Мастер путей. #1

Глава 67. Переговоры.

Был у меня в роте (да-да, дорогие мои и уважаемые знатоки филологии, а также прочих остроязычных наук! Правильно говорить именно «в роте», а не «во рту»!) один кадр с говорящим позывным «Боромир». Получил он его за крылатую фразу, которую употреблял всегда, везде и по любому поводу: «Нельзя просто так взять и...», и далее по ситуации.

Почему-то, я вспомнил его именно сегодня, когда захотел постулировать, что оказалось нельзя просто так взять и пройти к Великому Императору Всероссийскому.

А оказалось нельзя по причине местного канцеляризма, возведённого в терминальную стадию абсолюта.

Как бы, с одной стороны дурость: это ж не я сам к нему ломлюсь, а этот августейший царёк зовёт меня к себе. Но, с другой стороны, он именно что царёк: фигура на шахматной доске значимая, и всякий сброд к нему пускать не состоит.

Меня и не пустили. Даже несмотря на сопровождение Протопопова, нас перехватили ещё на полпути к цели.

И только после перехвата, за которым последовали беседы, перепроверки документов, вопросы каверзного характера и вообще докапывания на ровном месте, нас соблаговолили пропустить.

Как я понял, руководитель Тайной Канцелярии относится к местному аналогу нашей Федеральной службы безопасности, а то самое время как докопавшиеся до нас гаврики принадлежали к не менее местному аналогу нашей Федеральной службы охраны. И в обоих мирах у них свои тёрки, уставы, требования и атмосфера.

Эх, сейчас бы в межведомственных тёрках участвовать, а не вот это вот всё...

Последним пунктом с препятствием стал местный камердинер-распорядитель (очень даже немолодой седовласый господин постарше Ростислава), попытавшийся докопаться с теми же вопросами, что и предыдущие «перехватчики». Но то ли у него с Протопоповым менее натянутые служебные отношения, то ли сама служба в этот раз сработала точнее и просто была осведомлена о происходящем, включая намеченный видит приглашённого гостя, но приказчик провёл нас по коридорам в зал для аудиенций, перед дверьми которого Поликарпович взял паузу:

– Заходи, Мастеров. Какое-то время придётся обождать. Я отлучусь на какое-то время: Императору нужен ты, а не я. Если будут какие-то возникающие вопросы – все их ссылай на меня. Понял?

– Принял.

Таким нехитрым образом меня буквально предоставили самому себе, покуда местному царьку докладывали о прибытии ожидаемого им гостя.

За мной закрылись двери довольно объёмного зала, после чего последовала привычная рекогносцировка на незнакомой для меня местности.

Высокие сводчатые потолки зала уходили за добрый десяток метров. Вместо привычной побелки или мозаики они были украшены недурной для ручной работы росписью: похожая на мурал технология нанесения изображала сцены из баталий или повседневной придворной жизни.

Огромные световые окна метров под восемь-девять высотой, застеклённые цветными витражами, пропускали яркий свет днём, но делали абсолютно невозможным наблюдение за происходящим снаружи, создавая волшебную атмосферу в зале при светских мероприятиях и укрывая членов закрытых собраний от нежелательных взглядов.

Стены зала обшиты резными панелями из редкого дерева, инкрустированными металлами и камнями: пусть не сверхдорогими, зато выглядевшими практично. На панелях изображены сцены охоты, рыбалки, рудного промысла, боевых событий и так далее, и тому подобное.

Высокие потолки и большая площадь стен позволяли разместить множество таких изображений, и каждое из них затрагивало свою отрасль, от чеканки монет и до морских баталий.

По центру короткой стены вытянутого зала располагался огромный трон, выполненный из насквозь проморённого массива дерева и отделанный золотом, украшенный драгоценными камнями. Трон был настолько широк, что на нем могли разместиться сразу двое. Такой стульчак едва ли нужен, чтоб на него восседал афедрон царедворствующей особы в рабочее время: это тупо неудобно. Вероятнее, был нужен, чтоб подчеркнуть величие и могущество Великого Императора Всероссийского.

Перед троном находилась широкая золотая лестница, ведущая к трону.

Но, по всей видимости, пользовались этим нечасто, если вообще использовали.

В зале для аудиенции, будто бы в бильярдной комнате какого-то приват-клуба, стоял массивный длинный и широкий низкий стол с зелёным сукном на столешнице. Последняя была застелена огромной скатертью кропотливо и скрупулёзно исполненной карты.

Вот карта на столе привлекла моё внимание куда больше прочего.

Карта – источник ценнейших сведений. Из неё можно почерпнуть то, что не услышишь даже в самых подробных и доскональных разговорах. Правда, стоит держать в уме, что она же – также и источник дезинформации, преднамеренной или же нет. Банальную ошибку картографа не отменял никто. Не говоря уже о том, что оперативные сведения с карт лучше не поднимать: они запросто могут оказаться «дезой». Мы с немцами, к примеру, годами играли в эти игры, подкидывая друг другу «левые» документы Генштабов, где на бумаге был изложен заведомо ложный стратегический план на участке фронта.

Но я не смог отказать себе в удовольствии сравнить имеющуюся на столе скатерть с той, что висела в кабинете директора Императорской Академии.

Сравнение закончилось на первом же этапе, даже не начавшись. Сравнивать было решительно нечего.

У Вещего была обычная физическая карта, изображённая, правда весьма упрощённо. Границы материков, реки, горы, крупные озёра, пустыни, кратера от падения неких небесных тел, подписи каких-то образований, наподобие городов, областей, деревней и сёл.

Тут же на столе она была не в пример подробнее.

При примерно том же масштабе информации было нанесено не в пример больше. Куда больше отметок населённых пунктов. Больше дорог сообщения. Точнее прорисованы границы государства и отдельных областей страны. Чаще встречались отметки кратеров, следов древней космической бомбардировки планеты.

Пожалуй, единственное, что можно было притянуть за уши к сходствам двух документов – полностью однотонное зелёное непроглядное пятно между восточными склонами Урала и берегами континента на Дальнем Востоке. Как и на карте в кабинете директора Императорской Академии, этот экземпляр не отражал вообще ничего, что лежало за горами на восток. Полностью неисследованное ничто.

И это при том, что на данном конкретном экземпляре весь север, от долготы Мурманска и до самого Урала, отмечен как полностью закрытый льдами безграничный снежный край. Всё, что в моём мире использовалось как Северный морской путь, в этом оказалось заковано в непроходимые для кораблей торосы.

Интересно, а тут уже додумались до самоходных судов на механических движителях? Или же до сих пор в ходу парусники и гребные огребательные огребли? В теории, могли и какой-нибудь ледокол на минималках изобрести… Сила есть – ума не надо. Знай себе, наваливайся на морские льды да проламывай своим весом. А магия обеспечит корабль запасом хода и автономностью. Надо будет разузнать…

Кроме всего прочего, западные границы Империи, заканчивающиеся там, где в моём проходит относительно более или менее современная Европа, обильно усеяны красными флажками на булавках и различными геометрическими фигурками из дерева: кубы, параллелепипеды, равнобедренные пирамиды.

Условные обозначения во всех странах и мирах могут быть разные. Но схемотехника их нанесения одна у всех, кто принадлежит к виду «хомо сапиенс». Возле границ Империи сосредоточены значительные боевые силы местных сопредельных и не очень государств.

Особо добавляла пессимизма картина на дальневосточном рубеже, где то и дело сновали фигурки, изображавшие корабли. И были они того же красного цвета, что и те, которые сосредоточились на западных рубежах.

Для местных дело пахло легковоспламеняющимися фракциями. И бомбануть могло в любой момент времени.

Хуже некуда дела обстояли из-за того, что в моём мире я бы назвал Балтийским флотом. Пусть он имел выход в Мировой океан и не был заперт в своём море, но логистически от Балтики до Дальнего востока минуя Северный ледовитый океан… Флот Империи существенно проигрывал по численности и радиусу боевого применения. Не могу сказать за тактико-технические характеристики бортов, но они просто не достают до Дальнего Востока. От этих кораблей почти нет толка.

За созерцанием карты меня застал визит ещё одного участника мизансцены.

Звук закрывшейся за ним входной двери в зал был слышен отчётливо. Равно как и размеренный, ритмичный, твёрдый стук подбитых каблуков его сапог.

– Всемилостивейше прошу прощения, – ещё на подходе подал молодой голос он. – Негоже оставлять приглашённого гостя выжидать одного.

Я повернулся на голос.

Вошедший предстал молодым человеком приблизительно моего возраста, плюс-минус километр. Где-то одного со мною роста, приблизительно такой же комплекции. Выглядел как крепко и уверенно сложенный мужчинка в полном расцвете сил. Черты лица выдавали молодой возраст, но держался он довольно уверенно для него. Наверняка занимает какую-то не самую последнюю должность.

В глаза бросились белый китель и белые брюки с лампасами. Чёрные лакированные сапоги довершали образ и делали его похожим на этакого Сталина на минималках. Добавить усы – и будет хрестоматийный вождь народа, каким его традиционно изображают в художественных фильмах о войне и послевоенном периоде. Головной убор отсутствовал как класс. Ни кепки, ни бронешлема, ни панамки, ни чепчика. Сударь изволил быть с непокрытой головой.

– Не кисейная барышня, не растаю, – отозвался я визитёру, сократившему расстояние и присоединившемуся ко мне за столом. – Нашёл тут себе занимательное чтиво, покуда выжидаю. Надеюсь, ничего сверхсекретного я отсюда не почерпнул.

Вошедший паренёк (не поворачивается язык называть пацанов моего возраста мужчинами: парень и есть парень) перевёл взгляд на карту перед нами.

– И как продвигается занимательное чтиво? – поинтересовался он.

– Хреново, – назвал вещи своими именами. – Полностью открытый дальневосточный рубеж. Буквально делай, что хочешь. Вас зажимают с двух сторон, с востока и запада. На западе вас прикрывают ландшафт и гарнизоны, какие-никакие. Но восток… «Восток – дело тонкое» (с). А, где тонко, там и рвётся. Единственный разумный способ добраться туда – санями по северным льдам. Но это мероприятие на месяцы, и большую армию так не провести. Потери от обморожения будут фатальными. Она не сможет исполнять свои задачи. Или задействовать Балтийский флот для переброски людей на Дальний Восток. Тоже мимо: корабли проведут в походах от нескольких недель до нескольких месяцев. Без качественной подготовки немалая часть сляжет от цинги, дизентерии и прочих осложнений, вызванных дефицитом питательных веществ в пище. Не говоря уже про риски штормовых условий, которые могут потопить корабли. Дальний Восток оттяпают не сегодня, так завтра.

Собеседник молча слушал не перебивая, покуда я не закончил излагать мысль.

– Интересные наблюдения, – хмыкнул он. – Оттяпают… Тяпка отвалится оттяпывать.

Я пожал плечами.

– Даже, если и отвалится, своего они добьются. Достаточно высадить небольшой десант до тысячи человек включительно на любой пригодный для этого берег, и они за месяц-два возведут там натуральный форпост, который ещё надо будет умудриться отбить. А он уже может использоваться как плацдарм для принятия и высадки прочих десантов.

Ткнул пальцем в крайнюю южную оконечность Камчатского выступа и провёл по островам Курильской гряды. Тут они ещё не имеют своего названия, судя по карте, но размещаются приблизительно в том же месте, где я привык их видеть.

– Вот тут размещают сравнительно крупную базу подскока. И по небольшому гарнизону с приданными судами ставят на каждом пригодном для этого острове. Эти земли расположены кучно и с небольшими расстояниями между друг другом. Прямая радиосвязь, относительно простая досягаемость для кораблей, в перспективе – перекрёстны огонь с береговых батарей и манёвренных бортов. Всё. Вот эта лужа…, – палец окружает пятно, в моём мире именуемое Охотским морем. – …на девять десятых становится внутреннем морем того, кто им владеет. А там и база для постройки собственного флота, и закладка для своих гарнизонов, и освоение земель для добычи и промысла… Полная жо… гм… Изрядный афедрон. Куда ни кинь – всюду клин.

Визитёр перевёл взгляд с карты на меня.

– Рассуждения последовательны, линейны и тверды. Можно даже сказать, что они зиждятся на чьей-то выверенной базе и имеют под собой практическую подоплёку. А ещё я бы сказал, что сложившаяся ситуация наполовину решена, и под неё готово быть озвученным положение с предложением.

– Не без этого, – пожал плечами я. – Картина аховая, но лишь на первый взгляд. Всё решаемо.

– И… каково же решение? – вкрадчиво поинтересовался парень.

Теперь настала пора интересоваться мне.

– Решение таково, – отозвался я, отчего собеседник аж подобрался. – А каково оно, как таково.

Мой визави заметно нахмурился, не выкупив суть шутки.

Я развернулся к собеседнику фронтом.

– Ты кем будешь? – поинтересовался у него.

Мало ли. Вдруг, как в том анекдоте про часового и разводящего, он шпиёном окажется, а я ему тут буду стратегические карты раскладывать?

– Александровский я, – назвался парень. – Александр Александрович, ежели по батюшке. Могу также быть известен, как Великий Император Всероссийский…

«…да благословит Господь моё правление», – прошла минута прежде, чем я понял, что продолжения, которое уже одной нотой вошло мне в слуховой проход, не услышу.

– Вот и познакомились лично, – кивнул ему. – Меня тут все «Мастером» кличут. На него и отзываюсь. Хотя в нерядовых случаях обращаются и Александром Александровичем. Документы такие справили.

– Осведомлён, – хмыкнул парень. – Самолично их подписывал.

О, как. Значит, распаляться о прочих деталях происшествия бессмысленно. Этот кадр знает даже больше Протопопова.

– Ничего, что без церемоний? – осведомился он. – Двор не в том положении, чтоб справлять приёмы и во всеуслышание объявлять о призыве из иных миров.

– Выживу, – пожал плечами. – Возможно, даже из ума.

– Тогда к делу.

Александровский скрестил руки на груди и опёрся бедром об стол.

– Полагаю, расклад тебе уже довели, «Мастер», – издалека начал он. – Мы на пороге войны. Война минимум с четырьмя державами, каждая из которых не последняя сила сама по себе. Вместе с тем мы не располагаем наличными силами, чтобы разобраться с каждой из этих сил. Порознь они ещё приемлемы как источник угрозы. Устранить можно каждую. Но вместе… нам не хватает логистических возможностей.

– Вам нужен универсальный логист, – заключил я за собеседника. – По возможности, умеющий шевелить мозгами, чтоб доверить ему руководство какими-то многоступенчатыми планами в отрыве без связи. Вы хотите вручить мне посох Архимага Путей, чтоб я перекидывал вам батальоны и полки с одного направления на другое.

– Коротко – да, – кивнул парень. – С мобилизационным ресурсом в Империи порядок. Численность регулярных войск достаточна, чтоб отбить нападение любой из сопредельных стран. Но совместный поход нескольких держав одновременно просто не оставит нам возможности для манёвров. Части будут связаны боями там, где находятся.

– Не говоря уже про Дальний Восток, – мой взгляд вернулся к карте. – Оборонять его бессмысленно. Там нет ни людей, ни поселений. Люди, что могли бы участвовать в походе на его берега, нужны тут, у западных границ. Но если отдать его без боя, обратно уже не заберём. К тому моменту, как стянем туда армию и флот, там уже новая страна разрастётся, со своей военной экономикой и производством.

– Ты сведущ в ратном деле, – констатировал Император. – Хотя молод, как и я. В скольких кампаниях участвовал, ежели не секрет?

– Пока секрет, – отозвался я. – Но опыт достаточен, чтобы сообщить: если всё оставить, как есть, надо рыть братские могилы на несколько десятков тысяч бойцов. Причём, как своих, так и чужих. Потери будут болезненные.

Мой палец ткнул за восточное подгорье Урала.

– Как успел разузнать, за горами у вас аномальная зона. Непроходимые леса препятствуют со стороны флоры, а из фауны у вас неприятные звери, которых мало что берёт. Можете сделать ставку на них: если не пройдём мы, то и ваш враг об них споткнётся.

– Айны уязвимы к пороху, – произнёс собеседник. – Ты уже выяснил это на своей шкуре.

«Значит, он в курсе о нападении на Оболенск», – пронеслось в уме.

– Твоё оружие с одним сладило. Если справился воин-одиночка, то и корпус вторжения не испытает трудностей. Мы же отряжали разведывательные экспедиции без тяжёлого вооружения: его неудобно перемещать по диким землям. Поэтому нам не удавалось пробиться. Там, где наши отряды достигали огневого преимущества, они теряли в мобильности и проходимости.

– Остаётся воздух. Но едва ли в воздухе аномалий меньше, чем на земле. Если у вас тут такие страхолюдины людей пужают, то и на летательный аппарат напасть могут.

– Вот поэтому мы и заинтересованы в твоих услугах, – пояснил визави. – Как мне доложили, ты уже освоил силу Путей и успешно ею пользуешься. Впервые за девять веков с гаком кто-то, кроме Великого Архимага Путей Берислава, может этим похвастаться.

Я уже видел, куда клонит парнишка.

Универсальный солдат, который умеет и в бой, и в логистику, владеющий технологиями, опережающими местное развитие, и способный помножить на ноль любые расстояния и грузоподъёмности. Мечта любого интервента или диктатора-узурпатора.

– Я не всесилен, – сразу предупредил собеседника. – Максимум, который мне удавался – два человека или около сотни килограмм нагрузки, не считая мой вес. Не гарантирую, что смогу целую армию перебросить за тридевять земель.

– Всё решаемо, – вернул мне мою же монету Александровский. – Сам сказал. Но пока что у нас проблем больше, чем способов их решений. Нам нужна твоя помощь.

Я пожал плечами.

– У Протопопова моё рацпредложение. Наёмники берутся за любую работу, за которую платят достойно. Вы мне интересны. Ваша ситуация… плачевна, но по-своему интересна. Я могу предоставить вам свои услуги в обмен на заработную плату. На тот случай, если Поликарпович неточно донёс, то имею заинтересованность в бессрочно долгосрочном сотрудничестве, а не только на время разрешения кризиса. Давай сторгуемся в цене и дело в шляпе.

– Двадцать тысяч в месяц пойдёт? – осведомился Император.

– Для начала – да, – кивнул ему. – Достаточно выплат один или два раза в месяц. Если вашим счетоводам удобнее раз в неделю выплачивать – Бог с ними, могу и чаще получать. Но, если пропущу, приду за получкой в следующий раз.

– «Для начала»? – переспросил СанСаныч. – А что будет «после»?

– А «после» – предоставление места постоянного обитания, – продолжил я. – А также любых запрашиваемых сведений, в том числе составляющую государственную тайну, и материально-техническое обеспечение, не входящее в счёт оплаты услуг.

Монарший собеседник нахмурился.

– Поясни, – потребовал он.

– А чего пояснять? – не понял я. – Мне необходимо где-то квартироваться. Складировать свой инструментарий. Потому что с вашим щи не сваришь. Думаю, тебе уже довели результат разведки заброшенного рудника моими силами. У вас подобного наверняка нет, и в ближайшие лет триста не предвидится. Значит, использую своё и где-то храню. Там же живу сам. По предстоящим задачам мне нужна будет максимально полная информация. «Сходи туда и там постреляй, а сведений об окружении мы не дадим, потому что военная тайна» – так не прокатит. Если в этом самом окружении меня ждёт окружение, извиняюсь за повтор, то вертел я такие задачи на одном валу. Это билет в один конец. То же самое касается и снабжения. Если я докладываю по результатам разведки, что для поражения целей нужен артиллерийский дивизион с тягачами и по десять ящиков снарядов на каждый ствол – я не должен из своего жалования оплачивать производство тягачей, орудий и снарядов. Это всё должно быть истребовано со складов или изготовлено за чей угодно счёт, кроме как за мой. Иначе я всю свою получку буду спускать на приобретение инструментариев для решения ваших же задач.

Александровский помрачнел.

– Наёмник, это наглость! – констатировал он.

– Наглость – это второе счастье, – хмыкнул я. – Поверь, Сан Саныч, ЭТО – ещё не наглость. Это нормальные трудовые условия, по которым я привык вести дела в своём мире. Я предоставляю УСЛУГИ. То есть, то, КАК я буду решать ВАШИ проблемы. Но у меня нет исчерпывающего ИНСТРУМЕНТАРИЯ, того, ЧЕМ я буду их решать. И контракт заключается на УСЛУГИ, а не на ИНСТРУМЕНТЫ. Поэтому я и настаиваю на подписании бумаг. Чтоб потом не было превратных толкований. Если хотите, чтоб я ещё и свои инструменты приносил – пожалуйста. Только ценник будет выше настолько, что вам дешевле меня обратно спровадить, и забыть, как вызывали.

Начинался новый рабочий день.

И начинался он с прений относительно моей бренной тушки.

Как заправский торгаш, Александровский пытался сбить мне цену.

Я же, как не желавший умирать за ломаный грош, давать ему этого не собирался, но и набивать не стал: лишь настаивал на своём, аргументируя порядок ценообразования.

Но, сколь верёвочке не виться, а конец всегда придёт. Хотелось бы выразить надежду, что не нам, но мы все – люди смертные. Так или иначе, все там будем. Просто кто-то раньше, а кто-то позже. Конец наступит всем.

А пока что прения продолжались, и не думали стихать.