Золото Калифорнии

ДОКТОР МОНРО

Старик Лэйвли и его спутники вернулись с пленником на ферму. Раненый почти не подавал признаков жизни; он лежал неподвижно и только изредка стонал, когда носилки, привязанные к лошадям, дергались сильнее от неровности почвы.

Женщины, оставшиеся на ферме, были в крайней тревоге. Они знали, что люди, которых преследовали фермеры, были вооружены и не могли сдаться без отчаянного сопротивления. Увидев издали всадника, они бросились навстречу.

Это был старый Лэйвли, поехавший вперед, чтобы предупредить женщин и не испугать их сразу видом носилок. Его осыпали расспросами.

- Где Джэмс? - спрашивала мистрис Лэйвли, едва держась на ногах от волнения.

- Где Уильям, муж мой? - воскликнула молодая женщина. - Что произошло? Батюшка, говорите! Боже мой! У вас кровь на руке… на платье… Где Уильям?

Мистрис Дэйтон и Адель расспрашивали старика наперебой. Он так оторопел, что совершенно забыл подготовленный им рассказ о всем происшедшем и пробормотал только:

- Он еще жив… Его несут сюда.

- Несут?.. Кого? - спросили побледневшие женщины.

- Кто ранен?.. Джэмс… Уильям…

- Да нет же, глупые вы! - крикнул старик, рассердясь. - Дайте мне рассказать… Несут мулата, он ранен, а все живы и здоровы, как вы сами!..

- О Боже мой! - простонала старуха Лэйвли. - Зачем же ты нас так перепугал!

- Да, батюшка, не скоро справлюсь я от подобного испуга! - проговорила мистрис Кук.

- Вот и вся ваша благодарность за то, что я скакал сюда сломя голову, чтобы вас успокоить! - воскликнул с досадой старик. - Вспыхивают, точно бочонок с порохом!.. Слушайте лучше, я расскажу все по порядку…

Он принялся за подробное изложение всего дела, не замечая еще одного постороннего слушателя. В столовой, в которую они вошли, сидел в сторонке человек, доедавший завтрак. Это был доктор Монро, или «Мертвецкий доктор», как его звали в окрестности.

- Здравствуйте, мистер Лэйвли! - проговорил он, услышав с большим удовольствием о том, что кого-то ранили.

- Ах, доктор Монро! - сказал старик с явным неудовольствием: о докторе Монро ходили сплетни, что он чует труп, как ворон падаль. - Но вот и наши! Жена, где нам положить раненого?

- Разве его внесут к нам?.. Впрочем, ты прав: хотя это и преступник, но все же наш ближний и Господь его уже наказал. Я думаю, лучше всего поместить его во флигеле, а Уильям и остальные перейдут сюда. О, мистрис Дэйтон, не на веселое зрелище приехали вы к нам!

Доктор Монро говорил без умолку о всяких ранах и повреждениях, повторяя, что его занес сюда самый счастливый случай.

- Надо ему сделать трепанацию, - бормотал он, - потом ампутировать руку и ногу…

- Что это вы! - перебил его старый Лэйвли.

- О, все будет сделано отлично, не беспокойтесь! - возразил доктор, потирая руки. - Ручаюсь за то, что он проживет еще после этого два или три дня. А за свои труды я не возьму с вас ничего, кроме его трупа. Попрошу у вас только лошадь, чтобы довезти его до Елены.

Раненого уложили у огня. Старик Лэйвли и Уильям вышли на время для распоряжений по дому, прося Сандерса побыть пока с доктором у постели мулата. Уильям обещал тотчас же возвратиться и допросить Дэна, лишь только он очнется.

Но Сандерсу хотелось самому выведать многое от мулата, бежавшего от своего хозяина в шайку и теперь покинувшего ее вместе с Коттоном. Из обрывочного разговора старухи Лэйвли и мистрис Дэйтон он узнал о смерти Бенвиков, любивших Адель, как свою дочь. Они, без всякого сомнения, оставили ей богатое наследство. Выяснялся замысел Келли. Не говорил ли Блэквуд, что атаман получил известия из Джорджии, где у него находился доверенный человек?

Келли обещал хорошую сумму за похищение Адели, но Сандерсу было выгоднее заманить девушку для себя. Каким способом - он сам не знал этого, но решил промедлить с приказом атамана, перед которым он мог всегда потом оправдать себя необходимостью оставаться при раненом, чтобы он не наговорил лишнего. Сам Сандерс выведает у него все и потом устранит навсегда, как это водилось в шайке. Сандерс не задумывался над этой мерой, видя в ней не только исполнение клятвы товариществу, но и обеспечение своей личной безопасности, что было для него, безусловно, главнее.

Присутствие доктора очень стесняло его, но выжить этого человека не было возможности. Монро тщательно осматривал раненого, не смущаясь нимало его мучениями. Он вытащил и разложил арсенал хирургических инструментов, продолжая уверять, что пациент ни в коем случае не останется в живых.

Возвратившийся в это время Джэмс сообщил, что, по несомненным данным, Коттон направился к югу. Было необходимо устроить на него облаву: стало известно, что недавнее убийство в Арканзасе было совершено тоже им. От него приходилось ждать новых злодейств, в своем отчаянном положении он мог промышлять лишь грабежом и убийствами. На семейном совете у Лэйвли было решено, что Джэмс отправится оповестить всех фермеров в окрестностях Елены, а отец его поднимет тревогу в округе. Заботу о раненом - уже достаточно наказанным, по мнению этих добродушных людей, - нужно возложить на Уильяма и на доктора.

Мистрис Дэйтон и Адель решили вернуться домой, обещая посетить своих друзей в другое, более благоприятное время. Джэмс был уверен, что Сандерс поедет их провожать. Он мог только смущенно просить Адель позволить ему приехать за нею и мистрис Дэйтон в другой раз и с тем уже, чтобы они погостили на ферме подольше.

Еще до отъезда гостей старый Лэйвли собрался в дорогу, Он хотел было идти пешком, но мистрис Дэйтон вскрикнула с ужасом:

- Вы опять босиком! Мистрис Лэйвли, как вы позволяете? Ведь он простудится так, что сляжет в постель!

Старик расхохотался.

- Невозможно его уговорить! - сказала старуха. - Он никого не слушает и обувается лишь по воскресеньям, когда вдет со мной в церковь.

Старик направился к двери, но Адель взяла его за руку, говоря:

- Мистер Лэйвли, докажите, что ваша жена не права… Вы обуетесь, не так ли? Дождь пойдет, вы замочите ноги…

Лэйвли взглянул с отчаянием на дверь, но Адель и мистрис Дэйтон продолжали его уговаривать, а старуха побежала за его башмаками. Он поколебался с минуту, потом решился и обулся.

- Вы совершили чудо, моя милая! - говорила обрадованная мистрис Лэйвли. - Он очень любит меня, но ни за что не наденет обувь, как бы я его ни упрашивала. Благодарю вас! Теперь я уж постараюсь его приучить не только к башмакам, но и к шерстяным чулкам.

Лэйвли шел в своих башмаках, точно ступая по раскаленным угольям, но, войдя в лес, он остановился, осмотрелся кругом и юркнул в самую чащу кустарника. Приставив там свой карабин к дереву, он расшнуровал башмаки, снял их и повесил на сук. Потом, потирая себе ноги, как будто их свела судорога, он поднялся, схватил карабин и пошел весело вперед.