не замучил начальника. А я получил выговор: «Не привлекайте гражданских, если только они не являются ключевой фигурой». Именно так мне сказал лейтенант, как будто я сам этого не знал. И после Джейка я больше гражданских к расследованию не допускаю. Суть в том, мистер Абернати, что вы не являетесь ключевой фигурой.
— Да? И что же вы узнали о парнях, застреливших мою сестру, пока я не вмешался? Наверное, у меня просто больше времени и заинтересованности, чем у вас. Как скоро это дело закроют? Вы вынуждены заниматься другими делами, а я — нет. Так может, именно я — ключевая фигура? В любом случае, я не собираюсь отступать.
— Только не ожидайте, что я уполномочу вас на расследование, — сказал Олли.
— А разве я вас о чем-то прошу? Может, только держать меня в курсе дел — не более. Что я могу сделать, чтобы убедить вас? Может, предложить вам самое лучшее мороженое?
— Вы ведь наверняка говорили об этом с Джейком. На это я не поведусь. Я не могу променять свою должность на порцию мороженого.
— Я и не предполагал, что вы согласитесь, — долгая пауза. — А как насчет двойного гамбургера, чипсов и коктейля из ежевики в закусочной Лу? — спросил Кларенс.
— Уже теплее, — Олли встал из-за стола. — Заменим чипсы колечками лука, и я подумаю над вашим предложением. Вудс проныра, — Олли колебался. — Перед тем как поехать к Лу, вы, может, захотите взглянуть на компьютерное изображение места происшествия?
Он подошел к расположенному в трех метрах от него главному компьютеру, запустил какую-то программу, открыл файл, и на экране появилось схематическое изображение комнаты Дэни. Кларенс был потрясен точностью и детальностью схемы. Каждый предмет был помечен. Окно, жалюзи, шкаф, большая кровать, маленькая кровать №1, маленькая кровать №2 — все сопровождалось довольно подробным описанием. На дальней стене были нанесены тридцать три последовательно пронумерованные точки, подписанные как «отверстия от пуль». На схеме были также некоторые мелкие элементы. Один из них был назван «сумка для обедов». На полу были нанесены точечные контуры в виде двух человеческих фигур. Большой был обозначен как «убитая», маленький — как «раненая».