Владычество 1

109

Они опять кивнули.

— О’кей, ребята. За дело.

Мальчики убежали. Кларенс увидел, как они остановили первых же попавшихся двух парней. Новость запущена.

Кларенс продолжал расспрашивать людей на улице и сделал еще нескольким мальчишкам такое же предложение, как первым двум. Он сам получил подобное предложение тридцать лет назад в Чикаго от одного частного детектива, расследовавшего какое-то дело в их микрорайоне. Тогда ставка составляла двадцать долларов. Инфляция...

Опросив еще с дюжину молодых парней (речь многих из цих пестрила характерными словечками черных и разными непристойностями), Кларенс вернулся к своей машине.

Ему вспомнилось высказывание профессора социологии, преподававшего в их университете: «Белые говорят по-белому, черные говорят по-черному. И белые не лучше черных. Ищите общение с теми людьми, которые не будут вас осуждать за ваше желание использовать какой-либо «черный» оборот».

Однако профессор литературы учил прямо противоположно: «Никогда не используйте подобных оборотов. Грамматика для всех одна: как для черных, так и для белых. Хороший английский — залог наилучшей работы. Люди начинают относиться к вам серьезно. А ругательства! Вы изрыгаете всю эту словесную дрянь и после этого хотите, чтобы люди хотели иметь с вами что-то общее? Ничего не выйдет. Конечно, если вы хотите образовать собственную страну, то вперед. Если же вы хотите преуспевать в этой стране, то выполняйте установленные в ней правила».

Кларенс следовал совету преподавателя литературы, а не преподавателя социологии. На протяжении многих лет он ежедневно тайком от всех занимался идиотскими речевыми упражнениями, над которыми они когда-то смеялись на уроках языка. «Клара у Карла украла кораллы, а Карл у Клары украл кларнет. На дворе трава, на траве дрова».

Даже спустя девятнадцать лет, когда дикция Кларенса стала почти безупречной, он все равно повторял некоторые их этих упражнений. Никаких двойных отрицаний. Никакой каши во рту. Никакой речи гетто для Кларенса Абернати. Хотя мыслями он частенько уносился в Чикаго своей молодости, но никогда не позволял делать то же самое своему языку. Кларенс научился произносить слова четко и твердо. Исключение составляли