Владычество 1

190

ре против Симпсона, в котором могли бы участвовать сорок офицеров полиции семи различных участков. Но, в отличие от Джейка, он не отвергал существования расистов-заговорщиков на более низком уровне, и этого было достаточно для возникновения обоснованного скептицизма по отношению к полиции. Джейк смотрел на все это по-другому. Для него единственным гнилым яблоком был Фурман, но для Кларенса было очевидно, что гнилых яблок в корзине намного больше. Одним из них мог быть Олли Чандлер. Тот факт, что он работал в полицейском управлении Лос-Анджелеса и был обвинен в жестком обращении с черным, давал Кларенсу повод думать, что Олли — действительно не лучшее яблоко.

Кларенс понимал мир Джейка намного лучше, чем он сам. Собираясь у крошечных черно-белых телеэкранов шестидесятых, черные могли изучать мир белых по фильмам, подобным «Мои трое сыновей», «Оззи и Гарриет», «Донна Рид» и «Оставь это бобру». Белые видели в мире черных только карикатурные образы Амоса и Энди, Баквита и Стими, и, может быть, Рочестера. Это была культура белых, и черные по таким фильмам волей-неволей узнавали о белых людях, в то время как белые о черных — почти ничего.

Буквально неделю назад Кларенс и Женива взяли напрокат кассету с фильмом «Прочь из Африки». Их обоих поразило то, что Мэрил Стрип и Роберта Редфорда постоянно окружали черные кенийцы по краям экрана. Черные были всего лишь реквизитом, наподобие львов, антилоп гну и деревьев. Кларенс заметил, что думает не о центральных белых персонажах, а о чернокожих на второстепенных ролях. Кто они? Это были люди с семьями и внутренним миром, философией и теологией, радостями и борьбой, успехами и неудачами. Но они были представлены однобоко, подобно аборигенам, окружающим Тарзана — единственного белого, который в джунглях, кишащих черными, все-таки остался главным персонажем. Чернокожие африканцы служили лишь фоном для тех, кто находится в центре человеческой драмы: белых из Европы и Америки.

Кларенс хорошо помнил телерекламу краски для волос «Клайрол», хотя ему не было и десяти, когда ее показывали. Камера давала крупный план красивой белой девушки с развевающимися на ветру светлыми волосами, которая зачаровывала зрителя, подобно отбеленной греческой богине. Затем гортанный голос заявлял: «Больше радости блондинам». Никто еще