В чаще лесов

6

Наш барак похож на небольшую лесную поросль на косогоре. Различить его можно лишь с близкого расстояния. Он сливается с кустарниками, корнями деревьев и густой листвой, стелющейся у подножия леса.

Говорят, что партизанские отряды, как рыбы, в людском море. Они похожи и на листву, едва колеблющуюся в застывшем воздухе и неистово раскачивающуюся в бурю.

Все материалы, из которых сделан барак, добыты тут же на месте. Угловые стойки и коньковые брусья изготовлены из молодых деревьев, срубленных и очищенных от веток и листьев при помощи «боло». Пол настлан брусьями, сделанными из расколотого вдоль ствола пальмы и скрепленными длинными стеблями ротанга. Стены и крыша — из широких веерообразных листьев «анахау», сложенных в несколько слоев для защиты от дождя. Чтобы придать некоторый уют нашему жилищу, мы навешиваем на окнах орхидеи и эпифиты, широко распространенные папоротникообразные растения, паразитирующие на ветвях деревьев.

Словно прилепленное к косогору, наше жилище расположено двумя ярусами. Верхний ярус представляет собой простой продолговатый помост без каких-либо перегородок.

На этой маленькой площадке мы живем и работаем ввосьмером и здесь же спим рядышком друг с другом, пользуясь вместо подушек узлами. На нижнем ярусе находится наш очаг из плотно утрамбованной глины. Горшки для варки пищи можно ставить на составляемые из камней треугольники или подвешивать на перекладине на плетях из стеблей ротанга; чуть повыше сложены наколотые дрова, где они сушатся, получая тепло от очага.

На некотором расстоянии от низкого дверного проема проложена длинная зыбкая тропинка из узких бревен, ведущая вдоль косогора к нашему «туалету». Здесь нет кафельных плиток или хромированных дверных ручек, а лишь простой настил из прутьев с кровлей из тех же листьев «анахау».

Внизу, на дне ложбины, куда ведут ступеньки, выдолбленные в грунте косогора, расположен довольно ровный, отполированный ручьем каменный водоем, где можно сидя помыться, поливая себя водой из кружки.

В маленьком бараке царит безмятежный покой. Каким далеким кажется здесь весь остальной мир с его военной полицией, расставленной на контрольных пунктах, кордонами, установленными в городских кварталах, сыщиками, врывающимися в дома жителей, с его арестами и пытками, стычками между вооруженными отрядами в открытом поле и населенных пунктах! Какое-то странное чувство удовлетворения охватывает меня, когда я, сидя на полу, готовлю конспект уроков, которые мне предстоит давать. Лучи солнца пробиваются через лиственную кровлю и рассыпаются бликами на лесном грунте, скользя по моей руке и прыгая вместе с колышащимися на ветру листьями. Мерно, убаюкивающе стрекочут цикады.

Я наклоняюсь и пишу: «История всех существовавших до сих пор общественных формаций есть история классовой борьбы».