Золото Калифорнии

ГЛАВА XX

Наши приятели, насколько хватало сил, спешили к указанному месту. Однако это было весьма нелегким делом, так как прошлой ночью снова лил сильный дождь, и улицы были еще хуже прежнего. Никому в Сан-Франциско и в голову не приходило, что улицы могут прийти в такое ужасное состояние, и хотя с опозданием, но городское управление усердно принялось за благоустройство дорог для пешеходов.

На Кернейской улице они наткнулись на застрявшую в непролазной грязи повозку, запряженную мулом. Мул выше брюха погрузился в грязь, даже морда была в воде, и он никак не мог оттуда выкарабкаться. Пока подоспела помощь, мул уже задохнулся в грязи.

Друзья решили пробираться в порт по берегу. Действительно, по песчаному берегу они скорее могли добраться до места, куда направлялись, если бы и здесь не оказалось препятствие, но уже совершенно иного рода, притом весьма необычайного. Здесь, на берегу, были навалены груды всякого корабельного груза, предоставленные в полное распоряжение ветра, солнца и дождя, и никто не заботился об этих товарах. Замокшие и поврежденные бочки с корабельными сухарями, корзины с фаянсом и стеклом, ящики с чаем, мешки с кофе, полосовое и круглое железо, - словом, все, что только возможно было вообразить, лежало в беспорядке, наваленное у самой воды, и образовывало громадную плотину вдоль бухты.

Вероятно, владельцы этих товаров не могли или не хотели платить громадные деньги за их хранение в иных местах. Кроме того, они понадеялись на стоявшую до сих пор сухую и прекрасную погоду. Однако, неожиданно захваченные дождливой погодой, грузы портились и преграждали дорогу прохожим, которые без всякой предосторожности топтали все, что попадалось им под ноги. Проламывались корзины с фаянсовой посудой, ломались ящики с чаем, и таким образом образовалась среди всех этих товаров, которые едва ли теперь стоило убирать, торная дорога для пешеходов.

Но что более всего поразило Георга на этом пути, это несметное множество грязных рубах и чулок, валявшихся разбросанными в полном беспорядке по всем улицам.

Очень много кораблей привезли преимущественно хлопчатобумажные рубахи и чулки, полагая, что на такой товар будет самый усиленный спрос, и до такой степени заполнили им рынок, что большей частью его продавали по ничтожно низкой цене. Торговцы продавали этот товар, лишь бы очистить склады и сложить туда ценные вещи. При этом плата рабочим была до такой степени высока, что за мытье одной рубашки платилось полдоллара, тогда как за 6 долларов можно было купить целую дюжину новых рубашек. Вот почему большинство жителей грязные рубашки предпочитало выбрасывать прямо на улицу, нежели отдавать их в стирку.

Но Георг недолго предавался подобным наблюдениям, потому что, когда они приближались к «Длинной пристани», они услышали звон пароходного колокола и издали увидели стоявшую на пристани большую толпу людей. Нужно было поторопиться, чтобы не прозевать отплытие парохода.

Взойдя на настил пристани, они могли уже идти быстрее и вскоре дошли до мостика, перекинутого с пристани на пароход. Раньше их хотели взойти на пароход два очень хорошо одетых господина, по-видимому, негоцианты из города, но вахтенные их не пропустили, и один из них сказал:

- Мне очень досадно, джентльмены, но для вас уже места не найдется. Вы не принадлежите к отряду.

- А нам с вами можно? - испуганно воскликнул Георг.

- Конечно, можно! Ведь с вами же винтовки. Да только проходите скорее, давно уже пора отплывать! - послышался странный ответ.

В это мгновение звонко прозвучал маленький колокольчик, так что наши приятели едва успели вскочить на палубу. В ту же минуту пароход оттолкнули шестами от пристани, и он быстро понесся вдоль бухты.

- Ну, ребята, ведите себя молодцами! - воскликнул, проходя по палубе, широкоплечий, статный мужчина с окладистой густой бородой, в круглой широкополой шляпе и с длинной винтовкой в руках. - Ведь вам всем известны ваши посты? Чтобы у меня впоследствии никакого замешательства не было.

- Все в порядке, Бентлей! - отвечал ему низкорослый, толстый человек, до такой степени утыканный пистолетами и кинжалами, а кроме того, державший в руках двустволку, что больше походил на разбойничьего атамана, нежели на мирного гражданина Соединенных Штатов. - Как бы нам только не опоздать, - добавил он.

- Об этом я уже позаботился, старина! - смеясь, возразил первый. - Я еще на рассвете отправил судно, а потом еще одно, которые будут стоять на якоре в указанном мною месте. Если какое-то из судов отойдет от островов, они должны мне подать сигнал пушечным выстрелом и начать охоту за ним. Но сегодня утром еще не было ни одного выстрела, следовательно, все в порядке.

- Вот, черт возьми, - сказал старик тихо, нагнувшись в сторону Георга. - Куда же мы, в самом деле, попали? Весь пароход наполнен вооруженными людьми, а вместе с тем нигде не заметно какого-либо мундира официального лица.

В это мгновение человек с окладистой бородой, которого другие звали Бентлей, внезапно воскликнул, проходя мимо них и удивленно всматриваясь в Георга.

- Здорово, малый! Да неужели ты уже входишь в состав Охранного Комитета? Черт возьми, ты спозаранку сюда попал. Знает ли твоя мать, что тебя нет дома?

Георг, при этом вопросе покраснев до ушей, сказал:

- Мне нужно было ехать в Сансалиту.

- В Сансалиту? - изумленно спросил бородач. - И ты сел на этот пароход?

- Я полагаю, сэр,- вмешался в эту минуту в разговор старик, - что мы оба по ошибке сели не на тот пароход, на который следовало; а, быть может, вы тоже пристанете в Сансалите?

- Еще чего недоставало! Оказывается, что мы имеем на пароходе двух пассажиров в Сансалиту. Да разве у вас никто не требовал ваших свидетельств?

- Вероятно, это не сделано было вследствие поспешности отхода, - возразил старик. - Мы пришли как раз в последнее мгновение, когда пароход уже отчаливал от берега. Будьте так любезны, скажите нам, куда же направляется этот пароход, переполненный вооруженными людьми?

- Во всяком случае, друг мой, теперь нет уже надобности держать это в тайне, - возразил мистер Бентлей, состоявший, по-видимому, начальником отряда. - Конечно, в Сансалиту я вас доставить не могу, потому что мы отправились захватить воровскую шайку, которая, по точным сведениям, вот там, впереди, на острове Лос Ангелос, устроила себе убежище. Кроме того, при вас винтовки и ножи, вследствие чего вас допустили взойти на пароход, и я полагаю, что вы отлично проведете свое время, если окажете нам помощь, пока находитесь вместе с нами. Вам тоже должно быть важно, если захватят этих негодяев. Нам пришлось самим заняться этим делом, так как правительство не может или не хочет защитить нас.

- Гм… Все это очень хорошо, - сказал старик, - и я охотно принял бы участие в вашем деле. Но дело только в том, что мы должны как можно скорее попасть в Сансалиту, чтобы там разыскать родителей этого мальчика. К великому нашему несчастью, мы сегодня не попали на тот пароход, который нам нужен.

- Мне очень жаль, но это случилось не по нашей вине, - спокойно возразил начальник. - Впрочем, мы никогда не принуждаем помогать нам, и так как, собственно говоря, ваше нахождение на палубе этого парохода произошло по оплошности нашего инспектора, вы можете, пока мы будем находиться на берегу, оставаться на пароходе совершенно спокойно. Когда мы выполним то, что намерены сделать, вы можете возвратиться вместе с нами в Сан-Франциско.

- Нет, приятель, вы не так меня поняли! - воскликнул старик. - Уж если нам суждено терять время, мы желаем употребить его с пользой, а не сидеть здесь, заложив руки в карманы. Я полагаю, что и ты, Георг, вполне разделяешь мое мнение?

- Конечно! Только, как мой отец?

- Вот что я тебе на это скажу, милый мой, - сказал начальник, обращаясь к Георгу, - если тебя так сильно тянет в Сансалиту, то оттуда, куда мы едем, ты гораздо скорее попадешь в город, чем предполагаешь. Я вполне уверен, что из Сансалиты придет один или несколько пароходов еще раньше, нежели прибудем мы, и на них вы оба можете легко перебраться. Но, конечно, не раньше, чем мы закончим наше дело.

- В таком случае я от всего сердца готов вам содействовать! - воскликнул Георг.

- Прекрасно! Господин Смит, потрудитесь указать обоим нашим новобранцам их места. В центре мы пока слабы, так как остров порядочной ширины. А эта собака ваша?

- Да.

- Она обучена?

- Обучена!

- Тем лучше; кто знает, может, и ей найдется хорошая работа, а у нас в Сан-Франциско нет хороших собак.

Вслед за этим он отошел от наших приятелей и занялся другими делами.

- Однако же дали мы маху! - засмеявшись, сказал старик, когда отошел начальник отряда. - Как это я не догадался спросить прежде всего, куда именно отходит пароход. Ну, Бог знает, может быть, оно и к лучшему. Мы еще не добрались до цели, а до сих пор Милосердный Бог так изумительно направлял нас, и его десница так милостиво руководила нами, что ему, очевидно, благоугодно и теперь не лишить нас своей милости. Для тебя в особенности все это происшествие будет чрезвычайно занимательным, так как ты познакомишься с некоторыми сторонами чисто калифорнийской жизни.

- Но мои родители?

- Тут ровно ничего не поделаешь; ничего изменить нельзя, - пожимая плечами, отвечал старик. - Мы сюда попали и теперь посмотрим, как отсюда выбраться. Эта операция не займет много времени, и если твой отец не найдется в Сансалите, он, по всей вероятности, возвратится в Сан-Франциско. Если бы мы тогда спокойно и надлежащим образом обсудили дело, так нам следовало бы оставаться в Сан-Франциско. Но все это произошло так поспешно, что не было времени обдумать наше положение. Впрочем, мне очень любопытно, чем кончится наша охота.

- Это Лос Ангелос? - спросил Георг, заметив, что пароход, уменьшив ход, подходил к большому острову, отчасти покрытому лесом, и обогнул его, оставляя с левой стороны, как будто направляясь в Сакраменто.

- Он самый и есть! - ответил ему старик. - Как мне кажется, наш рулевой не хочет всполошить преждевременно тех господинчиков на острове. Возможно также, что он избегает стоящих там баркасов.

Маленький, но прочный пароход, пыхтя, огибал далеко вдающуюся узкую косу Лос Ангелоса. Но как только она осталась позади, он тотчас переменил курс и, вместо того, чтобы подойти к заливу Каркинес, пошел вдоль берега Лос Ангелос.

На левом борту стоял человек, указывавший рулевому направление, которого он должен был держаться. По-видимому, он отлично был знаком с берегами острова.

В то же время Георг приметил, что пока он смотрел на берег, от их парохода отошел катер с вооруженными людьми и причалил к маленькой бухте. Там находились, как теперь вполне хорошо можно было видеть с палубы, два судна небольшого размера; одно было широкое, как баркас, а другое узкое, как шлюпка. По-видимому, вооруженные люди намерены были захватить эти суда. Как только катер приблизился к берегу, из него мгновенно повыскакивали люди, заранее получившие определенные приказания, и тотчас разделились на три отряда. Нашим друзьям было назначено находиться в центральном отряде, и очевидно было, что предполагалось тщательно обыскать остров от края до края.

При этом отдано было приказание без всякой пощады стрелять во всякого, кто при встрече с ними не остановится. Если же кто подойдет спокойно, должен быть принят дружелюбно, но находиться под строгим надзором.

Как только отряд очутился на берегу, катер тотчас отчалил от берега, объезжая остров со всех сторон. Погода для этого в высшей степени была благоприятна, так как не было ни малейшего ветерка, и всякий баркас, с какой бы стороны он ни вышел, не мог поднять паруса и уйти от преследования.

В то же время они увидели, что другое судно, стоявшее в фарватере, начало приближаться к берегу. Отряд, составлявший правое крыло, очевидно, поджидал это судно, имевшее задание высадить на берег еще часть вооруженных людей и после того возвратиться на прежнее место. Оно должно было тщательно охранять выходы с берега.

Вначале, где остров был еще узок, отряды были довольно близко один от другого, но чем шире он становился, тем больше они отдалялись друг от друга, сохраняя при этом, однако, расстояние между всеми отрядами не более тридцати шагов. Растительность не была настолько густа, чтобы препятствовать тщательному осмотру острова на всем протяжении пройденного пути.

При этом отряды по всей линии подвигались медленно и осторожно, чтобы не упустить из виду что-либо, достойное внимания. Несмотря на то, что все было осмотрено самым тщательным образом, не обнаружилось ничего подозрительного, а таким образом осмотрели уже больше половины острова. Встретили они только стадо почти одичавшего рогатого скота. Иногда пара-другая старых быков останавливались и, опуская рога к земле, выказывали желание вступить в бой, но, видя со всех сторон множество врагов, недоумевали, на кого из них кинуться. Наконец, вероятно, достигнув границ своего обычного пастбища, вожак стада, сильный, рослый, темно-бурый бык в белых пятнах, остановился как раз перед нашим стариком и, роя короткими толстыми рогами землю, яростно заревел. Все были здесь на открытом месте, и для защиты не было ни одного дерева, и потому нападение такого молодчины представлялось крайне опасным. Но не такой был человек старик, чтобы чего-либо испугаться. Он стоял спокойно, подняв винтовку; целился внимательно, обдуманно, и как раз в то время, когда бык приблизился к нему на десять шагов и опустил голову, намереваясь накинуться, раздался выстрел, и могучее животное повалилось на землю. Пуля попала как раз в изгиб позвоночного столба.

- Браво, товарищ, выручил! - сказал, обращаясь к старику, его сосед с правой стороны, так как по левую сторону находился Георг. - Но можете быть уверены, что вы сегодня свою винтовку разрядили не в последний раз.

- Полагаю, что вы правы, - пробурчал старик, тщательно заряжая свое оружие. Тем временем остальные медленно продвигались дальше, а быки, напуганные выстрелом, высоко подняв хвосты, понеслись вперед.

Один только Георг не сходил с места, пока старик заряжал свою винтовку. А Гектор в это время, несколько левее, в том месте, где росло несколько лавровых кустов, что-то обнюхивал и затем начал быстро разрывать землю лапами.

Георг подошел к нему, но так как там ничего особенного не оказалось (а в это время старик уже зарядил свою винтовку), мальчик позвал собаку, и они пошли следом за другими.

Вскоре они увидели перед собою две маленькие хижины из нетесаных досок, в которых уже находилось несколько человек из их отряда.

В одной из них, так как другая оказалась необитаемой и, по-видимому, служила складом продовольствия, обнаружили трех человек, которые не вызывали никаких подозрений. Последние же были чрезвычайно изумлены большим количеством вооруженных людей. Когда поравнялись с хижинами остальные люди отряда, начальник выстроил их в линию и тогда приказал вывести вперед трех обитателей хижины, и начал производить допрос, не принесший никакой пользы.

По их словам, они смотрели за скотом, чтобы подходящие к острову баркасы не охотились за ним, что нередко случалось. Кроме того, они занимались рыболовством и доставляли рыбу в Сан-Франциско.

- А сколько вас здесь человек? - спросил один из тех, кто высадился на берег из баркаса, подошедшего к берегу после высадки отряда, прибывшего на пароходе.

- Нас? Всего три человека, которые стоят перед вами, - последовал ответ.

- Кто же был тот четвертый, который сегодня утром сидел с вами в той лодке, на которой вы хотели причалить к берегу?

- Четвертый? - повторил, несколько побледнев, допрашиваемый. - Этот человек поехал в рыбачьей лодке.

- Так! Однако не только баркас, но и ни одна рыбачья лодка не покинула острова, - продолжал допрашивавший. - Почему же вы тотчас повернули обратно, когда заметили, что вооруженный баркас намерен был преградить вам путь?

- Это очень просто, - возразил допрашиваемый, очевидно, ожидавший такого вопроса. - Теперь по заливу шляется множество недобрых людей, и мы опасались попасть им в руки. Если бы мы знали, что будем иметь дело с честными людьми, мы бы к вам спокойно подъехали.

- О! Значит, вы честных людей не боитесь. Ну, тем лучше для вас. Но четвертого человека нам все же необходимо разыскать. У него, вероятно, весьма веские основания не показывать свою физиономию.

Наконец к трем жильцам хижины обратился предводитель:

- Послушайте, ребята! Не ухудшайте своего положения ложью и хитростью. Вас нам выдали. Нам известно, что у вас на острове устроен склад похищенного имущества, и потому откровенно сознайтесь, где он, и тогда можете быть уверены, что это смягчит ваше наказание. Если же вы будете упорствовать…

- Да убирайтесь к черту! - прервал речь начальника один из троих задержанных. - Что вы там болтаете чистый вздор среди бела дня! Разве вы здесь нашли хотя бы малейший след какого-либо склада товаров, о котором вы толкуете? Можете его разыскивать и дальше, если хотите. Эти две хижины единственные на всем острове, а там на деревьях мы товары не развешивали. Мы свободные граждане Соединенных Штатов и не намерены позволять такого обращения с нами с вашей стороны.

- Прошу, приятель, воздержаться от дерзостей! - спокойно и совершенно хладнокровно возразил Бентлей. - Вам нисколько не поможет, если будете драть горло. Мы здесь все, или, по крайней мере, большинство граждане Соединенных Штатов и приняли на себя ответственность за начатое нами дело и, что еще важнее, твердо решили довести его до конца, выполнив нашу задачу. Итак, вы ни в чем не хотите сознаться?

- Я уже раз вам сказал: убирайтесь к черту! - злобно прорычал допрашиваемый. - Делайте все, на что вы считаете себя вправе, а нас оставьте в покое. Вот остров, обыщите его с одного края до другого, и если вы найдете какой-либо товарный склад, я сочту это большим чудом. Больше я вам никаких ответов давать не буду.

- Прекрасно! - спокойно ответил ему начальник. - Смит, будьте так любезны, возьмите шесть человек и останьтесь при этих людях, которые обязаны войти обратно в свою хижину; если же кто из них окажет малейшее сопротивление или попытается бежать, вы должны его застрелить, нисколько не колеблясь и без всякого сожаления.

- Вы не имеете ни малейшего права нас здесь задерживать! - бешено вскричал островитянин.

- Это я отлично знаю! - так же спокойно и хладнокровно, как и прежде, возразил начальник. - Права нет, но власть в наших руках, и если вы, приятель, рассудительны, то, конечно, подчинитесь ей. Для вашего успокоения я могу добавить, что образовался Охранный Комитет, т. е. дружина из граждан, твердо решивших положить конец воровству и грабежам здесь, в Калифорнии, не затрудняя этим правительственную власть. Честным людям мы ни малейшего вреда не принесем, напротив, они найдут в нас постоянную и надежную защиту. Если вы действительно принадлежите к таким, то вы совершенно спокойно согласитесь подождать часа два, пока это дело разъяснится. Этому пришлось уже подчиниться людям поважнее вас. Но мы уже довольно поговорили, и если вы не хотите, чтобы вас связали и обращались с вами как с преступниками, то потрудитесь как можно скорее войти в вашу хижину.

- Вы за это поплатитесь! - угрожающе крикнул островитянин.

Начальник на это ровно ничего не ответил, а только, обратясь к Смиту, сделал последнему знак головою, как бы напоминая об исполнении отданного приказания, и только тогда двинулся вперед со своим отрядом, когда удостоверился, что трое островитян были водворены в хижину и вокруг нее разместились дружинники с винтовками наготове.

Наиболее широкую часть острова они уже оставили позади и потому расстояние между тремя отрядами становилось все меньше и меньше, а между тем они не нашли ровно ничего, что вызывало бы хоть малейшее подозрение. Если действительно шайка имела здесь становище, то было весьма возможным, что она имела своих шпионов в Сан-Франциско и потому еще вчера они покинули свое гнездо, и теперь, по-видимому, трое найденных в хижине оказывались единственными обитателями острова.

Продвигаясь еще дальше, они снова наткнулись на скот, скучившийся в тесном месте и притом с очень отлогим берегом, так что продвигаться больше вперед быкам было невозможно. Рассвирепевший скот бросился на своих преследователей; но, по счастью, в этом месте нашлось много толстоствольных деревьев, и все люди отряда быстро спрятались за ними, а быки галопом понеслись к своему обычному пастбищу.

Между тем в эту минуту в заливе раздался ружейный выстрел.

Левое крыло отряда уже обошло в это время оконечность острова и направлялось в сторону других частей отряда. Кое-где люди уже разбились на маленькие группы; одни поговаривали о том, что нужно еще раз осмотреть весь остров, другие же находили это совершенно излишним и советовали возвратиться обратно домой.

- Я сразу сообразил, - сказал Смит, низенький толстяк, весь утыканный кинжалами и пистолетами, - что из всего этого дела ничего путного не выйдет. Наши воры слишком умны для того, чтобы устроить себе гнездо, под самым носом Сан-Франциско. Они, наверное, скрываются где-нибудь в горных кряжах, тянущихся над заливом, а там сам черт их не найдет.

- Тот, от которого я получил сведения о месте пребывания шайки, человек, заслуживающий полного доверия, - возразил начальник отряда, - и я вполне убежден, что он никогда не позволил бы себе сообщать что-либо такое, что ему достоверно не известно.

- Почему же он сам с нами не отправился сюда?

- Потому что два дня тому назад он тяжело заболел. Кроме того, он не может указать совершенно точно, где шайка, а знает несомненно только одно, что на этот остров выгружались товары и имущество и что здесь же скрывается сама шайка. Вот именно поэтому мы снарядили экспедицию, чтобы произвести тщательный обыск, и стыдно было бы бросить начатое дело только потому, что при первом, поверхностно произведенном осмотре нам не удалось тотчас найти воровское гнездо. Если имущество действительно находится здесь, на острове, в чем я глубоко убежден, то, понятно, приняты меры с целью скрыть его тщательнейшим образом. Помимо этого надо принять к сведению смущение того парня, которого мы допрашивали, когда его спросили о четвертом человеке. Если этого последнего не поймали люди с нашего парохода или баркаса, то он, несомненно, скрывается здесь, на острове, а где он, там, по всей вероятности, находятся и другие. Настолько же подозрительно то обстоятельство, что их баркас возвратился обратно на берег.

- Все это было бы прекрасно, - сказал один из отряда, - но все это не дает нам ни малейшего права задерживать насильно этих парней. Я охотно готов содействовать всему, что вы сочтете нужным для прекращения воровства и грабительства, но надо иметь веские основания для того, чтобы лишить людей свободы. По одному только подозрению, не имея основательных доказательств, нельзя же вешать людей?