День поэзии. Ленинград. 1967

Был год сорок второй.

Меня шатало

От голода,

От горя,

От тоски.

Но шла весна.

Ей было горя мало

До этих бед.

Разбитый на куски,

Как рафинад, сырой

и ноздреватый,

Под голубой Литейного пролет,

Размеренно раскачивая латы,

Шел по Неве с Дороги жизни лед.

И где-то там Невы посередине

Я увидал с Литейного моста

На медленно качающейся

льдине —

Отчетливо —

Подобие креста.

А льдина подплывала.

За быками

Перед мостом замедлила разбег.

Крестообразно,

В стороны руками,

Был в эту льдину впаян Человек.

Нет, не солдат, убитый

под Дубровкой

На окаянном Невском пятачке,

А мальчик,

По-мальчишески неловкий,

В ремесленном кургузом

пиджачке.

Как он погиб на Ладоге,

Не знаю,

Был пулей сбит или замерз

в метель.

...По всем морям,

Подтаявшая с краю,

Плывет его хрустальная постель.

Плывет под блеском всех

ночных созвездий,

Как в колыбели,

На седой волне.

...Я видел мир,

Я полземли изъездил,

И время душу раскрывало мне.

Смеялись дети в Лондоне.

Плясали

В Антафагасте школьники.

А он

Все плыл и плыл в неведомые

дали,

Как тихий стон

Сквозь материнский сон.

Землетрясенья встряхивали суши.

Вулканы притормаживали пыл.

Ревели бомбы,

И немели души.

А он в хрустальной колыбели

плыл.

Моей душе покоя больше нету.

Всегда,

Везде,

Во сне и наяву,

Пока я жив,

Я с ним плыву по свету,

Сквозь память человечества

плыву.

1966