а рука бессознательно искала всегда лежащую около него винтовку, прикрытую одеялом.

Снова в том же направлении послышался шум и на этот раз так, как будто шелестели листья, притом так тихо, что он не обратил бы на это никакого внимания, если бы оно не было возбуждено раньше. Тотчас после этого он совершенно явственно увидел на внешней, крайней полосе света, отбрасываемого пламенем костра, нечто темное и двигавшееся, размером не более маленького волка.

- Ну, на этот раз ты, любезный, ошибаешься, - улыбнувшись, сказал мысленно Георг, - провизии ты у нас не найдешь, за исключением того, что лежит около меня, заготовленное для утреннего завтрака. Однако ты ничего не получишь, будь спокоен; это нам самим нужно.

По-видимому, Гектор не замечал присутствия волка, но ведь голова его была под одеялом, и он продолжал спать спокойно, или по крайней мере лежал спокойно. Только раз он пошевелил головою, очевидно желая ее высунуть, но рука Георга лежала на его голове, и он счел себя обязанным лежать спокойно. Георг не хотел шуметь и тем разбудить своего старого друга, а собака удовлетворилась тем, что дала знать своему юному хозяину, что нечто необычайное происходит вокруг нее.

Волк исчез, спрятавшись за стволом близлежащего дерева, и настала полная тишина. Но так как Георг знал, что враг вблизи, он не мог уснуть, и притом надеялся, что маленький хищник, воспользовавшись тишиною, снова подойдет, вот тогда при свете пламени он отчетливо разглядит его. Не прошло и десяти минут, как он снова увидел темный предмет, хотя не произведено было ни малейшего шума. Теперь уж эта темная тень появилась с другой стороны пня. Он чуть было не вскрикнул, так как вдруг, когда тень повернулась в его сторону, он совершенно явственно рассмотрел человеческое лицо.

С большим усилием он овладел собою, но в первый момент никак не мог сообразить, что все это могло бы значить. Но тотчас он вспомнил о часто слышанных им случаях разбойничьих ограблений в Калифорнии. Мы, обыкновенно, легко верим подобным рассказам, будучи далеко от места происшествия, и даже любим преувеличивать и приукрашивать рассказанное. Но когда мы сами посетим те места, о которых нам рассказывали, и если оказывается, что там все происходит в обыкновенном порядке, мы уже не вспоминаем этих рассказов и не верим им. То же самое было и с Георгом; как только он очутился в Калифорнии, тотчас перестал верить всем ужасам, о которых слышал дома в Штатах. Но теперь, в настоящую минуту, он не мог сомневаться, что перед ним действительно человек, который тихонько подкрадывается. С какой бы стати он подползал так осторожно, если бы не замышлял что-либо недоброе?

Во время пути их несколько раз принимали за счастливо разбогатевших золотоискателей, едущих обратно в город, и спрашивали: «Хорошо ли вы завершили свое дело?», т. е. много ли нашли золота? Весьма возможно, что злые люди действительно так о них думали и здесь воспользовались случаем, замыслили их ограбить. Но неужели кто-либо решился бы в одиночку напасть на них двоих?

Все эти соображения промелькнули, как молния, в голове мальчика, и опасения о том, что может произойти, до такой степени овладели им, что страх сковал все его тело и он не в силах был даже пошевельнуться. Судорожно схватил он лежащую близ него винтовку, но все еще лежал не шевелясь. Лицо исчезло, и Георг подумал, что, быть может, все это ему пригрезилось.

Однако очень недолго пришлось ему сомневаться, было ли все это наяву или во сне. Сердце его страшно стучало в груди и что-то сжимало горло. Не прошло и пяти минут, как он снова увидел голову. Он ясно различал всклокоченные волосы и злобно сверкавшие глаза; человек подкрался уже очень близко к безмятежно спавшему старику и очевидно готовился разделаться сначала с ним.

В следующий момент он услышал шорох уже совсем близко от себя; собака тоже слегка высунула голову из-под одеяла и, по-видимому, прислушивалась. Но Георг следил и не спускал глаз только с врага, угрожавшего его старому другу. Тихонько приподнявшись, он совершенно отчетливо увидел при свете пламени всю фигуру человека, в руке которого блеснуло что-то, принятое им сначала за оружие, но оказавшееся коротким железным ломом, которым работают мексиканцы.

Убийца - понятно, что ничего другого нельзя было предположить, - был не более, как в четырех шагах от спутника мальчика, и уже поднял лом, готовясь нанести удар своей жертве. Моментально забыл Георг всякий страх; он быстро овладел собою и с громким возгласом, сбросив с себя одеяло, вскочил, бросился вперед с винтовкой, и почти бессознательно, но верно направил дуло на убийцу. Грянул выстрел и угрожающим эхом разнесся в гробовой тишине леса.

В тот же момент он увидел, что поднятая рука убийцы, вооруженная ломом, мгновенно опустилась, и блеснувший лом не поднялся уже вверх. В ту же секунду, когда Гектор с яростным лаем промелькнул мимо Георга, вскочил старик с винтовкой в руках, готовясь выстрелить. Но убийца уже исчез в чаще леса.

Громкий лай и шум заставили мальчика повернуться, и с глубоким изумлением он увидел Гектора, яростно сражающегося с каким-то человеком. Собака схватила его за грудь, но незнакомцу удалось отбросить ее и выстрелить, к счастью неудачно, и пуля, как ясно расслышал Георг, засела в ближайшем дереве. Опасаясь за своего Гектора и не обращая ни малейшего внимания на грозившую ему самому опасность, он бросился к злодею, повернув ружье дулом вниз и намереваясь ударить прикладом. Но трусливый разбойник не ожидал нападения и бросился бежать. Гектор пустился следом и хотел снова схватиться с врагом, но в ту же минуту отскочил и с жалобным воем приплелся обратно к своему хозяину.

Старик тотчас оценил все происходящее, но пока не стрелял, а поспешно крикнул Георгу, чтобы он немедленно зарядил ружье. Конечно, мальчик поспешил выполнить сказанное, хотя не спускал глаз со своей бедной собаки. По всей вероятности, Гектор получил сильную рану, так как не мог ступать на правую переднюю лапу и жалобно визжал. Мгновенно была заряжена винтовка и оба, как старик, так и юноша, оказались в полной готовности отразить новое нападение.

Однако никакого нового нападения не последовало, и, простояв безмолвно с четверть часа около большого дерева с объемистым стволом, старик, неспешно подойдя к Георгу и взяв за руку, проговорил:

- Слушай, милый мой! Я имею полное основание утверждать, что ты спас мне жизнь, хотя еще положительно недоумеваю, при каких обстоятельствах все это произошло. Ты, надеюсь, никогда в этом не будешь раскаиваться, а я ограничусь тем, что крепко пожму тебе за это руку. И еще скажу тебе: - можешь быть уверен, Георг, что я к тебе очень расположен, и не только потому, что ты мне спас жизнь, а потому, что Богу угодно было, чтобы мы встретились и подружились.

- Однако вам не могла бы угрожать какая-либо опасность, если бы вы ради меня не отправились странствовать по этим дорогам, - возразил мальчик.

- Ради тебя! - смеясь, ответил старик. - А почему ты полагаешь, что я поехал именно ради тебя? Но, пожалуй, пусть оно будет так; об этом поговорим когда-нибудь потом, а теперь, прежде всего, надо удостовериться, насколько пострадала твоя собака.

- Кажется, ничего особенного, - возразил Георг. - Во всяком случае, пуля в него не попала, а если и попала, то только слегка задела кожу на боку, а удар, нанесенный палкою или чем-то другим, не разбил ему кости: хотя ему очень больно, но он все же может ступать пораненной ногой.

- Ну, так тем лучше. И нам также нисколько не до-сталось; теперь расскажи же мне, как это все приключилось?

Георг подробно и обстоятельно, но очень быстро рассказал своему старому другу все, что произошло. Пока мальчик говорил, старик ни разу не прервал его, а только частенько кивал сочувственно головой. Когда Георг закончил свой рассказ, он сказал:

- Да, да, это все именно так! Канальи рассчитывали, что мы возвращаемся обратно домой с золотых приисков с большим грузом золота и что если им удастся раскроить нам черепа, то, конечно, никто не станет из-за нас их преследовать. Кто же здесь, в Калифорнии, заботится о ком-либо, кроме себя? Никому нет дела до других, что бы с ними ни случилось. Нет, нельзя сказать, чтобы они плохо рассчитали; одна только беда, что в случае удачи они чертовски мало получили бы золота. Впрочем, я нисколько не удивляюсь, что этим любезным одолжением, ловко обдуманным, мы обязаны нашим милым соседям.

- Нашим соседям?

- Ну, да! Тем двум парням, мимо костра которых мы близко проезжали вчера, когда уже совсем стемнело. Далеко отсюда не могут быть совершившие нападение, и они, наверное, предполагали, что мы не будем здесь долго стоять, а потом один из них, несомненно, тайком следил за нами. Разве ты в него попал?

- Не знаю, - ответил мальчик. - Хорошо только помню одно: когда я заметил, что он готовился нанести удар, я в смертельном страхе направил на него ружье и тотчас выстрелил. Как только рассеялся дым, я уже его не видел, он исчез.

- Гм… тогда посмотрим, не увидим ли мы где-либо на земле следы крови, - сказал старик. - В этом деле нам поможет Гектор. Где он стоял?

- Там; как раз позади вас, - отвечал Георг и обратился к Гектору. - Сюда, мой бедняжка!

Гектор, визжа и прихрамывая, подбежал к месту, указанному хозяином, а старик, переложив винтовку в левую руку, правой рукой выхватил из костра ярко горевшее полено. Впрочем, Гектор тотчас же нашел надлежащий след. Громко и яростно завыл он, увидев кровь, и бросился в лес, но жалобно завизжал, убедившись, что не в силах бежать так, как прежде. Георг тотчас же отозвал его обратно и начал осматривать следы крови. Ясно было, что пуля попала в злодея, хотя неизвестно было, куда. Близко от этого места нашли они железный лом убежавшего; на нем также были следы крови; наверное, злодей обронил его, спешно спасаясь бегством.

- Ты, вероятно, попал ему несколько ниже плеча или в кисть руки, - сказал старик, с некоторым ужасом внимательно оглядывая лом, - и, по правде сказать, именно сюда нужно было попасть; это был очень удачный выстрел.

- Пойдем посмотрим, что с ним сталось, - сказал Георг, - нельзя же нам оставлять его в лесу без всякой помощи.

- Это намерение делает честь твоему доброму сердцу, - отвечал старик, - но если бы мы сделали так, то это было бы более чем безрассудно, потому что, наверное, нам пришлось бы попасть в засаду и оба негодяя нас встретили бы горячим свинцом. Понятно, они подумали бы, что мы пошли за ними следом, намереваясь их наказать. Нет, уж оставь их в покое; пусть они сами о себе позаботятся. Быть может, рана не тяжелая, а если она опасна, то негодяй вполне заслужил все, что с ним случится. Если бы ему удалось задуманное, мы оба лежали бы теперь у костра с проломленными головами.

- Но ведь в Сакраменто нам придется заявить о нападении на нас разбойников и дать возможность их найти, - возразил мальчик.

- Ну, уж избави нас Бог от этого! - смеясь, ответил старик. - Неужели тебе охота просидеть там четыре месяца ради дачи свидетельских показаний? Разве только крайность может заставить связаться с судами, в особенности здесь, в Калифорнии, куда все явились только с целью как можно скорее добыть золота. Нет, милейший, мы уже сами постараемся охранять свою шкуру насколько возможно и как сумеем, но уж, конечно, не станем утруждать кого-либо из господ судей, которые, как здесь очень часто и открыто это высказывают, в большой дружбе с отъявленными негодяями и разбойниками. Да, граждане города уже давно поговаривают о том, что необходимо взять в свои руки право и закон, чтобы без лишних церемоний повесить нескольких злодеев, совершенно беспрепятственно работающих под самым носом полиции. Если этого не сделают, то никто не сможет считать себя сколько-нибудь в безопасности в этой стране. Я сам до сих пор мало верил в эти разбойничьи нападения, о которых очень часто и много слышал. Сегодня мы имели случай убедиться, что преувеличенного в рассказах очень мало и что на будущее нам следует быть очень осторожными.

О сне в эту ночь, конечно, и речи не могло быть, так как оба были в очень возбужденном состоянии.

- Самое скверное здесь, в Калифорнии, - сказал старик, когда они, раздув костер, уселись около яркого огня, поместив поближе к себе Гектора, - это то, что сюда стеклись не только работники, желающие найти свое счастье, роясь в земле, но вместе с ними, почти со всех штатов собрались все отбросы общества, все отъявленные негодяи. Соединенные Штаты с давних времен были местом, куда стекалось множество частью беглых, частью тайно перевезенных преступников, а такой сброд умеет живо добыть себе деньги на дорогу. Обыкновенно им очень трудно добыть деньги честным путем, и они предпочитают украсть, где только возможно, а если встречаются препятствия, то и над убийством они никогда не задумаются. Таким путем сюда приехали самые опасные шайки из Соединенных Штатов, в них сброд личностей самых разнородных национальностей. Все шулера, например, преимущественно испанцы или американцы, а эти люди на все дурное способны. Однако, мне кажется, что там, вдали, будто начинает светлеть горизонт, да и притом меня немножко знобит, а это верный признак близости рассвета. Слышал ты звук колокольчика нашего пони?

- Только что слышал там внизу; должно быть, это около ста шагов от дороги.

- Тем лучше; значит, нам придется недолго их искать.

- Ну, а если разбойники где-нибудь поблизости скрылись, поджидая нас в засаде?

Старик, отрицательно покачав головою, возразил:

- Нет, милый мой, в этом отношении нам не грозит опасность, и оба эти господина на сегодня, по крайней мере, нисколько не страшны. Да, если бы это были индейцы, тогда другое дело. Но эта белая сволочь, если делает коварное нападение и оно не удается, то у нее никогда не хватает смелости тотчас повторить его, и меня нисколько бы не удивило, если бы я узнал, что наши ночные друзья бегут теперь без оглядки по лесу, лишь бы только уйти от нас возможно дальше и не попасться нам в руки.

С этими словами он вскинул на плечо винтовку и менее через четверть часа возвращался уже к костру, ведя за собой обоих животных.