Кембриджская шестерка

Глава 32

Это было любовное письмо.

Моя дорогая Катя

Это последний материал, который я обещал вам отправить. Если вы Посмотрите внимательно, возможно, вы найдете что-то, что зацепит вас. Внимание публики. Следите за Платовым. Он — приз. Йоу! больше ничего сказать не могу.

Жизнь на участке почти такая же. Я гуляю, читаю, чувствую Очень далеко от дома. В целом, меня это чувство не смущает. Йоу. постоянно вижу Рэйчел, потому что она живет всего в нескольких часах езды, и она подарила мне двух замечательных внуков. Я даже не представляю, похоже, я переживаю за мужа Рэйчел так же сильно, как когда-то переживал – возможно, С возрастом я становлюсь мягче.

Но я скучаю по Кэтрин и по тебе, моя дорогая. Я думаю о Ты постоянно. Я не сентиментальный человек. Ты же знаешь это. обо мне. Но иногда я не могу вынести мысли о том, что я буду никогда больше не обниму тебя, что ты никогда не будешь спать в моих объятиях, что Мы будем разлучены навсегда. Я совершила так много ошибок и теперь кажется, что уже слишком поздно.

Я очень сожалею о многом, и не в последнюю очередь о том, что выбрал карьеру вместо возможность большего счастья с тобой. Но ты слышал Всё это я слышал уже много раз. Какой смысл в сожалениях? Йоу! только прошу вас в последний раз задуматься о возможность приехать сюда, в Новую Зеландию, даже если это всего лишь неделю-другую. Обещаю, вам понравится.

Удачи с книгой, Кэтти. Я старался помочь тебе и Мне бы только хотелось сделать больше.

С любовью, как всегда.

Роберт x

В конце их первых выходных вместе Холли упомянула Гэддису, что у ее матери когда-то был парень в МИ-6, который сливал информацию

ей о КГБ. Это, несомненно, был он. Уилкинсон был источником архива. Письмо датировано 5 мая 2000 года. Но что он имел в виду под строками в первом абзаце? «Следите за Платовым. Он — наша добыча».

Было почти половина пятого утра. Гэддис перечитал письмо, пытаясь понять истинную природу отношений Уилкинсона и Кати Леветт. Были ли они женаты? Боже, неужели он отец Холли ?

Только Холли могла дать ответы, но он вряд ли мог разбудить её среди ночи. Вопросы придётся отложить до утра.

'Что ты делаешь?'

Она стояла в дальнем конце комнаты, с зажмуренными глазами и спутанными от сна волосами, прядь которых прилипла к лицу. Он вздрогнул от звука её голоса и положил письмо на стол, словно его застали за чтением личной переписки Холли. На ней был халат, шнурок которого свободно свисал сбоку.

«Я тебя разбудил?»

«Нет. Мне просто нужен был стакан воды. Тебя там не было. Я всё думала, что с тобой случилось». Она щурилась от света. «Что ты делаешь? Который час?»

Гэддис посмотрел мимо неё, на сумочку на полу, и почувствовал укол раскаяния. «Примерно половина четвёртого», — сказал он. Он снова проснулся: снотворное действие вина и парацетамола давно прошло. «Кто такой Роберт Уилкинсон?»

' Что? '

Голова её упала набок. Она выглядела испуганной.

«Так ты его знаешь?»

«Боб? Конечно, я его знаю. Он был маминым парнем. Как вообще появилось его имя?»

«Я нашёл письмо». Гэддис поднял его в руке, предлагая ей прочитать. Но она всё ещё была в полусне и спросила: «А нельзя ли мне увидеть его утром?»

Он покачал головой. «Нет. Это важно. Он дал твоей маме эту штуку?»

Я указала на папки на столе. Слишком уж странным было то, что письмо от Роберта Уилкинсона всё это время пряталось в коробке из-под обуви в багажнике её машины. Зачем она принесла его именно сегодня? Холли нахмурилась, её полуоткрытые веки всё ещё сопротивлялись яркому свету кухни.

«Сэм, сейчас же глубокая ночь. Ты пьёшь эту дрянь уже несколько недель ».

«Не это». Он постучал по письму отпечатком указательного пальца. «Это пришло сегодня».

«Возвращайся в постель», — сказала она. «Боб был просто влюблён в маму. Он был одержим ею. Я расскажу тебе о нём утром».

«Что вы имеете в виду, говоря «одержимый»?»

Она подошла и схватила его за руку. «Утром » .

«Нет. Пожалуйста». Он обнял её за талию, прижимая к себе. Он уловил резкий запах её влагалища и подумал о предательстве Тани. «Мне нужно знать. Ты должна мне сказать. Ты должна проснуться. Могу я сделать тебе чаю?»

Кофе?

«Это смешно». Она позволила ему усадить себя в кресло. «Если я скажу, ты обещаешь дать мне поспать?»

«Я обещаю дать тебе поспать».

«Хорошо». Она облокотилась на кухонный стол, закрыла глаза, склонила голову, словно в начале молитвы. «Боб Уилкинсон», — пробормотала она себе под нос. Ей явно было трудно вспомнить подробности. «Последний парень мамы до папы. Возможно, первая любовь. Не помню».

«И вы с ним встречались?»

'Конечно.'

«Какой он?»

Она подняла глаза и раздраженно уставилась на Гэддиса, словно описание персонажа выходило далеко за рамки ее компетенции в половине пятого утра.

Я отступил. «Ладно, хорошо. Тогда расскажите мне, когда они были в этом замешаны».

Задав вопрос, он встал и включил маленький цифровой радиоприёмник в углу кухни. Он не хотел, чтобы кто-то подслушал разговор. В комнату полилась классическая музыка. Холли нахмурилась, но она слишком устала, чтобы сомневаться в его странном поведении. «О, я не знаю, Сэм.

Наверное, чуть за семьдесят. — Она заправила прядь волос за ухо. — Мама была примерно моего возраста. Они почти познакомились, но Боба отправили за границу по какому-то делу — Министерство иностранных дел или что-то в этом роде, — и им пришлось расстаться.

Гэддис это не понравилось. «Министерство иностранных дел или что-то в этом роде». Звучало так, будто она пыталась как-то компенсировать ложь.

«Он выбрал свою карьеру вместо твоей матери?»

«Ну, это один из способов взглянуть на это», — рассмеялась она. «Мама действительно почувствовала облегчение . Она познакомилась с моим отцом, вскоре они поженились, и у них родилась я».

И мы все жили долго и счастливо». Она начала играть с крышкой одной из обувных коробок. «Только Боб никогда не забывал о ней. Женился, развёлся, всегда поддерживал связь с мамой, а потом очень помогал ей с карьерой после смерти папы».

Гэддис заметил, что она нахмурилась.

«Почему ты так смотришь?»

Холли покачала головой. «Думаю, у них был роман, который возобновился лет десять назад». Она повернулась к радио. «Зачем ты, чёрт возьми, включил Classic FM?»

«Давайте поверим. Это же Радио 3».

Холли встала. Она налила себе стакан воды из бутылки в холодильнике и убавила громкость радио. Гэддис хотел возразить, но понял абсурдность своего поведения; он не мог позволить себе оттолкнуть её параноидальными тирадами о прослушивании. Вместо этого он смотрел, как она выпивает воду – весь стакан, словно лекарство от похмелья.

– прежде чем вернуться на свое место.

«Мама писала о политике, геополитике, шпионаже». Холли перешла на театральное шепот, приложив палец к губам. Она начинала получать удовольствие. «Боб был великим шпионом. Железный занавес. Холодная война. Поэтому ты боишься, что тебя прослушают?» Казалось, она вот-вот расхохотается. «Ты что, используешь мамины вещи, чтобы написать книгу о МИ-6?»

Он жестом попросил ее продолжать говорить.

«Насколько мне известно, Боб постоянно снабжал маму новыми сведениями.

Шпионские сплетни, слухи из Вашингтона и Вестминстера». Она постучала костяшками пальцев по столу. «Вероятно, он отдавал ей пятьдесят процентов этой информации. Это был его способ выразить свою привязанность. Либо это, либо способ загладить свою вину за побег в Москву. «Он сказал, что хочет, чтобы она написала отличную книгу о западной разведке, обо всём том, о чём Боб Уилкинсон не мог рассказать, потому что был связан Законом о государственной тайне». Она взяла Гэддиса за руку, и её весёлое настроение внезапно улетучилось. «Но мама так и не взялась за это. Вероятно, она даже не читала досье. В конце концов, Боб её раздражал. Он был как муха, от которой она не могла отмахнуться. И она никогда не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы работать. Кажется, Боб сейчас живёт в Новой Зеландии. Я его давно не видела».

«Разве он не пришёл на похороны твоей матери?»

Холли покачала головой. «Не помню. Я побила мировой рекорд по потреблению валиума. Возможно». «Он, возможно, даже не знает, что она умерла».

Гэддис поднял письмо и передал ей. Мимо окон гостиной, с грохотом преодолевая «лежачих полицейских», в кромешной тьме промчался грузовик.

Я указал на строку о Платове. «Как вы думаете, что я хотел этим сказать?»

«Здесь?» — Холли прищурилась, словно старушка, которой нужны очки. «Платов? Понятия не имею».

Гэддис внимательно изучал его лицо, всё ещё не уверенный, не манипулируют ли им. «Ваша мать никогда не упоминала, что ведёт расследование в отношении кого-то в Кремле?»

«Никогда, нет». Холли откинулась на спинку стула, внимательно разглядывая его. «Я думала, ты эксперт по Платову. Что происходит, Сэм?»

'Кому ты рассказываешь.'

OceanofPDF.com