Владычество 1

158

мама увидела тебя хотя бы на минуту.

— Я могу видеть ее, — сказал Бобби. — И мы скоро снова будем вместе. Время здесь летит очень быстро, потому что нужно так много сделать, так много увидеть и узнать.

— Бобби, — сказала Нэнси, — проводи тетю Дэни на ее банкет. Мы скоро тоже придем. Но вначале нам нужно кое-что сделать.

Вспоминая прошлое и смеясь, Дэни и Бобби ушли, а Зеке и Нэнси преклонили колени, чтобы помолиться об одном из своих потомков, которого они в этот момент видели сквозь дверь. Это был большой человек с большой болью в сердце.

Стоял чудесный осенний день: синее небо, зелень листвы и яркое солнце. Но в душе Кларенса царил поздний ноябрь с его промозглой унылостью без теплых огней Дня благодарения. И все, что он видел впереди — только промозглый декабрь без Рождества и Новый Год без надежды.

Где то стократное благословение, о котором всегда твердил пастор Терлок? «Если вы усердно трудитесь, молитесь и читаете Библию, то все будет складываться как надо». Кларенс так и делал. И ничего не получилось.

Игра пошла не по правилам, и результат не в его пользу. Если бы это сделал человек, то Кларенс мог бы привлечь адвокатов, чтобы доказать свою правоту и востребовать компенсацию. Но Бог не отчитывается перед людьми.

«Ты двигаешь нас как пешек на шахматной доске. Мы страдаем, а Ты сидишь, откинувшись на спинку трона, и наши боли Тебя ничуть не волнуют».

Кларенс провел около часа со своим отцом в гостиной. Старик слушал старые пластинки с записями любимых эстрадных исполнителей. Нэт Кинг Коул, Брук Бентон, Бен Кинг, Джонни Матис исполняли мелодии, от которых становилось печально и в то же время хорошо. В грусти есть какая-то скрытая радость и надежда — Кларенс видел это в глазах своего отца.

— Да, эти ребята знали, как нужно петь, — сказал Обадиа.

Кларенс ощущал только опустошающую печаль без радости

и надежды. И от музыки ему не стало легче — она еще глубже затянула его в черную дыру тоски. Он поставил пластинку Чака Берри, но даже это не помогло. Кларенс оставил отца в гостиной одного и открыл входную дверь.

— Куда ты, дорогой? — окликнула его из кухни Женива.