Золото Калифорнии

ГЛАВА XVII

Собрание Регуляторов, на котором должны были судить пойманных бандитов, было назначено неподалеку от Фурш-ла-Фава, на площадке высокого холма. В полумиле отсюда находилась заброшенная хижина, где была убита Роусоном Алапага, а несколько дальше, вниз по течению, река пересекала дорогу, на которой сбились с пути преследователи конокрадов благодаря хитрости того же Роусона.

Под густыми сводами деревьев было разложено несколько ярко горевших костров, вокруг которых расположились около двадцати окрестных фермеров и охотников.

Несколько дальше находилась другая группа. Она состояла из Аткинса, Джонсона, Уэстона и Джонса под охраной двух Регуляторов с заряженными ружьями. Еще далее помещалась третья, самая малочисленная: то были Роусон и Ассовум.

Вскоре на холме показались Браун, Робертс и Гарпер с каким-то незнакомым субъектом, которого предводитель Регуляторов представил как адвоката из города и открыл заседание.

Из числа всех Регуляторов выбрали двенадцать человек присяжных, причем каждому из подсудимых предоставлено было право отстранить двух из них и просить о замене их другими. Но никто не воспользовался этим правом.

- Господа! - обратился к присутствующим Браун. - Кто возьмет на себя роль защитника обвиняемых?

- Я, если позволите! - сказал приехавший с ним незнакомец. - Меня зовут Уартон, я - адвокат по профессии.

- Вот и прекрасно! - ответил Браун. - Если вам удастся поспособствовать хоть малейшему смягчению их наказания, это будет большой заслугой и великодушным поступком. Но предупреждаю вас, наше собрание руководствуется только законом Линча и никакие уступки допущены не будут. Решение большинства обязательно во всяком случае, каково бы оно ни было! Итак, все готово. Заседание открыто.

Сначала разбирались обвинения против Аткинса и Уэстона как укрывателей и против Джонсона как пособника в конокрадстве.

Потайная конюшня для ворованных лошадей в доме Аткинса была открыта и исследована, факт преступления не подлежал никакому сомнению. Так же обстояло дело и с Уэстоном, хотя он сначала и запирался, что особенно раздражило Регуляторов, возмущенных его явной ложью.

- Повесить этого негодяя и лжеца сейчас же на первом дереве! - кричали почти все Регуляторы.

Однако Браун умерил их пыл, заявив, что право вынесения приговора принадлежит избранным присяжным, причем преступник во всяком случае имеет право защищаться. Участие Джонса тоже было настолько очевидно, что все единогласно решили считать его уличенным в конокрадстве. Даже адвокат Уартон не нашел никаких мотивов к его оправданию.

Затем перешли к разбирательству дела об убийстве Гитзкота. Тут обвинителями Джонсона и Роусона явились Куртис и Гарфорд. Их обвинения были поддержаны Ассовумом, измерившим следы, и заявлением Брауна, напомнившим о покушении Джонсона на убийство индейца. Уартон хотел что-то сказать, но связанный разбойник выступил вперед и перебил его:

- Не нужно оправданий! Я знаю прекрасно, что эти молодцы решили меня повесить и повесят. Но я не хочу унижаться и оправдываться. Да, я убил начальника Регуляторов и очень жалею, что не могу сделать этого и со всеми остальными!

- На сук его, на сук негодяя! - закричали обозленные слушатели, готовые уже кинуться на связанного преступника.

- Постойте, друзья мои! - вмешался Браун. - Сначала нужно выслушать методиста и тогда уже выносить приговор. Иначе выборные не могут ничего уяснить себе!

- Ну ладно! Приведите сюда Роусона! Пусть этот негодяй даст нам отчет в своих злодеяниях!

Роусон задрожал при раздавшихся по его адресу угроз и проклятий, поняв, что пощады не будет. Он хотел было подняться, но ноги отказывались служить ему. Преступник опустился на землю и впал в бессознательное состояние. Тогда к нему на помощь поспешил Ассовум, привел его в чувство и на руках донес до собрания.

- Роусон! - обратился к нему предводитель. - Вас обвиняют…

- Постойте, - взмолился самым смиренным голосом струсивший негодяй. - Я сам все скажу, я не буду запираться, надеюсь, что вы примете во внимание мое искрен-нее раскаяние в своих проступках и смягчите смертную казнь, совершив ее без всяких мучений. Я хочу…

- О подлец! - вскричал Джонсон. - Как позорно дрожать перед лицом этих мерзавцев!

- Если вы произнесете еще хоть слово, - обратился к нему председатель, - я раздроблю вам череп!

Затем было приступлено к перечислению совершенных Роусоном преступлений и предательств.

- Господа, - заявил вне себя от ужаса перед такими явными уликами Роусон. - Послушайте меня, ради Бога, я готов признаться…

- Я протестую против теперешнего суда над этим субъектом! - вмешался Уартон. - Если он чистосердечно сознается во всех преступлениях, вы должны представить его правительственному суду!

- Я вас предупреждал, - возразив Браун, - что этого не будет и что постановление суда непоколебимо и неотменимо!

- Отпустите меня на свободу! - кричал окончательно потерявшийся Роусон. - Я скажу вам, что делается на Миссисипи. Я открою вам…

- Замолчите, и я спасу вас! - прошептал ему на ухо Уартон.

Роусон с удивлением посмотрел в глаза своему защитнику, но лицо того оставалось бесстрастным и сдержанным.

Вместо того чтобы сделать преступнику какой-нибудь одобрительный знак, тот стал внимательно прислушиваться к начавшимся уже обсуждениям присяжных, отошедших в сторону.

Через несколько минут они вернулись обратно. Первым было произнесено определение относительно Аткинса:

- Единогласно признан виновным!

Услышав роковое решение, несчастный упал на землю и закрыл лицо руками.

- А Уэстон? - спросил Браун.

- Виновен!

- А Джонс?

- Виновен!

- Роусон?

- Виновен!

Таков был единогласный приговор присяжных. Преступники поникли головами и задрожали. Уэстон принялся было плакать и жаловаться, а Джонсон только лишь скрипнул зубами.

Тем временем Роусон, не обращая внимания на происходившее, следил только за Уартоном, обещавшим выручить его. Для преступника это был луч надежды, блеснувший в самый последний, страшный момент.

- Судом Линча вы все признаны виновными и приговариваетесь к повешению! - громко заявил Браун.

- Повесить их немедленно! - крикнуло несколько голосов из толпы. - Нечего с ними церемониться! На веревку их!

- Постойте! - выступил навстречу бросившейся на преступников толпе Браун. - Они все, правда, приговорены к смертной казни, но вина их неодинакова, поэтому и наказание должно быть неодинаковым. Не найдется ли среди вас кого-нибудь, кто сказал бы в их оправдание хоть слово?

- Я! - отозвался Вильсон, выступая вперед. - Ребенок Аткинса сегодня ночью скончался, а жена сильно больна. Кроме того, Аткинс собирался уехать в Техас, не отпустить ли его?

Аткинс с затаенной надеждой обвел глазами собрание. Гробовое молчание было ему ответом.

- Я подаю голос за помилование! - нарушил наконец это молчание Браун.

- Я тоже! - присоединился Гарфильд. - По-моему, нужно помиловать и Уэстона, ввиду его сознания. Нежелание же его выдать сообщников только заслуживает уважения. Он и так, пожалуй, достаточно наказан!

- Да! - согласились выборные. - Пусть только он даст обещание исправиться!

- Пощадите и меня! - завопил Джонс, желая воспользоваться общим добродушным настроением. - Ведь я совершил преступление в первый раз, к тому же принадлежу к другому округу!

- Прекрасно! - сказал Браун. - Вас, как гражданина другого округа, передадут в руки тамошних властей.

- Пускай его пошлют в Литл-Рок, и баста! - постановило собрание большинством голосов.

- Так-то так, - сказал Куртис. - Но ведь он моментально удерет из кутузки местного шерифа, и наказание таким образом сведется к нулю. Лучше всыплем-ка ему на дорогу несколько десятков розог!

Собрание пришло в восторг от такой меры, и Джонса немедленно потащили к дереву.

- А как решим относительно Джонсона и Роусона? - спросил Гарфильд.

- Смертная казнь! - было ответом.

- Послушайте, - пролепетал методист Уартону. - Если вы хотите действительно спасти меня, торопитесь!

- Молчите и ждите! - отозвался тот.

Тем временем Вильсон, подойдя к связанному Аткинсу, перерезал ему веревки. Фермер поднялся, пал на колени, затем, сев на лошадь, быстро помчался прочь.

- Спасите же меня, а то будет поздно! - снова прошептал, дрожа от страха, Роусон. - Вы обещали мне это!

- Ведите осужденных на казнь! - твердо и спокойно произнес Браун.

- Подождите! - вскричал адвокат. - Преступники заслужили смерть, я не спорю, но нужно отдать их в руки правительства, а то ваш приговор является таким же жестоким убийством, как и те, за которые вы их приговорили к смертной казни!

- Исполняйте данное мною приказание! - тем же тоном произнес Браун, не обращая внимания на заявление Уартона. - Осужденные, кажется, ничего больше не скажут в свое оправдание!

- Я хочу открыть вам страшные тайны! Я должен…

- Вы приговорены к смерти и умрете!

- Нет, этот человек принадлежит мне! - вмешался Ассовум.

- Ни за что! - заревел Роусон. - Лучше повесьте меня, но не отдавайте в руки этого дьявола!

Ассовум, не дожидаясь ответа Регуляторов, связал ремнем руки Роусона, взвалил его на плечи и стал спускаться с холма. Несмотря на протесты Уартона, никто не стал ему препятствовать в этом.

Между тем другие Регуляторы подвели Джонсона к дереву, и негр, исполнявший обязанности палача, влез на сук и укрепил веревку. Джонсона поставили на спину лошади и накинули на шею петлю. Лошадь не трогалась, и все молча ждали неизбежного конца.

Наконец Браун решил прекратить эту тягостную сцену, вскочил на лошадь и пустился вскачь с холма. Все остальные Регуляторы последовали за ним.

Через несколько минут на холме не осталось никого, кроме Джонсона, неподвижно стоявшего, со связанными руками и ногами и с веревкой на шее, на своей лошади, готового повиснуть…