В чаще лесов

99

Мы чувствуем, что оказались зажатыми в тиски. С начала нашей борьбы в 1946 году движение находилось в обороне. Борьба началась с поднятого против нас бронированного кулака, а не с нашего смелого выступления. Годами «хуки» сражались, чтобы вырваться из тисков репрессий. Некоторое время, много месяцев назад, мы полагали, что обстоятельства благоприятствуют нам, мы сами перешли в наступление, но сейчас неумолимым стечением обстоятельств вновь зажаты в тиски.

Несколько месяцев назад мы направили в Манилу новую группу кадровых работников, но почти весь состав городского комитета был арестован во время проведенной за одну ночь облавы. Комитет допустил чрезвычайную самоуверенность и поспешность, пытаясь развернуть работу, не приняв необходимых мер предосторожности против значительно усилившейся разведки врага. Здесь также не обошлось без предателей: женщина, которой мы доверяли и которой Магсайсай предложил деньги, навела агентов на след посетившей ее связной.

На острове Панай — одном из Висайских островов — был ликвидирован РЕКО 6 в результате предательства одного из руководящих кадровых работников — Альфредо Глориа. Он перешел на сторону врага, привел агентов военной разведки, замаскированных под «хуков», в лагерь этого РЕКО и помог застрелить своих бывших товарищей. А осведомитель из гражданского населения одного из «баррио» на острове Панай привел отряд войск в лагерь Гильермо Кападосиа. Враги застрелили его на рассвете, когда он выходил из барака. (Итак, не стало Капа, стройного, зажигающего сердца Капа).

Таковы акты предательств?.. Но есть и более кошмарные случаи. Например, член районного комитета, который убивает районного секретаря, обезглавливает труп и приносит окровавленную голову в мешке врагам, чтобы получить награду. Или «хук», находящийся в сторожевой засаде, который встает среди ночи и стреляет из пистолета-пулемета в двух товарищей. Он обменивает их головы на свободу и деньги.

Когда движение развивается стремительными темпами и победа кажется близкой, акты предательства встречаются редко. Они происходят тогда, когда почва под ногами теряется, возникает чувство неуверенности. Вот тогда слабые спешат примириться с теми, кто кажется сильнее.

Темпы ослабли. Борьба теперь затягивается.

В такую пору необходимо обновление, однако мы не все одинаково исполнены решимости. Мы сидим на этом острове и видим, как все новые и новые пушки поставляются тем, против кого мы боремся. Каковы бы ни были наши союзники, они не в состоянии протянуть нам руку — нас разделяет море. Море — это также тиски, которые сжимают нас в нашем одиночестве.

У нас нет здесь своего пространства. Мы живем и передвигаемся в том же пространстве, которое занимает враг. Нет места, куда можно было бы отступить, нет места. до которого нельзя было бы добраться по железной дороге, самолетом или же после нескольких дней похода по тропе; здесь нет и речи об освобожденных районах. А за нашей спиной неизменно одно лишь море. На этом ограниченном пространстве, перед лицом агрессивного врага, мы можем уцелеть, лишь непрерывно передвигаясь с места на место. Но вечные передвижения также таят в себе опасность. Наши вооруженные отряды находятся в непрерывных сражениях и походах, которые их совершенно изнуряют; у них нет ни времени, ни места, чтобы передохнуть и восстановить силы.

Мы глядим на карту и недоумеваем, куда же нам теперь податься.

Мы не думаем уже больше о победе. Мы думаем лишь о том, чтобы продержаться.