В чаще лесов

105

Думагаты — своеобразное явление во времени и пространстве.

Это — аборигены, живущие в самых примитивных условиях, исконные обитатели лесов. Как это ни странно, к югу от дороги их нет, зато к северу от нее их можно найти повсюду на Сьерра-Мадре, вплоть до северной оконечности Лусона.

Думагаты — люди, образа жизни которых словно не коснулся ход времени. В низинах жизнь идет в ногу с веком: растут города. Но здесь, в гористых лесах, люди ведут кочевой образ жизни, пользуются копьями, луками и стрелами, добывают огонь трением и ходят в набедренных повязках.

И тем не менее у нас — новоявленных жителей лесов — много общего с ними. Они так же упорно держатся за свой образ жизни, за свои устои, за свое понимание свободы. Они — угнетенные, сгоняемые с низин и предгорий страдающими от нехватки земли жителями долин, за спиной которых стоят войска; все правительственные органы отказывают думагатам в защите и игнорируют их. Когда же думагаты пытаются защитить себя сами, отстаивая то, что, по их мнению, им принадлежит на деле, их преследуют в лесу, применяя против них современные виды оружия. Точно так же преследуют нас. Вот почему думагаты — это потенциальные союзники «хуков».

Однако это союзники, которым нельзя доверять, так как эти люди лишены веры или привязанностей в нашем понимании. Ведя жизнь, полную лишений, они заботятся лишь о том, чтобы выжить. Несмотря на малочисленность, думагаты жестоко враждуют между собой, непрерывно воюя из-за похищенных жен, расчищенных участков в лесу или мест, изобилующих кабанами. За фунт соли или табаку они продадут любого друга, любого союзника. Но они же могут стать и искусными проводниками для солдат в местах, где им знакомы каждое дерево и любой запах, доносимый ветром.

Вот с этими-то людьми мы должны ужиться, чтобы спастись- В первое время лагеря «хуков» не раз подвергались налетам думагатов. Это приводило «хуков» в ярость. Командир одного из полевых отрядов отдал приказ истребить всех думагатов, но нельзя истребить людей, сливающихся, подобно их «анито»[67], с деревьями и камнями. Поэтому мы организовали их, насколько это возможно, обещав предоставить им землю и удобрения, школы и мединскую помощь. Во многих районах они оказываются хорошими союзниками, и лишь когда родовые предрассудки вступают в конфликт с требованиями, которые нам предъявляет современность, — этот союз терпит крушение.

Сколь необычно в чаще лесов единение людей, принадлежащих к разным эпохам, — думагатов, ведущих первобытный образ жизни, и «хуков», борющихся за передовые идеи.

Пробираясь вдоль реки, близ Инфанты, навстречу отряду службы снабжения, встречаемся с племенем думагатов. Их, пожалуй, всего человек тридцать, смуглых, низкорослых мужчин, женщин и детей со вздутыми животами, полуодетых или совершенно обнаженных. Тела их покрыты болячками и серыми полосками от золы, в которой они спят, защищаясь от холода. На каменистом берегу реки думагаты устроили навесы — сложенные в один слой и подпираемые прутьями листья; ныряя в воду, они бьют рыбу дротиками — куском проволоки, прикрепленным к резиновому шпуру, — своего рода дань современной технике.

Мои спутники боятся, что белый цвет моей кожи может стать для нас опасным. Думагаты могут распространить слухи, что я здесь, и привлекут внимание врагов. Авангард идет поэтому вперед, берет у думагатов неотесанный челн «банка» для перевозки «больного». Пряча лицо, забираюсь в челн, вернее, валюсь в него. Меня быстро переправляют по бурной реке. Выходя из «банка», я чувствую себя на самом деле больным после такой переправы. Но обмануть думагатов не удается: вот они уже бегут по берегу, горя желанием увидеть заболевшего белого человека.

Это дружественная нам община, ее люди в прошлом часто предупреждали наши лагеря о войсковых патрулях и операциях. Они сообщают нам, что тропа на Дарайтан все еще блокирована «большим множеством» войск.

С отрядом службы снабжения мы встретились на широком, похожем на морское побережье песчаном берегу с дюнами. Теперь у нас двухнедельный запас продовольствия из расчета нормального пайка. Если мы станем отсиживаться здесь и ждать, пока тропа не освободится, наши запасы могут совсем иссякнуть.

У нас старая карта. Раскладываем ее на песке. На всем пространстве к северу от Инфанты и к востоку от Сьерра-Мадре нанесено белое пятно с крупной надписью: «Неизведано».

Луис Тарук идет к вождю думагатов, величавому старцу со спиной, прямой как посох, который он носит с собой.

— Можно ли пройти отсюда на север в провинцию Булакан по восточному склону гор?

— Да! — уверяет старик.

За десять дней можно туда добраться. Через неделю мы сможем переправиться через реку Умирайю и оказаться в провинции Булакан. Когда картографы написали на карте «неизведапо», они не знали того, что известно думагатам. У Луиса в руках дробовое ружье, которым он хочет прельстить старика. Может ли он дать проводников, чтобы провести нас в Булакан? Старик не смотрит больше на ружье, он уже вдоволь нагляделся не него. Да! Да!

Итак, решено.

Однако у думагатов нет правильного представления о времени или пространстве.