Мастер путей. #1

Глава 27. Любой ценой.

Едва только гости из Тайной Канцелярии покинули земли рода, так сразу же светлейший князь Морозов изрядно помрачнел.

Глава рода изрядно потоптал эту грешную землю и повидал самых разных людей. Но вот такой кадр... ему попался впервые.

Когда телеграфная станция приняла входящую передачу, немолодое сердце Властислава Ивановича пропустило удар.

"ПОКУШЕНИЕ НА МОРОЗОВУ В АКАДЕМИИ тчк ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ тчк ВЕРОЯТНОСТЬ НАПАДЕНИЯ"

На людей рода, служащих гвардии и просто жителей земель Морозовых нападения не редки. Светлейший князь за свою долгую жизнь заслужил тёплые отношения со многими, но и холодные – с немалыми. С завидной регулярностью земли рода подвергались атакам недоброжелателей. Были покушения и на самого светлейшего князя, и на его жену с детьми. Особо усилились они перед тем, как Великий Император Всероссийский своим высочайшим указом даровал им этот чин.

Но нападение непосредственно на наследницу рода, когда та находится одна, без своей гвардии, в сопровождении лишь двух сближниц? Такого ещё не бывало. И вообще Морозов впервые слышал, чтоб кто-то покушался на жизни слушателей Академии на её территории.

Да, между слушателями всегда случались стычки. Дуэли на территории проходили чуть ли не чаще, чем лекции. Потому и смерти на арене случались. Но чтоб открытое нападение с целью ликвидации... Такого в истории Оболенска ещё не было.

И тут остаётся уповать только на Божье провидение, буквально в последний момент сведшее наследницу рода Морозовых и этого наёмника при действительном тайном советнике. Иначе абсолютно никак не объяснить, как эти двое оказались подле Ветраны в самый необходимый для этого момент.

Наёмник произвёл впечатление опасного противника, с которым лучше дружить. Первый кирпичик в стену осознания заложила действительный тайный советник Бериславская, прибыв в сопровождении воина, и представившая его. Тайная Канцелярия не нанимает на службу увальней и дармоедов. Лентяев всегда хватало во всех ведомствах Империи, но Контора крайне ревностно относится к исполнительности своих сотрудников, а также к их профессиональным качествам. И раз уж наёмный ратник состоит при действительном тайном советнике, да ещё и первого класса... Кадр, однозначно, непрост.

Второй кирпичик был за Ветраной. Вместе с отцом наблюдавшая за ходом обороны имения от внезапного нападения, наследница во всех красках расписала последнее злоключение. Невозможно проигнорировать утверждения о том, что воин, даже не доставая оружия, уничтожил половину напавших, а вторую часть расстрелял меньше, чем за минуту. Полноценный отряд полностью прекратил своё существование благодаря его стараниям. Последний мазок кисти в портрете ратника – его действия на поле боя. Пройдясь по поверженным врагам, он добил каждого наверняка, не поленившись прострелить каждому голову. Это выдавало в нём опытного и осторожного бойца, знающего, что такое нападение со спины от недобитого врага.

Третий кирпичик внёс уже сам глава рода. В личной беседе сумел всесторонне оценить собеседника. Тот владел речью. Знал об этикете и правилах хорошего тона. Далеко не всего придерживался, но это объяснила Бериславская. Да и, по правде сказать, никто никогда не ожидает от воинов знаний сословных условностей и сводов. Они – автоматы, к ружьям приставленные, и красиво изъясняться не их стезя. Этот же ратник и речью блеснуть смог, и ратным умением.

Глава рода с дочерью наблюдали за ходом битвы и видели, как боевики противника складывались сами по себе без видимой причины. Стрелкового оружия в гвардии хватало, но лишь для ближнего боя. В арсенале не было ничего, что могло бы причинить хоть сколь бы то ни было значимый урон на дальности свыше нескольких десятков шагов. Противник же начал терять людей за пару сотен метров до передовых позиций обороняющихся.

Морозов прекрасно видел, как гости самовольно убыли на чердак. И именно оттуда в ходе отражения нападения слышались довольно частые хлёсткие шлепки, как будто кто-то хлестал табун, погоняя. Звук был громче, чем от кнута, но очень его напоминал. И именно после него наступающая пехота противника не досчитывалась очередной боевой единицы. И уж тем более не могли не заметить Морозовы, что враги погибали, не обращая внимания на свои щиты, которые не могли пробить заклятья обороняющихся. Чем бы ни воздействовал на них гость, выжить не удалось никому.

Оружие в руках гостя выдавало чрезвычайно развитую оружейную промышленность, к которой у него есть доступ. Имперские оружейные мануфактуры не в состоянии производить подобное. Ничего схожего светлейший князь не видел и у зарубежных изобретателей. Вблизи Морозов хорошо рассмотрел вооружение, пока гость сидел напротив. Качество обработки металла, покрытия и первоклассная оптика с тонкими деталями в высоко нагруженных узлах орудия. Нет ни малейшего понятия, кто мог изготовить такое.

Доклад начальника службы безопасности заставил с ещё большей осторожностью смотреть на гостя. Среди напавших двадцать четыре трупа, чьи причины смерти разительно отличалась от прочих. В них были обнаружены аккуратные входные отверстия от пуль, прижжённые по краям, а выходные представляли собой разорванные раны. Особенно худо пришлось тем, кому пули попадали в кость. Шансов на выживание никаких. Но в одиночку упокоить больше двух десятков супостатов меньше, чем за пять минут...

Сначала светлейший князь подумал, что воин сражался наравне со всеми, потому такой высокий результат среди поражённых целей. Но потом выяснилось, что этот самый воин учинил себе на чердаке натуральный спальник и возлегал на нём, лениво отстреливая куропаток противника, будто охотник в загоне. И такой результат безо всякого старания, буквально на отдыхе, лёжа, как падишах!

Для него это было не сражение, а отдых!

При осмотре оставленного места пребывания нашли гильзы. На первый взгляд ничего необычного, если бы не пара «но». Во-первых, материал гильз. Не мягкая податливая в обработке латунь, а твёрдая, с трудом поддающаяся сталь. И какая! Сверху крашеная в зелёную краску, да ещё и лакированная! Во-вторых, калибр. На донце гильзы выбить «7.62х39». Но в Российской Империи нет оружия под такой калибр. Как следует, нет и заводов, производящих такое. Компоновка стандартная: гильза, внутри порох, в донце капсюль. Ничего необычного. Кроме калибра.

А ещё его воздействие. Нет никаких сомнений в том, что гость воздействовал на недругов именно своим оружием, имевшим этот калибр. Пуля меньше восьми миллиметров в диаметре. Но удивительная дальность и поразительная точность. В довесок – ни одного выжившего.

Если такое он сотворил, просто отдыхая, то что от него можно ждать, когда он возьмётся всерьёз?

Боец сильный, но своенравный. От денег отказался. И аргументация интересная: такое не каждый день встретишь.

Ещё было видно, что воин заинтересован в Ветране. Иначе бы зачем ради неё рисковать? Вознаграждения не взял, и ничего не попросил в зачёт услуг. Самоходка? Она не морозовская. По сути, род откупился не принадлежащим ему. Но насколько сильно заинтересован? Ветрана – девушка видна, красивая. За собой следит, ухаживает. Многие окрестные князья уже намекали, какая прекрасная дочь у Морозовых, а у некоторых, как раз, подрастают сыновья. Потому заинтересованность понять можно. Но просто ли возжелал или же это начало зарождения каких-то чувств, способных перерасти из влечения в любовь?

Держался уверенно. Не настолько самоуверенно, как некоторые дорвавшиеся до силы, пытающиеся самоутвердиться за её счёт. Воин прекрасно осознавал свою ценность, свои силы и ответственность за неё. Ему не было нужды строить из себя что-то в чьих-то глазах. Он знал, чего стоил, и ему этого хватало.

Ещё на его амуниции был замечен немалый подсумок с шевроном в виде красного креста. Символ интернациональный и не нуждается в пояснениях. Стало быть, воин ещё и сведущ в лекарском деле. Что конкретно находилось в подсумке – неизвестно. Снаружи торчали лишь рукоятки ножниц и какой-то силок, похожий на устройство для затягивания петли. Прочее же насыщение было сокрыто от взора тканью. А это, в свою очередь, ещё больше придаёт ценности специалисту. Одарённые Силой почти не болеют. Крайне редко обращаются к лекарям за помощью. Потому тех сейчас днём с огнём не сыщешь: врачуют, в основном, низшие сословия и тех, кто Силой не владеет. А если привлечь на свою службу личного лекаря, разбирающегося в вопросах врачевания…

И он прямым текстом изъявил желание работать во благо рода, прямо отказавшись от предложенных ему денег, на правах взаимовыгодного сотрудничества. С одной стороны, этот наёмник – сильный союзник, и его надо держать поблизости от себя. С другой стороны, нет гарантий, что однажды его сила не обернётся против рода. Про него ничего неизвестно. Возможно, с объявлением его другом рода глава и поспешил. Но это лишь подстёгивает дальнейшее развитие событий. Воина необходимо всесторонне изучить. Значит, надо выяснить о нём всё и побольше.

Тяготы раздумий прервал голос Морозова, раздавшийся в кабинете:

– Ветрана.

Голос сухой. Строгий. Почти резкий. Ни единым полутоном не похожий на тот, которым Властислав объяснялся с гостями. Показатель небывалой важности затронутой темы.

– Твоя оценка. Как тебе Мастеров?

Дочь, ещё даже не сменившая платья, стояла перед отцом в его кабинете. Миловидная улыбка также покинула молодое лицо: вместо приветливой девушки на выданье при разговоре присутствовала познавшая вкус крови, своей и чужой, наследница рода.

– Лучше, отец, – оскалилась Ветрана. – Намного лучше, чем все те, кого мне прочили в мужья.

– У нас с твоей матерью схожее мнение на сей счёт, – произнёс Властислав Иванович. – Ты видела его в действии. Своими глазами оценила силу. Он опытен. Прям. Достаточно силён и умён.

– Я поняла, – жёстко отозвалась девушка. – Можешь не продолжать. Его дети унаследуют от него многие черты.

– А ты – сильнейшая в роду, – напомнил светлейший князь. – Хотя твой уровень развития замер. Говоришь, смогла покрыть своим льдом всю арену? Ты достигла этого результата в пятнадцать лет. С тех пор движения нет. Но это всё равно лучше, чем у любого из нас. Ваше потомство принесёт роду процветание и благополучие. От сильных родителей всегда рождаются сильные дети.

– Я прекрасно поняла, – процедила Ветрана. – Он нужен нам.

– В идеале – в составе рода, – согласился отец. – Ваша свадьба стала бы для этого отличным поводом. Необходимо работать над привлечением Мастерова. Любыми средствами, которые не навредят нашей репутации. От денег он отказался, а значит, подкуп не рассматриваем. Не вздумай ему угрожать, такие люди, как он, этого не любят. Но в остальном… я даю тебе разрешение на привлечение любой помощи, если результат будет гарантирован. Свадьба завтра не нужна. Нет такой спешки. Но если ты будешь держаться подле Мастерова… Но не переусердствуй. Излишняя настырность может отпугнуть или обратить в неприязнь. Ты уже ему понравилась. Просто сделай так, чтобы...

– Поняла, отец.

Подталкивать Ветрану нужды не было. Её и саму заинтересовал наёмный ратник. Первый из встреченных ею за полтора десятилетия, кто не обратил внимания на её титул светлейшей княжны. Первый, кто общался с ней на равных, как старый знакомый, хотя и видел впервые. Первый, кто, оказав услугу, пусть и непрошенную, не потребовал взамен платы. Как минимум, наследница рода Морозовых и сама не прочь узнать воина поближе. А если удастся завербовать его в свою гвардию… Ветрана готова оплачивать его жалование из своего личного бюджета.

***

Трофейную самоходку бандитов оставили до выяснения на месте. Со слов Алины выходило, что трофеи (а, по факту, материальные и вещественные доказательства) всё равно в ведении Тайной Канцелярии. Самоходку так и так приберут к рукам. А там разберёмся.

Остро чесались руки телепортироваться в Оболенск. Ехать ещё час времени, конечно, весело и интересно, но потеря времени. Здравый же смысл подсказал, что светить давно утерянной магией среди бела дня – так себе идея. Надо, хотя бы, отъехать куда-нибудь подальше и встать в укромное местечко.

– Красиво вышел из положения, – проинформировала Алина, когда мы ехали по дороге в сторону Оболенска. – Не ожидала. Сидела, ждала и готовилась тебя прикрывать и извиниться в очередной раз. А ты так красиво завернул. И про женитьбу с Морозовой, и про деньги в счёт оплаты. Ты точно наёмный ратник? Языком владеешь как штабский писарь.

Я пожал плечами.

– Просто сказал, что думал. Даже выкручиваться не пришлось, оправдания искать. Само на ум пришло, как-то.

– Я оценила, – призналась Бериславская. – Если это действительно твои мысли и твои ценности, если это действительно твои нравы, устои и воспитание... Ты очень необычный для наёмного ратника. Ты мне нравишься.

– Ты мне тоже.

Хотя, если положить руку на сердце, всё же я слукавил. Сам зачехлял о бесценности жизни, о высшем достоянии, которое нельзя купить или продать. Сам укорял родителей Ветраны в обесценивании жизни их дочери… а сам?

Я не делал зарубок на прикладе. Старые армейские традиции из далёких средних веков неприменимы в условиях современной войны. Свободное место на прикладе кончилось бы через неделю или месяц. Но отнимать эти самые бесценные жизни… сколько душ я прибрал к рукам? Едва ли найдётся капеллан, который отпустит мне столько смертных грехов.

Перед глазами всплыл из памяти один из крупных опорных пунктов противника, который мы накрыли издалека. Огромный вырытый в земле укреплённый полуподземный городок, раскинувшийся на добрый квадратный километр. Ходки, блиндажи, гнёзда, укрытия… и это сверху увидела моя «птичка». Штурмовать такой – означало бы положить почём зря людей. Было принято оперативное решение выжечь весь опорник термобарическими снарядами. Зачем класть своих людей, когда можно положить чужих?

Тяжёлая огнемётная система – исчадие ада на гусеницах. Всего один пакет залпов превращает всё в радиусе поражения в прожаренные насквозь угольки. И тут невольно задаёшься вопросом, наблюдая за этим процессом «в прямом эфире», через камеру «птички»: а на чьей совести эти трупы? На чьих руках их кровь? Тот, кто навёл артиллерию на них, или тот, кто их этой артиллерией обстрелял?

И после этого у меня хватает наглости рассуждать о ценности человеческой жизни? Я ни словом не соврал о том, что жизнь Ветраны бесценна. Она в моём понимании ещё ребёнок. Пусть в моём мире в пятнадцать лет уже становятся матерями-одиночками, а некоторые бросают пить и курить. Но светлейшая княжна Морозова в моих глазах всё ещё достаточно невинна, чтоб возвеличить её жизнь над жизнями, допустим, атаковавших её. Но в остальном… как может тот, кто изо дня в день отнимал людские жизни и получал за это деньги, рассуждать о бесценном и святом? За такое и анафему схлопотать можно.

К счастью, об этой нестыковке знаю только я. В этом мире нескоро найдётся судия, что укажет мне на мои прегрешения. Вот поэтому в глазах Алины я и выгляжу красиво. Знала бы бедняжка, кого они призвали на свои головы…

Минут через -дцать мы отъехали от имения Морозовых достаточно далеко. Съехали с главной дороги на грунтовую, уходящую под сень какого-то дюже дремучего для подмосковного леса. Оказались надёжно сокрытыми от посторонних взглядов, приближенных или удалённых. Остановка, вдох, выдох, и проброс Пути. Миг, невероятно приятная «отдача» по телу от перехода, и мы оказываемся на подъезде к Оболенску. Чуть проехать вперёд – и будет поворот на город.