Золото Калифорнии

ГЛАВА XII

Незатейливое строение, к которому подошел теперь Ассовум с женой, было построено каким-то переселенцем. Ему пришлось покинуть жилище из опасения, что его хижину затопит первым порядочным наводнением, которые так часты в этой стране. Хижина была еще очень прочна. Ее стены и потолок были довольно хороши. Печь, хотя и без трубы, была также в порядке. Недостаток же дымоотводной трубы восполнялся обилием щелей и отверстий в стенах, так что свободно разгуливавший по помещению сквозняк мог прекрасно выдувать через них дым.

Ассовум, прибыв к хижине, поторопился перенести убитого оленя. Поправив сорванную ветром с петель дверь и еще раз внимательно осмотрев всю хижину, вождь сказал жене:

- Помещение еще очень хорошо. Пусть Алапага ждет здесь возвращения своего мужа! Когда она вернется с проповеди, то пусть снесет моему белому больному другу оленины. Ассовум вернется, вероятно, раньше, чем начнут петь птицы.

Краснокожий, сделав распоряжения, не промолвил более ни слова и так же молча направился к лесу, где и исчез в чаще деревьев. Проводив мужа, Алапага тотчас же принялась за работу. Срубив несколько гибких ветвей своим острым, красивым томагавком, висевшим у нее на поясе, она развесила на них куски оленины, потом индианка набрала в лесу сухих листьев и сучьев и развела огонь.

Когда образовались уголья, Алапага, нарезав мясо на тонкие ломти, стала их жарить.

Между тем погода становилась все хуже и хуже. Пошел мелкий дождь, завыл сильный ветер. Усевшись перед огнем и наблюдая за жарившимся на угольях мясом, Алапага запела священный псалом, которому научилась у своих белых друзей, не предполагая, что ее может кто-нибудь услышать.

Однако окрестности были вовсе не так безлюдны, как полагала Алапага. Пока индианка занималась своими хозяйственными делами в хижине, на дорогу из леса вышел молодой человек, внимательно осматривавшийся по сторонам. Он все время старался идти по колее, видимо, заботясь, чтобы не оставить на сырой почве дороги следов. По временам он даже опять сворачивал к лесу и шел по опавшим листьям, внимательно рассматривая, не оставляет ли он слишком заметных следов. Становилось холодно. Прозябший незнакомец потирал руки, хлопав себя по бедрам, но не мог согреться. В то же время он тревожно поглядывал в одну сторону, точно поджидая оттуда кого-то. Нетерпение его возрастало.

Наконец к нему подошел давно ожидаемый спутник, плотно завернувшийся в плащ. Старая шляпа с широкими полями была надвинута на самые глаза. Подойдя к ожидавшему его юноше, он дружески хлопнул того по плечу.

- Послушайте, Уэстон, - сказал он, - вам, по-видимому, чертовски холодно. Но отчего же вы не запаслись плащом, как я? Ведь я говорил вам, что это необходимо в дороге. Вот не послушались, теперь и мерзнете. Вы ничего не слыхали?

- Нет! - сердито отвечал тот. - Они, пожалуй, и сегодня не придут. Плохо же мне придется - без одеяла и огня провести ночь под открытым небом! Этак можно и издохнуть!

- А что сказал бы на это шериф, теряющий с вашей смертью двадцать долларов награды за поимку? - насмешливо сказал Коттон. - Полно, дружище, не унывайте! Теперь уж вам недолго осталось ждать. Роусон знает эту местность как свои пять пальцев, да и Джонсон - парень не промах. Они, наверное, выпутаются из беды. Насколько мне помнится, Роусон хотел завтра утром читать проповедь на одной из ближайших ферм, а раз он этого действительно хотел, то и будет там к назначенному времени. Я, собственно говоря, терпеть не могу этого пролазу методиста, но нужно ему отдать справедливость, он прекрасно умеет обделывать свои делишки.

- Знаете, убийство Гитзкота сильно взволновало местное население. В нем подозревают Брауна, но поговаривают и о вас, дружище!

- Обо мне? Да я-то тут причем? Ведь мне даже ни разу не приходилось встречаться с Брауном! Кажется, теперь все преступления, совершающиеся в штате, приписывают мне. Много чести!

- Не злитесь, дорогой мой, - успокоительно сказал Уэстон. - Вас вовсе и не думают обвинять в убийстве, говорят только о краже.

- Да при чем же тут кража?

- Говорят, будто у убитого Гитзкота была с собой изрядная сумма денег, долларов четыреста, вырученные за только что проданных лошадей. Так вот этих-то денег и не было найдено на трупе.

- Это действительно недурно, черт побери! Убить самого свирепого Регулятора и подцепить вдобавок изрядную сумму денег - вот это я называю одним выстрелом убить двух зайцев. Молодец Браун! Только объясните мне, с чего это ему amp;apos; вздумалось убивать Гитзкота, ведь, кажется, они никогда не были врагами?

- Разное говорят. Одни, например, утверждают, что Гитзкот и Браун ухаживали за одной и той же женщиной, а потому и терпеть не могли друг друга. Впрочем, нам-то что задело до них?! Нам важен случай, благодаря которому мы избавились от Гитзкота. А кто это сделал, не все ли равно?

- Так-то так. Теперь, знаете ли, пора подумать о том, как бы вывернуться из лап этого Гарфильда. Он, кажется, шутить не любит, и если нападет на наш след то нам плохо придется. Мне кажется, по крайней мере я бы сумел поймать всякого, догнав его по следам.

- Ну, это мы еще посмотрим! - насмешливо воскликнул Уэстон. - В данном же случае нам нечего бояться - Роусон, говорю вам, сумеет выпутаться из беды. Они намерены идти по большой дороге.

- Как? По большой дороге? - с удивлением переспросил своего товарища Коттон.

- Ну да! Дорога существует для всех. Пусть на ней и останутся их следы. А затем они спустятся к реке и останутся там.

- Что за глупости вы говорите, Уэстон!

- Ну да, они спустятся вниз по реке и поплывут, куда им захочется, например до места, назначенного Роусоном.

- Но ведь вы знаете, что лошади с всадниками далеко уплыть не могут.

- Им и не придется далеко плыть. Я успел стащить у Госвиля челнок, вон он спрятан в тростнике, а дальше стоит еще челнок, взятый мною у одного фермера. Оба владельца лодок подумают, конечно, что их челноки унесло течением в реку Арканзас, и не станут справляться об их участи. Затем уже будете показывать дорогу вы, как более знакомый с тамошними местами и островом, на котором продадут наших лошадей. В это время Джонсон должен постараться каким-нибудь образом обратить на себя внимание преследователей и навести их на ложный след. Если это, удастся ему, наше дело выиграно. К тому же, как я сильно рассчитываю, завтра должен пойти дождь. Мы поведем нашу добычу в лес, и если нам удастся добраться до Миссисипи, то мы от души посмеемся над преследователями. Джонсон говорит, что там мы всегда можем найти людей, которые охотно помогут нам, а тамошние фермеры не особенно решаются связываться с подобными нам.

- Великолепно! Только куда же двинутся наши преследователи?

- А знаете, товарищ, главное препятствие представляют ваши лошади. Ваша и Джонсона. Как только мы с вами уедем на украденных лошадях, этих двух лошадей Джонсон поведет вверх по реке, по большой дороге в Гот-Шпринг. Предосторожность окажется излишней только в том случае, если погоня выберется на эту большую дорогу слишком поздно и если все это время будет идти дождь. Если же, как мы предполагаем, фермеры скачут за нами по пятам, то, конечно, собьются с настоящего пути и поскачут за Джонсоном. Пускай себе они догонят его, у него не найдут своих лошадей, да и он едва ли скажет, каким образом можно поймать нас. Если же они не успеют догнать Джонсона, что, конечно, будет самое лучшее, то он раньше нас приедет к острову, объявит о прибытии лошадей и продаст их там.

- Вы говорите глупости, Уэстон! Как же продать мою лошадь?

- Ну так что же? - рассмеялся его спутник. - Деньги, вырученные от продажи вашей лошади, вы и получите!

- Получить-то получу, но не больше половины настоящей ее стоимости!

- Я полагаю, - сказал Уэстон, не обращая внимания на Коттона, - что при настоящих обстоятельствах вам ни в коем случае нельзя оставаться в здешних местах, и посоветовал бы вам немедленно покинуть этот штат.

- Но я не вижу связи между необходимостью моего отъезда и продажей моей лошади.

- В таком случае или в вас я ошибаюсь, или вы почему-нибудь не хотите покидать здешних мест.

- Пожалуй, вы правы, - громко ответил Коттон, - знаете ли…

- Чего вы кричите! Ведь здесь нас может подслушать кто-нибудь из врагов! Еще днем я слышал здесь выстрел.

- Знаете ли вы, - невозмутимо продолжал Коттон, - я наконец подыскал себе лошадь, которой во что бы то ни стало должен завладеть.

- О! А кто же этот человек, обладающий таким прекрасным конем?

- Робертс! У него в конюшне стоит жеребец, равного которому нет на всем свете!

- Вы, кажется, с ума сошли, Коттон! Правда, вы, да еще на великолепной лошади, представили бы очень живописную фигуру, что и говорить, но стащить такую лошадь - значит поднять на ноги всю окрестность, даже наиболее спокойных фермеров.

- Во всяком случае, мне это должно удасться. План у меня превосходный, - возразил Коттон. - Да и Роусон по-приятельски должен будет помочь мне. Он ведь такой ловкий. Поверьте, он очаровал всех женщин штата, и, должно быть, смеется, скача по лесу с двумя ворованными лошадьми.

- Ну, мне плевать на это! - отозвался Уэстон. - Скажите-ка лучше, что это за остров, о котором так часто упоминаете вы и Роусон; правда ли, что это настоящий остров? Где он находится?

- На этот вопрос подробно я не хочу вам отвечать, - таинственно произнес Коттон, - я связан клятвой молчания. Сообщу вам только, что остров этот находится на середине Миссисипи и тамошние обитатели - ваши друзья. Вот и все!

- Островов на Миссисипи много. Мне ничего не объясняет то, что там живут наши друзья. Скажите-ка лучше номер, который носит этот остров. Там каждый остров носит особый номер.

- Я это и без вас прекрасно знаю! - насмешливо отвечал Котгон. - Но теперь ничего вам больше сказать не могу. Подождите до нашего прибытия туда, тогда и узнаете. Что за нетерпение такое, точно у женщины… Помолчите-ка немного! Что это за шум?

- Это крик птицы, - отвечал Уэстон, - я думаю, что это, пожалуй, Роусон подает нам сигнал.

Молодой человек начал насвистывать, подражая крику той же птицы.

В тот же миг раздался ответный крик, и несколько минут спустя из-за деревьев показались Роусон и Джонсон. Заметив поджидавших товарищей, они весело замахали своими шляпами, давая тем самым понять, что часть предприятия, возложенная на них, выполнена удачно.