Мастер путей. #1

Глава 47. Начало положено/Презентация ништяков/Годная идея.

По возвращению на «ту сторону», ожидаемо, застал Алину спящей.

Девушке едва хватило сил, чтобы выйти из ванны, обтереться и вырубиться на кровати даже не накрывшись одеялом.

Точёная нагая фигурка соратницы соблазнительно манила, не прикрытая вообще ничем.

Даже сырое после водных процедур полотенце лежало рядом с ней, не расправленное, а артефактные светильники горели ровным светом, освещая комнату.

Видимо, нервы измотали и разноглазку.

Вырубилась, несмотря ни на что.

Тихо, стараясь не производить лишнего звука, убрал пакет с «аптекой» под кровать.

Не хватало ещё, чтобы кто-то, пока я спал, нашёл его и случайно схавал что-нибудь в недопустимой дозировке.

Разделся сам.

Отставил РПК в угол, убедившись, что придвинутый к нему стул с лежащей на нём одеждой Алины не даст пулемёту упасть ночью с адским грохотом.

Подозревая, что Бериславская-старшая может не дождаться моего возвращения и уснуть, при переходе в этот мир надевать «плитник» не стал, а просто принёс с собой.

Не пришлось оглушительно трещать на всё поместье липучками камербандов.

Как мог быстро принял душ, стараясь делать напор воды слабее, чтобы не разбудить разноглазку.

Старался гнать прочь и её обнажённый образ, стоящий у меня перед глазами.

Получалось так себе.

Реакция организма была вполне предсказуемой.

Поэтому спать, спать, спать и ещё раз спать.

Мы две ночи шароёжились по задачам.

Надо отдыхать.

Позаимствовал висевшее в ванной комнате полотенце, вытерся, вышел в комнату Алины, и буквально нос к носу столкнулся с Мариной, заносившую в спальню Бериславской-старшей графин с водой и пару стаканов.

«Неловкая, блин, встреча, тоже мне…», – подумал я.

О чём подумала служанка Бериславских – не знаю.

Но девушка от неожиданности замерла в дверях, хищно облизывая мой силуэт изголодавшимся взором.

Взгляд Марины мечтательно задержался на том, что в приличном обществе стараются не выставлять на всеобщее обозрение.

Выставленное на всеобщее обозрение в состоянии боевой готовности тоже смотрело на Марину.

«Их взгляды пересеклись» (с)

Пока «их взгляды пересекались», я тихо перекинул полотенце себе на локоть, принял у служанки стеклотару, и, стараясь не звенеть, поставил на письменный стол Алины.

Повернулся к девушке, отвесил учтивый поклон благодарности.

– Прошу прощения, что помешала молодым, – озорно улыбаясь, прошептала Марина. – Не думала, что вы так скоро омоетесь.

– Что поделать, – так же шёпотом ответил я, разводя руками в стороны. – Привычка солдата. Люблю подолгу залегать в ванне, но мыться привык быстро.

Служанка с поклоном ушла, закрыв за собой дверь, а я, расправив наши с Алиной влажные полотенца, чтоб высохли до утра, прилёг с ней рядом на её кровать.

Реагировать на «случайную» встречу с помощницей семьи Бериславских не было сил.

Эта неделя далась мне откровенно нелегко.

Потому, обняв и прижав к себе разноглазку, буквально за минуту сам провалился в сон, забив на горящие светильники.

Управлять ими я ещё не научился, а будить ради этого Алину или звать ушедшую Марину не стал.

Утром мы с проснулись почти одновременно.

Дал напарнице время утренний туалет, помог ей одеться, оделся сам и усадил за её письменный стол.

– Зачем? – не поняла девушка спросонья. – Мы будем что-то писать?

– Нет. По крайней мере, не сейчас.

Нырнул под кровать, вытащил из-под неё пакет с «медициной», и извлёк из него три упаковки с препаратами, что последовательно выложил перед Бериславской.

Сон с разноглазки смахнуло как рукой.

Напарница вытаращилась на исписанные кириллицей и латиницей картонные пачки округлившимися глазами.

– Ч-ч-что это…? – будто бы не в силах поверить в то, что видит, спросила она.

– То, с чего следовало начать, когда я только появился в этом мире, – отозвался я, отставляя пакет с остатками на пол. – Мы потеряли неделю времени. Теперь будем навёрстывать упущенное.

Алина вскинулась на меня.

– Это же…?!

– Да. Это для Златы.

«Ну, вот… опять…», – вздохнул я, глядя, как опять разноцветные глазки правнучки Великого Архимага Путей наполняются озёрами слёз.

– Угомонись, пожалуйста, – попросил девушку, поглаживая её по непричёсанным с утра волосам. – Нам сейчас не до излияний чувств. Скоро ваши домашние будут завтракать. Первую дозу надо дать с утра после приёма пищи. И я хочу, чтоб правила приёма таблеток отскакивали от твоих зубов также, как слова заклятий. Бери «Либрадол» и открывай. Сейчас будем вместе изучать инструкцию.

Успокоить светлейшую княжну так и не вышло.

Открывала коробки, доставала инструкции она с трясущимися пальцами, роняя слёзы и не пытаясь сдержать всхлипы.

Дрожащим голосом вчитывалась в те места инструкции, которые я ей указывал (зачем ей фармокинетика и химическая формула? Она там ни слова не поймёт: хватит и дозировки со способом применения и побочными действиями при превышении объёма).

И точно также, как на днях Алина учила меня заклятьям, точно также, как под наставничеством действительного тайного советника первого класса я познавал и запоминал руны, так и сейчас под моим началом Бериславская читала, перечитывала и запоминала инструкцию, сдавая мне зачёт в устной форме.

«Оставить инструкцию» – слишком просто.

Это можно было бы сделать для противовирусных или простудифилисных заболеваний.

Но мощнейшие препараты против Психеи требовали настолько филигранной точности в соблюдении правил приёма, что хрена с два разноглазка выйдет у меня из комнаты, пока не запомнит назубок.

А если инструкция потеряется?

Или ещё какая оказия? Нет уж! Она у меня запомнит вплоть до знаков препинания!

Лишь после того, как девушка твёрдым голосом сдала мне зачёт по всем трём препаратам, и я убедился, что информация надёжно отложилась в её памяти, я позволил ей взять листы писчей бумаги и перенести на них те части инструкции, где указывались дозировки, побочные действия и способы приёма.

Каждый препарат – три копии, всего девять листов.

Даже, если потеряется хоть половина – всё равно что-то останется или в памяти девушки, или в печатных инструкциях, или в её рукописных копиях.

– Отлично, – подытожил я. – Назначаешься ответственной за лечение сестры. Раз тебе полковник дал бессрочный отпуск, несколько дней проведёшь со Златой, понаблюдаешь за ней. А я пока что отправлюсь в Академию. Буду всасывать тамошние материалы…

– Не уходи! – взмолилась разноглазка. – Хотя бы на день останься с нами! Тебе некуда торопиться, лишний день не сделает погоды! Мы не справимся без тебя!

– Я и не уезжаю сию минуту, – успокоил её. – Поеду, вероятно, завтра утром. Сегодня днём и ночью я весь в вашем распоряжении.

***

Ввиду своего безудержно гиперактивного состояния Злата не могла присутствовать на общем семейном завтраке.

Девушке очень трудно посидеть на месте хотя бы несколько секунд, в то самое время как приём пищи длится минимум несколько минут.

Просто так поймать её, как нашкодившего котёнка, и насильно вкрутить таблетку в ротик не вариант: в инструкции чётко прописано, что препараты употребляются исключительно после еды или во время её, но никак не натощак.

Поэтому первую дозу «Либрадола» с «Транквилиапином» пришлось истереть в порошок, который всыпали в кашу, поданную на завтрак всем, без исключения.

Задачу накормить юную госпожу взяла на себя Даша, что было непросто.

Ведь, никто же не думал, что буйная Злата успокоится и сядет смирно только потому, что припёрся я?!

Но попутно заметил, что если сладить с тарелкой каши для Златы проблема (слишком много времени требуется, чтоб оставаться в покое), то присосаться к стакану воды и залпом выпить его – это пожалуйста, это запросто.

Немного проливаем мимо, всё равно переминаемся с ноги на ногу, но за несколько секунд выдуть грамм двести пятьдесят жидкости – это мы можем.

Вероятно, стоит в дальнейшем перевести Злату на какой-нибудь белковый коктейль.

Выпить стакан коктейля проще и быстрее, чем съесть тарелку той же каши.

Да и истолчённые таблетки в него всыпать также удобно…

После завтрака мы оставили Злату на попечение старшего помощника Иннокентия, а сами отошли до кабинета родителей девушек, коим мне было, что сказать.

Перед этим я заскочил в комнату Алины и забрал оставленный там пакет с прочими «плюшками».

– Что ж, товарищи. Начало положено, – выдохнул я, садясь на то же кресло, что занимал вчера. – Теперь нам не остаётся ничего другого более, кроме как выжидать. Чуда в одночасье не случится. Улучшения, если они и произойдут, будут наблюдаться постепенно, и сразу вы их не увидите: не тешьте себя пустыми надеждами. Нам с вами придётся набраться терпения недель эдак на несколько. Но первые результаты могут быть уже через несколько дней. Задокументированный факт.

В этот раз Алина встала рядом со мной, будто бы негласно перешла на мою сторону в некоем несуществующем противостоянии.

Родители, как и вчера, сели на диван, напротив.

– Я уже сообщила вам, что «Мастер» не из нашего мира, – сказала она, – кладя руку мне на плечо. – Уверена, что эти сведения не пройдут дальше наших стен. Ночью он успел вернуться к себе на родину и снабдил нас запасом лекарств. Их должно хватить приблизительно на месяц.

– И в этом кроется хорошая новость и плохая, – проинформировал чету Бериславских я. – У меня нет возможности присутствовать и наблюдать за Златой недели и месяцы подряд. Мне придётся отлучаться. Я оставлю запасы препаратов в этом доме. Но под страхом самых ужасающих последствий к ним запрещаю притрагиваться хоть кому бы то ни было, кроме Алины. В любом другом случае я бы оставил запас всем вам: кто свободен – тот и дал лекарство больной. Но эти препараты считаются невероятно опасными даже в моём мире, а у Златы дефицит массы тела, который может усугубить последствия, если кто-то по ошибке даст двойную дозу или не то наименование. Ещё раз: Алина – единственная, кто может выдавать лекарства сестре. Все остальные домашние, включая вашу чету, делают это в исключительных случаях, если Алины нет дома, и только с её прямого указания. Лучше не дать лекарств и допустить пропуск, чем случайно принять повышенную дозу.

– Я прекрасно понимаю, – подтвердила Яна. – Это очень мудрое решение. Случайно убить средством спасения… даже врагу не пожелаешь.

– У Алины есть инструкции. Она назубок вызубрила всё, что ей положено знать. Копии инструкций есть на бумаге. С ними обязаны ознакомиться все домашние вплоть до котов и рыбок. Абсолютно все должны понимать, что имеют дело с вопросом жизни и смерти. И это не литературная гипербола. Мы реально можем потерять Злату.

Святогор обратил внимание на пакет, стоявший рядом с моим креслом.

– Это же не те снадобья? – спросил отец девочек. – Буде оно всё так, как вы говорите, их нет смысла приносить сюда.

– Так точно, – подтвердил я. – Те препараты у Алины, она их держит в надёжном месте. Это же для нас с вами.

Специально старался использовать вместо «вы, вам, вас» «мы, нам, нами».

Пусть на подсознательном уровне Бериславские понимают, что не одиноки в своих тяготах.

Не припёрся с боку-припёку какой-то хер с горы, который крокодил-мимопроходил.

Он тоже в деле, тоже участвует, и тоже отождествляет себя с ними. Все в одной упряжке.

Первым на стол лёг свёрток-скрутка из неопрена с липучкой.

– Это я бы попросил вручить Иннокентию. У меня до сих пор в ушах стоит треск от хруста его колен. Утрирую, конечно, но мужчина мне в прадеды годится. Возраст не спишешь. Удивляюсь, как он столько времени на ногах проводит и без костылей передвигается… Эти наколенники предназначены для фиксации коленных чашечек, особой кости, которая находится в колене и играет важную роль в подвижности сустава. Пусть поносит их хотя бы несколько дней по несколько часов в день. Как знать? Вдруг колени хрустеть поменьше станут? Или перестанут вовсе? Не то сляжет и даже с костылями будет перемещаться тяжко.

Алина нахмурилась.

– Подожди… ты же наёмник! Откуда ты столько знаешь про врачевательство?!

– И что, что наёмник? – я посмотрел на подружку снизу-вверх. – У вас все наёмники поголовно умственно отсталые и несведущие? У нас далеко не так. Уже говорил: тот, кто хочет выжить, обязан знать многое. А у нас с вами выживание должно встать во главу угла. Поэтому…

На стол лёг подсумок с тонометром. Устройство было извлечено и уложено на столешницу, манжету подключил к прибору.

– Досточтимая Яна Истиславовна выказывает признаки недомогания, – продолжил речь. – Которое, вне всякого сомнения, имеет корни, уходящие в нервную систему вследствие потрясений и напряжений, но также может быть и следствием низкого кровяного давления, отчего и общая слабость. Это мы можем установить незамедлительно и буквально не вставая с дивана. Если позволите…

Я надел манжету себе на руку, затянул согласно требований к эксплуатации и нажал единственную кнопку на корпусе, запустив маленький насос.

Под взгляды всех троих присутствующих манжета накачалась и медленно стравила давление.

Прибор выдал короткий звуковой сигнал и на табло зажглись цифры.

– Сто двадцать миллиметров ртутного столба систолического давления на восемьдесят диастолического, – констатировал для зрителей. – Для моего возраста очень даже недурно. Теперь, если позволите…

Аналогичную процедуру проделал с матерью Алины.

Тонкий рукав сарафана не помешал, да и вряд ли мог. Так… внёс небольшую погрешность на несколько миллиметров…

Короткий звуковой сигнал оповестил об окончании измерений.

– Что и требовалось доказать, – табло прибора демонстрировало откровенное дно. – Восемьдесят на пятьдесят. И это после приёма пищи, который, вообще-то, его должен повышать.

Тонометр занял своё место в подсумке, а я вернулся в кресло.

– Если мы произведём измерение Иннокентию, у него мы можем увидеть и сто пятьдесят на сто. Это, к примеру, уже будет много. Таким нехитрым способом мы выясняем, что светлейшая княгиня Яна может попробовать вот это…

Из пакета на стол легла упаковка «Амплификацина».

– Как и у наших с вами девочек, у родительницы ощутимый дефицит массы тела. Поэтому по одной таблетке утром после еды должно хватить, чтобы как минимум первую половину дня чувствовать себя более уверенно. Также безбоязненно могу оставить – и оставлю – вам неплохое обезболивающее средство, помогающее в том числе и при головных болях.

Упаковка «Синедолора» извлечена из пакета.

– Таким же образом, по одной таблетке симптоматически, при возникновении болей. И последнее по списку, но не по важности…

Пачка «выключателя» показалась на глаза.

– Очень хорошее снотворное средство, помогающее заснуть при нарушениях режима дня. По одной таблетке перед сном, за исключением княгини. По уже озвученным выше причинам с массой тела, я бы не превышал дозировку в половину таблетки.

Опустевший пакет смят в ком и убран со стола.

– Ко всему, что перед вами, есть инструкция на русском языке, которую поймёт всякий, кто обучен грамоте. Эти лекарства я безбоязненно могу доверить любому из ваших домашних, кроме Златы: случайная передозировка серьёзно никому не навредит. Но помните: всё хорошо в меру. Увеличение дозы препаратов не приведёт к улучшению самочувствия за меньшее время, а лишь отягчит последствия.

Где-то минуту в помещении царила тишина.

Присутствующие подбирали слова.

Алина просто уронила челюсть на пол и молча переводила взгляд с меня на ништяки и обратно.

– Даже не знаю, что вам и сказать на это, Александр Александрович, – каким-то растерянным голосом проронил отец девушек. – Это… невероятно…

– …ошеломляет, – добавила Яна, потянувшись за тонометром. – Мне нехорошо уже от одной только мысли, сколько такие чудеса стоят денег…

Я улыбнулся.

– Поверьте мне. Намного меньше, чем вам кажется. У наших с вами миров полтора века разница во времени. Наша медицина несколько… успела опередить вашу. Потому не стесняйтесь обращаться, если что. Не всемогущ, как Господь Бог, но помогу.

Разноглазка с лязгом захлопнула челюсть.

– «Мастер», дорогой, – елейным голосочком обратилась девушка. – Как ты думаешь, может, нам лекарский пункт открыть?

«Ржунимагу».

Хотя… чего это я ржу и не могу?

Идея-то годная.

Только реализовать сможем нескоро: на это нет времени.

Мне, видите ли, местную магию постигать и к войне готовиться.

А что местным помогаю – так мне просто патроны девать некуда и руки чешутся.