Золото Калифорнии

ГЛАВА IV

В описываемую нами пору такие отдаленные от главных правительственных центров провинции, как Арканзас, Миссури, Иллинойс, Кентукки, Теннеси и Миссисипи, служили ареной грабежей разбойничьих шаек, наводнивших эти места. Власти, несмотря на все усилия, ничего не могли поделать с ними. Тогда-то стали образовываться партии местных фермеров, желавших каким бы то ни было способом избавиться от непрошеных гостей.

Такие партии присвоили себе название Регуляторов и стали в широких масштабах применять закон Линча - смертную казнь над виновными в разбоях и грабежах. Беспощадные действия Регуляторов, однако, имели свое оправдание. Обозленные постоянными кражами и грабежами местные жители считали себя даже обязанными прийти на помощь правительственным властям и избавить наконец свой край от этою бича.

Шерифы, судьи и прочие власти, невзирая на строгое запрещение применения местными жителями закона Линча, ничего не могли поделать. Да и как стали бы они преследовать неизвестных преступников, когда зачастую и самое преступление проходило бесследно, не достигнув их ушей?

Беда заключалась только в том, что Регуляторы не всегда бывали беспристрастны, иногда личная месть, оскорбленное самолюбие, увлечение заставляли Регуляторов необдуманно лишать жизни совершенно неповинного человека.

Однажды в Уайт-Коунти Регуляторы захватили одного совершенно безвинного человека и, привязав его к дереву, стали бить плетьми, стараясь заставить его сознаться в преступлении, которого тот не совершал. Бедная жена этого фермера не вынесла тяжелой сцены наказания мужа и через несколько дней умерла в сильнейшей горячке. Правда, впоследствии фермер доказал свою невиновность и в отместку убил предводителя Регуляторов, но впечатление от их проступка едва ли могло изгладиться. Поговаривали, что и Гитзкот принадлежал тогда к шайке Регуляторов и что именно эта причина и послужила поводом к его удалению из Коунти.

Гитзкот был человек крайне надменный, задира, чрезвычайно дикого и свирепого нрава. Но люди, даже не желавшие с ним иметь никакого дела, должны были все-таки признать его за человека честного и храброго. Остальные Регуляторы, принадлежавшие к банде, которой он предводительствовал, были все больше из окрестных фермеров; все они носили карабины, ножи и кинжалы, сам же Гитзкот, как еж колючками, был увешан оружием.

Робертс окликнул подъезжавших всадников и осведомился, уж не с индейцами ли они собираются сражаться, если вооружились с ног до головы.

- Какие там индейцы! - ответил Гитзкот. - Конокрады опять появились в нашей местности и неподалеку от реки Арканзас увели четырех лошадей у Роулеса. Судя по следам, воры отправились на юго-восток, но, к несчастью, проклятый дождь смыл следы, и мы принуждены были разделиться на несколько отрядов, чтобы оцепить воров. Теперь направляемся к Вилькинсу, чтобы выработать дальнейший план. Не пожелает ли кто-нибудь из вас присоединиться к нам?

- Ну уж только не я! - отозвался Робертс.

- Напрасно! Ведь у вас такой табун прекрасных лошадей, что не сегодня-завтра и к вам могут пожаловать нежданные гости.

- Вот мы и подождем, пока это случится! Однако, джентльмены, прошу слезть с лошадей и закусить чем Бог послал.

- С величайшим удовольствием! - отозвался Гитзкот, тотчас же слезая с лошади. - Нам предстоит еще порядочный конец, а подкрепиться никогда не мешает!

Остальные Регуляторы последовали примеру своего предводителя и тоже сошли с лошадей. Некоторые из них, знакомые с Брауном, подошли к нему поздороваться.

- А вы, молодой человек, отчего не хотите поддержать наше правое дело? - спросил его Гитзкот.

- Оттого, во-первых, что я совершенно не знаком с этой местностью и редко бываю здесь. Я постоянно в разъездах: сегодня здесь - завтра там. Во-вторых, скажу вам откровенно, я не уважаю вашего образа действий, иногда бесчеловечного.

- Ого, джентльмен, нужно пожить здесь подольше и тогда уже судить о наших действиях! - сердито пробормотал Гитзкот.

- Пожалуйста, господа, войдите в дом! - раздался с порога голос Робертса, как нельзя более кстати прервавший обострявшийся разговор Брауна с Гитзкотом. - Садитесь и принимайтесь за еду, будьте как дома!

Большинство фермеров чинно сидели за столом, не без уважения относясь к находившемуся здесь проповеднику, так как сами были методистами. Только Гитзкот беспокойно ворочался на своем сиденье, бросая в сторону Роусона довольно недружелюбные взгляды. Если бы не присутствие женщин за столом, Регулятор наверное бы разразился целым потоком брани по адресу проповедника.

- А не найдется ли у вас глотка виски? - прервал молчание Гитзкот, утираясь рукавом куртки. - После того, чем угостила нас Боувит, у меня все время першит в горле.

- Мы вовсе не держим спиртных напитков! - возмутилась набожная миссис Робертс. - Да и Боувит сделала бы лучше, если бы тоже не держала их.

- Вот-вот! И я то же говорю! Чем держать какую-то дрянь, лучше вовсе ее не иметь, - отозвался Гитзкот, как бы не поняв, что хотела сказать хозяйка.

- Мистер Гитзкот, неужели вы не понимаете, что здесь лучше совсем не поднимать разговора о водке? Он, как видите, неприятен почтенной мистрис Робертс! - вмешался Роусон.

- Мистер Роусон, неужели вы не понимаете, что вам лучше держать язык за зубами и не совать нос в чужие дела?! - иронически произнес Регулятор.

- Господа! - заявил вошедший в это время старик Робертс, желая замять неприятный разговор. - Я велел задать корма вашим лошадям.

- Чрезвычайно благодарны за это! - отозвались Регуляторы и понемногу стали подниматься из-за стола.

Затем все отправились на двор, где, усевшись на стволах спиленных деревьев и пнях, стали обсуждать различные планы, каким бы образом схватить конокрадов.

- Рано или поздно, но мы поймаем их, - заявил Гитзкот, - и тогда уж пусть они поберегутся! Я их повешу на ближайшем дереве! Ей-богу!

- По-моему, слишком жестоко наказывать смертью простую кражу, - заметил Браун.

- Жестоко, говорите вы? Да ведь с пропажей лошадей фермер теряет все. Вот я недавно продал трех лошадей за хорошие деньги, и они вот у меня в кармане. А что бы я стал делать, если бы лошадей украли? Все пошло бы прахом. Нет, не будет пощады этим разбойникам! Я сам рискую жизнью в этой борьбе, и если выйду победителем, то пусть они берегутся! - Гитзкот возбужденно всадил нож в дерево, на котором сидел. - А! - прибавил он, завидя выходившего из дома проповедника. - Вон опять появился наш почтенный джентльмен!

Роусон, как бы не слыша обращения Гитзкота, велел негру-слуге приготовить ему лошадь.

Гитзкот, видя, что проповедник не желает обращать на него внимания, поднялся и громко сказал:

- Ну-с, «господин святоша», я думаю, вы бы должны что-нибудь ответить на мое обращение, черт бы вас побрал!

Не успел никто и слова сказать, как Браун подлетел к Гитзкоту, схватил за шиворот и с такой силой бросил его через древесный ствол, что Регулятор, падая навзничь, расшибся в кровь. Остальные Регуляторы мигом повскакивали с мест и бросились между Брауном и упавшим пред-водителем. Тот вскочил на ноги, вытащил воткнутый в дерево нож и бросился на обидчика. Браун, однако, не оробел и, вытащив из-за пояса пистолет, прицелился в противника.

Гитзкот, очевидно не ожидавший такого отпора, хотел схватиться за карабин, но товарищи не дали ему этого сделать.

- Не мешайте, черт вас подери! - зарычал разъяренный кентуккиец. - Я сейчас по-свойски разделаюсь с этим мошенником!

- Пускай, пускай, - возразил Браун, тоже вытаскивая нож, - посмотрим, кто с кем разделается!

- Мистер Гарпер, вступитесь ради Бога! - бледная, как полотно, закричала Марион. - Ведь Гитзкот способен убить кого угодно!

- Полно, дорогая мисс, - успокоительно ответил старик, - уйдите в дом, здесь не место молодой девушке.

- Но он убьет его! - горько плача, сказала девушка.

- Кого убьет? Вашего жениха? - несколько удивился Гарпер тому страстному вмешательству, с которым относилась Марион к разыгравшейся сцене. - Да ведь он совершенно в стороне. Эта ссора - между Билем и Гитзкотом!

Девушка, не говоря больше ни слова и закрыв лицо руками, удалилась в дом в сопровождении Роусона, не спеша подошедшего к ней.

- Пустите меня! - ревел Гитзкот. - Я убью этого мерзавца, как собаку!

- В самом деле, пустите его! - хладнокровно сказал Браун, бросая на землю пистолет. - С нас довольно и ножей!

Регуляторы расступились, и два врага, пожирая друг друга глазами, остановились один против другого. Руки их судорожно сжимали ножи. Каждый ждал нападения противника. Браун - спокойный и бесстрастный, Гитзкот - разъяренный, но подавленный хладнокровием врага. Несколько мгновений длилось молчание, выдававшее нерешительность соперников. Все затаили дыхание. Марион, точно приговоренная к смерти, скрестив руки стояла на крыльце дома, с мучительной тоской ожидая конца. Волнение молодой девушки было настолько сильно, что она дрожала всем телом.

Наконец напряженное ожидание утомило зрителей, и они встали между врагами.

- Довольно, Гитзкот! - сказал Мулине. - Нужно было драться, когда было время. Неделикатно заставлять хозяев этого гостеприимного дома переживать такие неприятные минуты!

- Это-то и удержало меня! - ответил Гитзкот, давая товарищам увести себя. - Но этот молокосос пусть не подсовывается под дуло моего карабина!

Хвастливые и неуместные слова Регулятора вызвали неодобрительные замечания даже у его товарищей.

- Пускай болтает! - насмешливо сказал Браун. - Ведь это все, что ему остается делать!

Гарпер в свою очередь взял племянника за руку и потащил в дом.

- Пойдем, Биль, - уговаривал он его. - Ты с честью вышел из этого столкновения, чего же тебе больше? Нужно пощадить и бедных женщин, перепуганных этой ссорой. Ведь Марион упала даже в обморок.

- Марион дурно! - воскликнул Браун, бросаясь к дому. - Впрочем, что мне за дело, - вдруг опомнился он, - ведь там ее жених!

В это время Регуляторы уже удалились, и Роусон также собирался уйти. Пока Гарпер сговаривался с Робертсом, чтобы идти помогать старику отыскивать пропавших свиней и кстати зайти к Баренсу, о котором он слышал как об очень разговорчивом и даже любившем приврать человеке, проповедник подошел к Брауну, поблагодарил его и призвал благословение Божие на него, чтобы защитить от мести этого ужасного человека.

- О, я нисколько не боюсь его! - просто ответил молодой человек. - Моя сила и трусость противника гарантируют мне безопасность. Я сам не буду искать с ним ссоры, ну а он-то и подавно, поверьте, больше не будет связываться со мной!