День поэзии. Ленинград. 1967

Солдатский котелок

нашла я в старом хламе,

помятый и пустой,

и говорю я маме:

«Откуда он у нас

и почему хранится?

Ведь папа на границе

убит был в первый час». —

«Со щами котелок

подарен нам когда-то

каким-то пожилым,

израненным солдатом

на станции одной —

название забыла, —

но время сохранило

солдатский котелок».

Солдатский котелок —

вот памятник достойный.

Солдатский котелок,

как возникают войны?

И если вдруг опять

война меня коснется,

кого и мне придется

в дорогу собирать?

Я не в обиде,

ты не в долгу.

Ах, ты бы видел,

как всё в снегу!

Одел одеждой

он шар земной,

лег нежно

между

тобой и мной.

Снег белый-белый,

белей страниц,

коснулся смело

моих ресниц.

Но день не вечен,

и для меня

приходит вечер

в начале дня.

От снега

небо

еще видней,

и Невский

в блеске

своих огней.

Снег синий-синий,

уже иной,

как прежде

между

тобой и мной.

На площади играла кяманча,

печально и задумчиво звуча.

В толпе, среди притихшего народа,

там пел стихи певец чернобородый —

пред бурей жизни тонкая свеча.

Уже столичный город засыпал,

разноязычный говор затихал.

Он пел во тьме. И факелы дымились.

Плененные сердца почти не бились.

Он пел для них и горе забывал.

Взмывали ввысь и падали слова.

Сверкала мысль, свободна и нова...

Поэзия! Судьбы его вершина!

Не ты одна судьбу его вершила.

Тебе одной служил Саят-Нова.