Мастер путей. #1

Глава 6. Вечер перестаёт быть томным.

Когда речь заходила о знакомствах с женщинами, события развивались по более или менее схожим сценариям. Ты можешь быть хоть Квазимодо, хоть фаворитом Кунсткамеры. Но стоит им раскусить, что ты перелётный гусь удачи, на тебя начинают вешаться гроздьями и вне зависимости от возраста и профессии. Шутка ли, семизначные ценники в месяц зашибать? Да по всей стране фирм, чьи топ-менеджеры и директоры столько получают, по пальцам одной руки перечесть. А тут выживший (в некоторых случаях даже из ума) наймит, который к деньгам относится настолько фаталистически, что может запросто спустить месячную получку на беспробудный месяц развлечений.

Потому нет ровным счётом ничего удивительно в том, что очень часто дельта времени между знакомством и избавлением очередной новой знакомой от лишней для неё одежды не превышала нескольких часов.

На моей памяти рекорд составлял три минуты: именно столько потребовалось моей очередной новой знакомой после первых фраз для завязки диалога, чтоб оставить все свои дела и самозабвенно предаться безудержному сексу, отдавшись мне без остатка. Правда, это было летом на пляже, да и одежды на нас было немного, что сэкономило нам время… но это же тоже считается? Не правда ли?

Правнучка архимага не сумела побить этот рекорд. Но я вам так скажу. То, как быстро девушка окажется насаженной на твой ствол, ценится гораздо меньше, нежели то, с какой самоотдачей она на него насадится сама. Безусловно, на вкус и цвет все фломастеры разные. Но после сегодняшней ночи конкретно этот по имени Алина Бериславская я готов смаковать из раза в раз, наслаждаясь процессом целую вечность.

Чесался язык сравнить провожающую меня Алину с легендарным Иваном Сусаниным. С устремлением не меньшим, а то и большим, девушка вела меня по закоулкам обиталища, в стенах которого мне посчастливилось оказаться волею судеб. Ни дать, ни взять натуральный проводник потерянных душ.

Сходство кончалось там же, где и начиналось. Особенно его не наблюдалось по другим смежным параметрам. Наподобие походки от бедра: то ли сама не замечала, то ли нарочно чуть-чуть подпустила избыток грации в движения, но разноглазка перемещалась, плавно и изящно покачивая на ходу бёдрами. Чуть больше, чем этого требует опорно-двигательный аппарат человека, но всё ещё недостаточно, чтоб считать это неким намёком и сигналом к действию. Не чета прорывающимся по непроходимым болотам полякам под предводительством легендарного Сусанина.

Да и я, если честно, к действиям готов так себе. При необходимости, смогу принять боевую форму буквально по команде, как собака Павлова. Но усталость никуда не делась: спать хочу зверски. Чувствую, Бериславская тоже недалеко от меня ушла в этом плане.

Мы спустились по винтовой лестнице с уровня, где находились, ярусом ниже. Попутно отметил, что лестницу проектировал то ли орденский инженер на побегушках у рыцарей-тамплиеров, то ли ярый фанат фехтования. Лестница завивалась таким образом, чтобы обороняющийся, будучи правшой, сверху имел преимущество по высоте и стороне рабочей руки. Она шла, скручиваясь сверху вниз против часовой стрелки.

Вопрос. Что мешало поставить нормальные прямые человеческие лестничные пролёты? Они и проще, и дешевле в изготовлении. Нет, блин. Надо было иъе… гм… извернуться и отгрохать обитель с уклоном в средневековый европейский замок. Шутники, блин. Абсолютно случайно во дворе нет ворот с подъёмным мостом через ров с крокодилами?

Не задерживаясь на экскурсии по этажам и комнатам, Алина уверенной походкой вела меня всё ниже.

Когда мы миновали этаж под тем, на котором встретились, было ещё терпимо. Ну, подумаешь, многоэтажное сооружение? Можно подумать, я, живя на десятом этаже, никогда таких не видел. Тоже мне, нашёл, чему удивляться.

Когда после нижнего этажа мы спустились в отделанный по черновому, и, судя по температуре воздуха, находившийся ниже уровня земли подвал, я насторожился. Не каждый день по «подземке» ползаешь. Опыт подобных мероприятий у меня накопился преизбыточный, и, если честно, положительным его не назовёшь. В истерику и фонтан флэш-беков не ударяюсь, но в памяти ещё свежи воспоминания о братских могилах в подвалах, и о пыточных там же, и о самых настоящих муравейниках, в которых от обстрелов целыми улицами прятался «мирняк».

Когда же Алина серией извилистых поворотов и протяжённых ходков вывела меня из погреба в самую натуральную пещеру, моя рука невольно потянулась к пришитому вдоль бедра карману «Горки», где в ожидании покоился нож разведчика. Память всколыхнули занятия в лагерях, на которых нам рассказывали о приёмах боевиков с реальными историческими примерами. К примеру, об афганских моджахедах, которые могли сами или через местного проводника намеренно завести советские группы на минные поля. Безусловно, провожатый подрывался и сам, но уносил с собой жизни кого-то из шурави. Неохота верить, что Бериславская – смертница. Но, ввиду отсутствия на руках привычного огнестрела, нож – единственное, чем я смогу выторговать себе хоть какие-то шансы уцелеть, случись что непредвиденное.

Как оказалось, даже пещера под жилищем не была конечным пунктом нашего маршрута. Алина привела меня в огромный грот, расположенный на самом нижнем её горизонте. В общей сложности нам на дорогу потребовалось чуть ли не четверть часа. Нормально они тут пуляют… Вот это погребок они себе отгрохали…

По пути от обитаемых этажей и до самого грота Алина оперировала парой весомых кристаллов, подобранных по пути с одной из полок. По габариту полупрозрачные, почти матовые минералы, чьи грани были испещрены руническими письменами, походили на половинку силикатного кирпича. Их девушка подносила к закреплённым на стенах держателям, в зажимах которых крепились небольшие кристаллы жёлтого оттенка. Последние при совершении манёвра начинали ярко светиться, будто бы реагируя на приближение камней в руках Бериславской. Таким образом налаживалось освещение. После того, как мы отходили от зажжённого источника, тот продолжал гореть ещё довольно длительное время.

Свет был скуден. Не киловаттная лампочка ни разу. Но его хватало, чтоб без особого напряжения различать обстановку в паре-тройке десятков метров перед собой, пусть и без возможности читать мелкий шрифт. Что, впрочем, в данный конкретный момент и не требовалось.

Помещение погреба сразу давало понять, что находится под землёй. Буквально кожей ощущался тот рубеж, где проходила граница температурных слоёв. Полтора метра – и всё, градусы исчезали, как снег в июле. Если наверху, чисто навскидку, было где-то под двадцать пять по Цельсию, то в погребе, судя по шедшему изо рта пару, едва ли их было больше десяти.

Погреб обильно заставлен стеллажами из крепкого строганного бруса. На полках в количестве, достаточном для снабжения длительное время полнокровного отделения, стояли консервы в непривычно больших прозрачных банках. И соления из овощей, и варения из ягод, и тушёное мясо, и соки-компоты. Батареи банок бессчётными рядами уходили численностью далеко за сотни штук. Видимо, это место не предполагалось снабжать на регулярной основе, потому снедь хранилась в запасе. Что косвенно указывало на удаление координат от «цивилизации».

Уже в пещере под жилым комплексом температура опять поднялась до комфортных значений. Такая разница в пластах была обусловлена грамотной изоляцией: из погреба в каверны вёл наклонный ходок, оснащённый двумя толстыми, плотными, качественно просмолёнными последовательно расположенными деревянными дверями. С теплоизоляцией всё было отлично. За отсутствием надобности на дверях не устанавливались замки: тяжёлые от смолы и обивки двери Алина отворяла просто так, руками и без ключей.

Пещера не поражала воображений. Мне доводилось видеть и побольше. Бывал, правда, в не самых гротескных, но минимальный ознакомительный опыт штурмовой спелеологии поимел. Да, своды потолков этого подземного образования терялись в тусклых лучах светильников. Те хорошо освещали пространство под собой и в стороны, но практически никак не работали по верхней полусфере. Да, в пещере имелись следы активной выработки: она очень даже не заброшенная. В ней реально разрабатывались шахты. Да, в ней попадались гроты размером с грузовой гараж. Но и только. Интересно – да. Поражать воображение – нет.

По стенам иногда пробегали короткие мерцающие вспышки: свет от наших источников отражался от вкраплений в породе. Что это такое – мне позже расскажет Алина. Пока лишь, не разбивая повествования, могу сказать только то, что выглядело это притягательно.

«Во-первых, это красиво!» (с).

А вот грот, куда привела меня Бериславская…

На самом нижнем горизонте, куда мы спускались шаг за шагом, располагалась огромных размеров каверна. Её стены и свод потолков не были видны в свете наших дежурных источников. Хоть спутница и зажгла их по пути в достаточном количестве, я всё ещё не мог разглядеть границы образования. Изредка где-то в кромешной мгле проблёскивали отсветы вкраплений в породе, но определить расстояние до них достоверно не получалось.

Дно грота рассекал на две части тихий, спокойный и не бурный подземный поток. Довольно широкий, местами доходящий до пары-тройки метров в поперечнике, он выходил ключом из-под ближайшей к нам стены и по уклону уходил куда-то в дальнюю. Видимо, тут есть сквозной пролом в породе, позволяющий воде спокойно втекать и утекать. Иначе полость грота давно заполнилась бы под завязку.

По пути следования воды обнаружилась рукотворная купальня. Не то купель, не то бассейн. Сооружение возвели, вероятнее всего, всё из того же бетона. Причём, было видно, что строили его с запасом по автономности. Чтоб не таскать в ёмкость воду вёдрами, предусмотрели водозабор из общего потока в гроте, и отводной слив, возвращавший избыток набранного обратно в подземный ручей.

– Раздевайся, – голос сопровождавшей меня Алины раздался в пещере на удивление тихо.

Как правило, в больших объёмах есть неслабое эхо. Чем больше помещение или зал, тем оно сильнее. Связано со скоростью распространения звука в плотной атмосфере и его отражением от преград.

Поэтому в рот я манал штурмовать Дом Культуры и его актовый зал без активных наушников. Хера с два ещё раз сунусь под такое мероприятие. Чуть не оглох, на хер. Ещё и смежники реактивные дульные тормозы себе на автоматы накрутили.

Но есть и исключения из правил. Если звук что-то поглотило, и он не сумел в достаточной мере отразиться от преграды, эхо существенно снижается. В ряде случаев может исчезнуть полностью. Но, применительно к данной ситуации, это означает, что порода вокруг нас хорошо поглощает звук. Тот же голос, или наши шаги.

Хорошо ли это? Не очень. Это может свидетельствовать о высокой пористости породы. Что, в свою очередь, почти прямо говорит нам о её рыхлости и низкой прочности с несущей способностью. Добавляем к этому опасное соседство с проточной водой и… надеюсь, зря себя накручиваю.

– Очень уютно, – оценил я. – Не в каждом фешенебельном отеле есть такой уголок.

– Омыться можно тут, – Бериславская указала на ёмкость купальни. – Можешь приступать. Я принесу полотенца.

Алина потянулась своим могучим кирпичом к очередным держателям вокруг купальни и затеплила осветительные кристаллы. Стало светлее, хоть и ненамного.

Правнучка архимага развернулась в одном ей известном направлении и уверенной поступью беззвучно скользнула в полумрак грота, разгоняемый светом кристаллов возле ёмкости купели.

Ну, что, «Мастер»? Ты хотел помыться – ты получил помыться. Возрадуйся, расслабься и получай удовольствие.

Видимо, это место и впрямь использовалось по прямому назначению. Оно не выглядит заброшенным. Пол грота возле купальни обметён и избавлен от упавших кусков породы с потолка: вон, метла стоит у стенки, сиротливо притулившаяся во тьме. Возле купели выстелен досками ровный участок приблизительно пять на пять метров. Есть, где встать, раздеться, обтереться, переодеться. Да и одежду сложить можно не на голую землю. На настиле присутствует стул и круглый стол.

Вставать на чистый настил грязными берцами мне не позволила совесть. Кто-то же старался, чистоту поддерживал. Кажется, даже подозреваю, кто конкретная. А тут такая сволочь всё грязью размазать норовит. Так дела не делаются.

Разулся ещё на полу пещеры, на настил встал уже в носках, следующим же шагом избавившись и от них.

Как же повезло, что носки использую «умные». Поначалу экономил на них, брал самые дешёвые и после суток носки тупо выбрасывал в поле: смрад от них после активного трудодня стоял такой, что, разуйся сразу весь личный состав, на позиции противника можно было бы пускать боевой отравляющий газ. И не спасало от этого ни регулярное мытьё ног, ни тонны изведённого мыла, ни всякие мази-пасты-присыпки-тальки, ни прочие народные и антинародные средства. А тут в начале контракта старшие товарищи надоумили вложиться в нормальные человеческие носки.

Современные влагоотводящие материалы – половина залога для здоровья ног. И в закрытых берцах нога меньше преет, и пот от стопы отводится быстрее, и промокшие носки высыхают шустрее, и носятся дольше без износа. Куда ни кинь – всюду выгода. Стоят, правда, на порядок дороже, но, как показала полевая жизнь, оно того стоит.

Не говоря уже про такие божественные мелочи и изобретения человечества, как антибактериальная обработка и включённые в состав изделия нити с частицами серебра. Есть и чисто маркетинговые разводы на лоха, а есть действительно запатентованные технологии. Там и нити в растворе вымачивают, и прямо в нить вплетают тончайший волос арматуры с нанесённым серебряной эмульсией, и уже готовое изделие выполаскивают в чане с ионами серебра… небоевые потери из-за грибков и прочих поражений органических поражений очень быстро стали сходить на нет.

Это я к чему?

Повезло, что носки «умные». Иначе, разувшись, я рисковал превратить весь грот в газовую камеру смертников.

На стул легла брезентовая панама. Вслед за ней отправилась куртка «Горки». Туда же сбросил брюки от комбинезона. Влагоотводящее термобельё, используемое мною вместо нижнего нательного, легло сверху. Решение использовать высокоэффективную синтетику в сборе с ветрозащитным перекрученным хлопком довольно спорное, но это тема для отдельного разговора.

Подошёл к купальне, рукой попробовал температуру воды. Прицокнул языком. Вот это, блин, сервис.

Спускаясь вниз и прикидывая глубину (чисто навскидку, над нами было никак не меньше нескольких десятков метров породы), я ожидал, увидев тут воду, получить на выходе ледяную родниковую. Ну, край – чуть-чуть теплее, градусов на несколько. Но когда рука погрузилась по локоть в тёплую, градусов под сорок-сорок пять, ёмкость, моя паранойя напряглась.

Подземные воды – не редкость даже в моём мире. Геологи находили и подземные реки, и озёра, и даже целые моря. Но, как правило, вода на глубине холодная. Точные градусы расходятся и зависят от глубины залегания и широт, на которых располагается пласт. У экватора менее холодная, у полюса более. Но вода всегда холодная. Если что-то нагревает воду под землёй – это повод напрячься. Потому что в девяноста девяти процентах случаев это тектоническая активность или близость к лавовым потокам. Кора планеты тонка настолько, что мантия прогревает её буквально навылет. Я ни разу не геофизик, но наблюдаемая мною картина говорит, что мы буквально сидим на пороховой бочке. Если из-под земли вытекает тёплая вода, значит, мы рядом с разломом, опасно близким к источнику подземного жара.

Если только какой-нибудь уникум не догадался установить где-нибудь в купальне или в глубине потока вод пачку нагревательных магических кристаллов. Тогда я просто грёбаный параноик и опять зря себя накручиваю.

Но желание искупаться в этот раз пересилило приступы паранойи. Тёплая водичка, тихая и уютная купальня, я один и вокруг нет целого подразделения таких же гусей удачи, спешащих помыться перед убытием на очередную задачу или по возвращению с оной.

Очень долго думал над тем, какими словами можно описать перерождение человека. Как и с чем сравнить его обновление. Но так и не смог придумать. Всё, что бы ни приходило мне на ум, ни шло ровным счётом ни в какое сравнение с тем, что я испытал, войдя в купель и погрузившись в её воды.

«Заново родился», «озарился», «просветлился»… это всё шушера и шваль. Настолько блёклые эпитеты, что их даже сравнивать неохота.

Пожалуй, максимально близкое по сути своей и красочности ощущение можно было бы испытать, если б спортсмен перегрузил себя тренировкой за пределами человеческих возможностей, устал до потери пульса (причём, буквально), забил себе все мышцы, повредил связки, утомился на соревнованиях и после затяжного многочасового броска по пересечённой местности восстанавливался б в нежных, чувственных и умелых руках опытных массажисток.

Я буквально растаял в воде. Ни одна ванна в жизни, ни один душ и ни один бассейн никогда не даровали мне таких красочных ощущений. Все раны на теле, которые успел получить за всю свою сознательную жизнь, начали приятно греться. Так и не сумев найти рациональное объяснение явлению, продолжил таять, пока внутренним теплом разгонялись все шрамы, ранения и повреждения, начиная от банальной царапины и натёртости, и заканчивая уже давно затянувшимися рубцами.

Сел в купель и просто исчез в ней. И знаете, что? Ну его, в пень-колоду, все эти восстановительные санатории и пансионаты! Вот! Вот ради чего стоило попасть в этот мир! Только ради того, чтоб окунуться в воды этого места! Такой блаженной неги я ещё не испытывал.

Даже несколько раз, помня про коротко, «под единичку», стриженную голову, окунулся с ней под воду. Купель – не бассейн, брассом не поплаваешь. Но в центре есть глубокое место, куда можно сесть на корты и с маковкой уйти под гладь целиком. Та же история: стоило воде покрыть меня полностью, как на коже головы разом потеплели все ранки и повреждения. Я не специалист подводной работы: надолго дыхание задерживать не могу. Но несколько погружений исполнил, на сколько хватило объёма моих лёгких.

Вода не просто смывала с моего тела грязь. Казалось, будто она смывает всего старого меня и очищает для пришествия нового. Уж не знаю, что это за жидкость такая: вряд ли чистая «аш два о». Вероятнее всего, в составе какие-то микроэлементы, неизвестные на Земле. Я не знаю в своём мире настолько чудодейственных источников, с первых секунд повергающих купальщиков в шок от настолько стремительного результата.

Я с тяжёлым чувством отпущения прошлого выдохнул полной грудью и отвалился на борт купели. Казалось, что даже мыться не надо: вода сама отмоет тебя. Знай только, сиди, расслабляйся и получай удовольствие.

– Извини, я задержалась, – раздался голос Алины позади.

«Видимо, где-то в гроте есть запас банно-прачечных принадлежностей», – подумалось мне.

Через пару секунд Бериславская материализовалась в поле моего зрения. Вот только девушка заметно преобразилась. Ещё несколько минут назад на ней красовалась форма, предельно близкая по крою к парадно-выходной для какого-нибудь кадетского учебного заведения, а сейчас её сменил короткий ослепительно белый халатик, который разноглазка даже не соизволила запахнуть.

Секунда. Буквально секунда. Ровно столько понадобилось облачению, чтобы, поймав на себе мой взгляд, скользнуть по отведённым назад точёным девичьим плечам и беззвучно спасть на деревянный настил, представляя взору воистину внеземную, причём буквально, красоту.

Я не могу сказать, что общением с женским полом был обделён и на контракте. Что у нас, медсестричек, радисток и работниц пищеблока не было? В одном только административном комбинате чуть ли не соотношение один к одному. Ещё немного – и буквально на одного наёмника придётся одна женщина. А они, между прочим, тоже люди, и внимания противоположного пола хотят не меньше нашего. Многие даже больше, м-да. Потому, не будучи изголодавшимся без интима зверем, смотрел на идеально скульптурное тельце Алины как на произведение вселенского искусства, но не как на очередную подстилку, что будет греть мою постель этой ночью.

Бериславская будто бы нарочно дала мне несколько секунд запечатлеть в памяти свой образ. Халатик уже лежал на настиле, невесомым пластом стёкший с тонких фигуристых плеч девушки, а она, полностью обнажённая, ещё постояла некоторое время без движения, даже не попытавшись прикрыть наиболее сладко манящие места на своём теле. На личике разноглазки не было видно ни тени смущения.

Тонкая изящная ножка осторожно ступила в купель, будто бы пробуя воду перед решительным погружением. Осторожный шаг. Ещё. Другой. И уже увереннее, но не резко, стараясь не баламутить воду и двигаясь нежно и бесшумно, подошла ко мне с вполне очевидными намерениями.

Когда дистанция между нами сократилась ближе некуда, мои руки сами потянулись к фантастически элегантным, стройным и грациозным бёдрам молодой девушки.

Вечер перестаёт быть томным.