Владычество 1

119

гих ночей ухода за больными детьми. Она была одна, без мужа. Хотя, нет, не совсем одна. Дэни часто цеплялась за обещания невидимого Отца отцов. Теперь же она чувствовала себя как невеста, которая вот-вот, наконец, упадет в объятия жениха.

Как ей удавалось двигаться с такой скоростью, если она все еще чувствовала себя слишком истощенной? Постой! Ее несли — несли на огромных руках. Как она до сих пор этого не поняла?

Дэни обернулась и взглянула на лицо, которое выглядело наполовину человеческим, наполовину скульптурным. У этого исполина было лицо, какого она еще никогда не видела — словно вытесанное из камня. Дэни интуитивно понимала, что это воин, ветеран сражений, перенесший в безопасное место многих раненых.

— Не знаю, кто ты, но ты умеешь носить тяжести! — рассмеялась она тем неудержимым, заразительным смехом, который так помогал ей в трудные времена. Не сбавляя шага, Каменнолицый взглянул Дэни в глаза и внимательно прислушался. Уголки его губ слегка приподнялись.

Кто это? Дэни посмотрела на его мускулистые, крепкие руки. Мышцы были напряжены, но не выпячены. Это говорило о том, что она совсем не тяжела для Каменнолицего или о том, что он привык носить тяжести. Может, он переносил и прадедов Дэни, рабов? Она была благодарна за его силу и чувствовала, что и ее собственное тело наполняется энергией.

Дэни вспомнила отрывок из Библии. Лазарь был отнесен на небеса ангелами. Может, это ангел, посланный, чтобы отнести ее домой?

Он был чернокожим — не таким, как сама Дэни, а, скорее, как чистокровный житель Среднего Востока: смуглый и к тому же загорелый. Она посмотрела на свою кожу: такая же желтокоричневая, как и на земле.

Вероятно, это еще не врата небес. Она когда-то слышала, что на небесах цвет кожи у всех будет одинаковый. Но какой? Вообще-то, Дэни не могла представить существование кожи на небесах. Может, это будет гигантская вешалка для духов без кожи? Но то, к чему она приближалась, не было призрачным. Оно было цельным — значительно более цельным, чем мир, который она только что покинула.

Размеры, сила и суровые черты лица великана вызвали у Дэни невольный трепет. Он шел к дальнему концу коридора и

120

смотрел на нее. В его глазах она увидела одновременно решимость и доброту. Дэни почти услышала скрежет камня и увидела поднявшуюся мелкую пыль, когда мраморное лицо исполина растянулось в несколько неестественной улыбке.

— Привет, Дэни.

— Привет и тебе, высокий, смуглый и красивый. Ты можешь мне сказать, что здесь происходит?

Он опять улыбнулся, как тот, кому нечасто предоставляется возможность улыбаться, и он радуется каждой такой возможности.

— Кто ты? — спросила Дэни, — Посланный за мной ангел?

— Я не послан за тобой, а всегда был с тобой рядом, и теперь мы оба возвращаемся домой.

— Домой? Ты имеешь в виду... дом, описанный в Библии?

— Именно его.

— Но я не слышала трубного звука.

— Труба прозвучит позже во время пришествия и воскресения. Но этот день еще не настал. Сейчас — твой день перехода из смерти в жизнь.

Дэни выглядела смущенной.

— Не беспокойся. Скоро ты все поймешь. Ты чувствуешь прилив сил?

— С каждой минутой все больше. Как будто я прекрасно отдохнула ночью и готова к напряженному дню. Я не чувствовала себя так хорошо с тех пор, как была маленькой, когда в первый раз пошла в школу.

— Да, я помню. Я был там.

— Но я тебя никогда не видела. Кто ты?

— Я Торел, слуга Эль-Иона Всевышнего.

— Но как...

— Не спрашивай меня больше ни о чем. Я всего лишь слуга Жениха. Он ожидает тебя, и я не должен задерживаться. Чувствуешь ли ты себя достаточно сильной, чтобы идти?

-Да.

Исполин опустил ее с нежностью, которая совершенно не соответствовала его гигантским размерам. Подобно новорожденному олененку, Дэни попробовала идти. И сразу же голоса стали громче, а возгласы и смех усилились. Сердце Дэни рвалось к концу коридора. Она взглянула на Торела и шаловливо усмехнулась.

— Поймай меня, если сможешь.

121

Дэни бросилась бежать. Она опять была ребенком, несущимся по полям Миссисипи, неотрывно глядя на дом. Страж, бегущий позади, напоминал ей Кларенса, который притворялся, что не может догнать ее, и всегда чуть-чуть отставал. Очаровательный смех, звучащий позади, побуждал Дэни бежать все быстрее, и, наконец, беззаботно прыгнуть в чудо, окунувшись в Радость.

— Это новое рождение! — воскликнула она, размахивая в воздухе руками. Каждый шаг приносил не потерю, а прилив сил. Это действительно было рождение. Ее собственное рождение! Ей вот-вот предстояло появиться в небесном родильном зале. В мгновение Дэни осознала, что вся ее жизнь на земле была всего лишь родовыми схватками, готовившими ее к этому моменту.

Точно так же как она однажды родилась в холодном смятении и лучах яркого искусственного света, теперь ее ожидало рождение из тесного земного мира в безбрежный мир тепла и естественного света, для которого она и была создана.

— Наконец-то, — восклицала Дэни, — настоящий мир!

На пороге в жизнь стоял Некто, излучающий свет, яркий как миллион солнц. Дэни должна была бы ослепнуть, но каким-то образом ее новые глаза выдерживали этот свет. Это был больше, чем человек, но все же человек. Дэни сразу же поняла, кто Он. Это Тот, Кто был изначально, Кто покинул Свой дом на небесах, чтобы сотворить здесь обитель для нее. Это был Тот, Кто сотворил галактики одним щелчком Своих пальцев, Кто был светом, освещающим тьму миллионом цветов, Кто обратил полночь в утреннюю зарю.

Это был Он. Не Его представитель, а Он Сам. Он положил руки на плечи Дэни, и от этого прикосновения она затрепетала.

— Добро пожаловать, дочь! — Он широко улыбался, и эта улыбка излучала благосклонность. — Ты хорошо потрудился, Мой добрый и верный раб. Войди в Царство, приготовленное для тебя. Войди в радость твоего Господа!

Он крепко обнял Дэни, и она обняла Его в ответ. Сколько длилось это объятие, она не знала. Эти же руки обнимали ее и раньше — Дэни узнала их характер и силу, — но теперь она наслаждалась этими объятиями так, как никогда не могла себе представить. Это была совершенная, охватывающая защитная стена, которую не могло одолеть ничто во всей вселенной. Это были объятия, для которых Дэни была создана. Это был Жених — объект всех стремлений, осуществление всех мечтаний.

122

— Мой дорогой Иисус, — сказала она.

Дэни склонилась перед Ним в поклонении, и Ему это нравилось. Затем Он без малейших усилий поднял ее и посмотрел ей в лицо. Дэни изучала Его глаза сквозь пелену слез. Она увидела в них и то, что было ей давно знакомо, и то, что никогда не сможет постичь.

— Ты плачешь, — сказал Он и, протянув руку, вытер ее слезы. Когда Его рука приблизилась к щеке Дэни, ее охватил ужас от мысли о том, что ей могло не найтись места в этой Радости. Увидев, что протянутая к ней рука изранена и искалечена, Дэни съежилась.

— Твоя рука, — она посмотрела на другую Его руку, — обе руки. И Твои ноги.

Он позволил ей рассмотреть увиденное.

Это были руки Плотника, создавшие все существующее, включая вселенную, ангелов и всякого живущего. Эти же руки когда-то тащили тяжелое бревно на вершину одинокого холма. Эти же руки и ноги были прибиты к этому бревну в мире теней в тот самый ужасный момент от начала времен. Рана может исцелить любые раны, сделав их временными, только если сама станет вечной. Только израненные руки и ноги невинного могли спасти виновного от его ран.

Дэни видела Его боль — древнюю боль, ставшую дверью в вечную радость.

Это понимание обрушилось на нее и наполнило ее разум подобно ветру, который проникал с воем в каждую щель ее спальни в их старом обветшалом доме в Миссисипи. Дэни опять заплакала и, склонившись к покалеченным ногам Плотника, погладила их. Он поднял лицо Дэни за подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Ради тебя, — сказал Он, — Я сделал бы это еще раз.

Дэни безудержно рыдала. Ее удивляло то, что здесь она может плакать — одна из первых неожиданностей в вечности. «Пусть каких-то слез больше никогда не будет, — подумала Дэни, — но слезы любви, радости и полноты — это, очевидно, одно из небесных наслаждений».

Она изучала лицо Плотника, которое так жаждала увидеть и с самого раннего детства представляла в мечтах. На правой стороне Его горла Дэни заметила еще один шрам — едва различимый бесцветный след длиной около двух сантиметров, который очень напоминал... Дэни невольно прикоснулась к своей

123

шее, чтобы ощупать рубец, оставленный разбитой пивной бутылкой, но рубца не было. Он исчез.

Плотник, улыбнувшись, провел пальцем по Своему шраму так же, как Дэни часто это делала на земле, и тот сразу же исчез. Она поняла, что это был ее рубец на Его теле. Однако шрамы на Его руках и ногах не исчезали, и Дэни знала, что никогда не исчезнут.

Они долго разговаривали, никуда не торопясь и ни на что не отвлекаясь. В ожидании завершения этой беседы, их со всех сторон окружали люди, но Дэни не хотелось заканчивать. Она была полностью поглощена только одним лицом. У нее было столько вопросов! Но у Него тоже были вопросы к ней. Дэни это удивляло, поскольку она была уверена в том, что Он знает ответы. Плотник сказал ей:

— Я хочу открыть тебе одну тайну.

— Тайну? Я думала, здесь нет тайн, — Дэни всегда представляла, что на небесах ей будет не хватать секретничаний с подругами — не сплетен, а хороших тайн.

— Ты ошибалась, — просто сказал Он. — Ты увидишь, что ошибалась во многом, и тебя обрадует открывшаяся реальность.

— Но какую тайну Ты мне хочешь открыть?

— Это имя, которое Я определил для тебя еще до твоего сотворения. Оно будет лично твоим, известным только тебе и Мне. Только я будут называть тебя этим именем, — Он наклонился и прошептал Дэни на ухо, — Тебя зовут...

Окружающие увидели, как у Дэни округлились глаза и отвисла челюсть. Они не слышали ее нового имени, но помнили то чувство, когда впервые услышали собственное истинное имя, которое полностью отражало их сущность: все, что они любили, к чему стремились, их дары, характер и личные качества. Когда Плотник дал Дэни новое имя, каждый произнес про себя то имя, которое однажды было шепотом сказано ему на ухо.

Это было истинное имя, наконец обнаруженное после жизни, проведенной в поисках себя в темном мире. Имя Дэни в совершенстве отражало ее уникальность как особого творения Плотника. Оно идеально передавало ее природу как Его возлюбленной. И оно каким-то уникальным образом указывало на одну конкретную грань Его характера.

Дэни мысленно повторила это имя. Оно было таким красивым и совершенным. Казалось, что это имя всегда ей принадле-