Мастер путей. #1

Глава 55. Я сделаю всё возможное...

Вечер текущих суток ознаменовался предельно вежливым и аккуратным стуком в дверь, раздавшимся аккурат с заходом солнца.

Беззвучно провернулся ключ в замке, отпёрся шпингалет, качнулась на петлях дверь, и я с наигранно чопорностью поклонился гостьям.

– Имею честь иметь вас как своих гостей, – улыбнулся я. – Добро пожаловать, дорогие мои…

Дальнейшие слова приветствия буквально застряли у меня в горле, потому что я выпрямился и увидел троицу, лукаво пытающуюся спрятать свои улыбки.

Получалось так себе.

Но вот что получилось на отлично – так это преподнести сюрприз. «Удивить» – громко сказано, удивляться я разучился. Но вот что испытал неописуемое чувство приятной неожиданности – о, да!

На пороге стояла собственной персоной светлейшая княжна Ветрана Морозова. По правую и левую руку от неё, небольшим уступом, образуя традиционный треугольник, стояли её телохранительницы Настя и Катя. С собой девушки несли кожаные сумки-дипломаты, в которых, очевидно, покоились писчие принадлежности и учебные материалы, которыми мы собирались коротать ночь.

Вот только с первого взгляда было понятно, что в планах девушек было коротать ночь не только за учебниками.

Все трое приладили пёрышки и причесались. Столь тщательная укладка волос для девушки не требуется на сон грядущий: однозначно, своими шевелюрами они рассчитывали произвести некий эффект (и им это удалось!). Казалось, простые спущенные на плечо косы: что может быть проще? Только «конский хвост». Но то, как волосы были вымыты, расчёсаны, туго сплетены и красиво уложены… Едрить твои парикмахерские ножницы…

Из-под тонкого слоя белил, едва-едва покрывавших их молодые лица, просвечивалось, как краснели щёчки. Что их ушки пылали алым – понятно и так. То ли девчонки забыли об этой анатомической особенности, то ли не придали значения. Но сейчас они сквозь пелену смущения наслаждались достигнутым результатом.

Тонкие ниточки их губ выдавали пытающиеся быть сдержанными улыбки: как ни пытались гостьи вести себя естественно, но хрен бы там плавал. Они откровенно стеснялись, особенно Катя и Настя.

И если бы дело ограничилось только «пёрышками», я бы не сказал ни слова. Но на всей троице красовалась не форменная одежда Академии, и даже не ставшие уже привычными мне русские сарафаны, а самые натуральные, чтоб их, ночные рубахи до колен! И кроме белых мягких пушистых тапочек с белыми же ночными рубашками – больше ничего! Совсем ничего! Это было отчётливо видно, потому что у каждой гостьи из-под тонкой ткани ночнушки просвечивали по две аппетитные вишенки на груди. Ни маек, ни каких бы то ни было бюстье под рубашки ни одна из троицы не надела. И, ведь, они ни разу не плоскодонки! Фигурки-то уже оформляются!

Вот, блин, умеют девушки порушить в тартар весь рабочий настрой! И как мне теперь заниматься, когда рядом за одним столом будут сидеть три красавицы?! Я-то, конечно, сам далеко не школьник, чтоб излишне бурно реагировать на подобное, но, мать твою, всё равно же красиво!

При всём при этом, трио не выглядело, будто собираются попирать мораль всеми доступными и недоступными способами. Да, на улице в таком виде не ходят даже в моём мире, не говоря уже об этом. Но лично я не увидел ничего аморального в том, что они явились ко мне в своих облачениях. Что соски грудей просвечивают из-под ткани ночнушки? Ну, да. Красиво. Отвлекать будет. Но в моём мире этим каждая вторая балуется, не считая каждой третьей, даже в общественных местах, особенно в жаркое время года. Да, вороты рубашек не застёгнуты, тонкая тесьма на них развязана, а разрез на ткани уходит глубоко вниз, оставляя открытыми для обозрения узкую полоску гладкой ухоженной кожи между грудями и на животе. Но даже это не смотрится похабно! Такая тонкая грань между красотой и эротикой.

Интересно, чья была идея так вырядиться, и кто их этому научил?

Я прицокнул языком.

– Признаюсь, поражён до глубины души. Красота такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Уж простите, девушки, что такой неряха, как я, только побриться успел. Боюсь, мой шутовской костюм не вяжется с вашими царскими нарядами.

Сам-то я в форме Канцелярии остался! Даже китель поверх «скрытника» и АПБ в кобуре на поясе!

Ветрана, не сводя с меня победного взгляда, будто одержала верх в какой-то дуэли, вполоборота повернула головку назад, обращаясь к спутницам:

– Слышали, девочки? Один пункт выполнен успешно! Наш «Мастер»… поражён в самое сердце!

Но шутки шутками, а держать гостей на пороге – так себе признак тона.

Я отошёл с дороги и простёр рукой вглубь помещения.

– Прошу, проходите, располагайтесь, сильно матом не удивляйтесь, в мою холостяцкую берлогу. Позволил себе несколько… подготовиться к… ночным занятиям.

И прикрыл дверь за вошедшими девушками, вставшими, как вкопанные, прямо посреди.

Чего это они зависли?

А.

Понятно.

Взгляды троицы упёрлись в большой стол посередине «однушки», часть которого была уставлена яствами. В рамках ночного тактического перекуса были заготовлены ломти хлеба, колбасы, сыра, яблок, груш, несколько кистей винограда, печенье нескольких видов, небольшие кексы. Из питья были предусмотрены обычная питьевая вода, сладкая газировка и соки. Кому что придётся по вкусу – не знал, потому стояли яблочные, виноградный, мультифруктовый. Что-нибудь да пригодится.

Всё это было разложено на тарелки и разлито по стаканам, занимая некоторую часть стола. На всей прочей поверхности предполагалось заниматься. В моих планах – изучением информации, но, по ходу, девчонки имели на эту ночь другие видения.

Ветрана изумлённо присвистнула.

– О-одна-а-ако…!

И повернулась ко мне.

– Ну, «Мастер»… Ну, Александр Александрович…! Ну, удивил так удивил…! А я-то думала, что мы тут самые хитрые…

«Один-один», – хмыкнул я.

– Располагайтесь, девчонки, – я указал на стол. – Недавно был ужин, так что предлагаю начать с дела. Кто проголодается в процессе – прошу, налетайте на снедь, команды не ждите. Пересохнет в горле, пить захочется – тоже не спрашивайте, ешьте-пейте до отвала.

Пока девушки перешёптывались между собой, и удивлением переводя взгляд с меня на стол и обратно, я отошёл до окна, прикрыл шторы (сегодня эти красотки только для меня), но оставил приоткрытой форточку. Объёма воздуха в помещении достаточно, но нас тут четверо, и ночка грозится затянуться. Будет необходим приток кислорода, чтоб мозг соображал лучше.

Минут через несколько, когда у обеих сторон прошёл первичный шок от выходок друг друга, мы заняли свои места и были готовы начинать.

– Так… с чем тебе нужна помощь? – Ветрана начинала вживаться в роль репетитора. – Начнём с государственного строя Империи? Или с сословий и истории?

– Давай государственность.

Я раскрыл свою тетрадь, взялся за ручку и принялся конспектировать.

– В настоящее время…

И понеслась шиза по трубам.

Следующие несколько часов мы только и делали, что изучали действующее на сегодняшний день устройство государственного аппарата, начиная от верховного правителя и заканчивая крестьянами.

Если подытожить коротко всё, что вывалили меня девчонки, то получается, что мы имеем дело с привычной нам системой самодержавия.

Великий Император Всероссийский, коего тут все величают Александровским Александром Александровичем, стоит во главе всей пирамиды, заправляет всем и управляет всеми. Он и швец, и жнец, и на дуде игрец, и верховный главнокомандующий, и верховный же судия в особых случаях, и законотворец, и вообще наместник Бога на земле.

В его прямом подчинении три крупных аппарата: Сенат (по гражданским и военным делам), Синод (по религиозным) и куча Министерств по своим родам проблем, начиная от правды-кривды и заканчивая образованием, финансами и развитием.

Уже эти самые Министерства делятся по губерниям, волостям, уездам и прочим хуторским делениям, обеспечивая своё присутствие в каждом более или менее крупном населённом пункте. Населённые пункты поменьше сообщаются со своим районным центром, где это самое присутствие обеспечено на постоянной основе.

Там, где кончается государственный строй, начинается общественный.

Очень много знакомых терминов позволило сравнительно быстро въехать в тему и запомнить если не всё, то многое.

В реалиях местного государства высшей знатью считаются бояре, таковыми и называющимися: сравнительно малочисленная группа людей, в руках коих сосредоточено управление довольно крупными, нередко стратегическими ресурсами.

Так, к примеру, родители Ветраны и Алины со Златой – тоже, оказывается, относятся к боярам. Отец Морозовой – боярин с одноимённой фамилией и титулом светлейшего князя – заведовал (кто бы мог подумать!) производством самых лучших в империи ручных стрелковых и пушечных орудий. Бериславские ведали снабжением пищей растительного и животного происхождения, на сдачу – небольшое количество шкурного промысла.

Дальше вниз по лестнице шла череда титулов, которыми могли наделять местных бояр: с ними я ознакомился лишь справочно и записал в шпаргалку, но запоминать не стал. И замыкал список довольно широкой перечень чинов и санов, последним из которых как раз шли местные крестьяне: рабочий люд.

Запомнить за одну ночь это было нереально. Даже не стоило и пытаться. Было достаточно и того, что я уже получил хотя бы приблизительную информацию об устройстве местной страны, которую в ближайшем времени придётся защищать с пулемётом в руках и книгой заклинаний в сухарной сумке. Теперь, хотя бы, более или менее понимаю, что к чему.

Хех. Оказывается, судьба меня свела с не последними людьми в этой империи…

Заседание продолжалось до глубокой ночи. Было съедено не всё, но многое из того, что я приготовил. Питья почти не осталось: сладкая газировка девчонкам, что называется, «зашла», вслед за ней исчезли и соки.

Апофеозом всенощного бдения стали телохранительницы Ветраны, в один прекрасный момент одна за другой отключившиеся прямо сидя за столом.

– …приблизительно это и будет спрашивать аттестационная комиссия, – подытожила тихим голосом Морозова.

После нескольких часов прений, обсуждений и уточнений в комнате повисла полуночная тишина. Настя с Катей спали, разложившись прямо на своих учебниках, Ветрана, улыбаясь, смотрела на своих сближниц, я же переваривал услышанное и усвоенное.

Тишь длилась недолго.

– Хорошо посидели, – тихо констатировала светлейшая княжна. – Давно я так приятно не проводила время. И снедь вкусная… Ты же не сам готовил! Времени бы не хватило. Подскажешь, где достал?

«Из параллельного мира принёс», – хмыкнул мысленно про себя.

– Позволю себе оставить пару секретов в шкафу, – улыбнулся девушке. – На пока что, по крайней мере.

Та кивнула, принимая ответ.

– Девочки устали, – проронила она. – Они очень много работают. Даже будить их не хочется.

– Оставлять их спать на столе тоже идея не из лучших, – отозвался я. – Спину надо беречь смолоду. Утром, если и разогнутся, потом весь день будут деревянными ходить.

Тихо, стараясь не шуметь мебелью, встал из-за стола.

Подошёл к своей кровати, слишком широкой для меня одного, но достаточной, чтобы уложить на неё двух девушек комплекции чуть взрослее подростковой. Расстелил на ней постельное убранство.

Тихим шагом, как мог беззвучно, подошёл к телохранительницам Ветраны. Аккуратно, чтоб не разбудить, взял на руки и по одной перенёс на спальное место сначала Катю, потом и Настю.

Ни одна, ни вторая так и не проснулась в процессе. Или, если и проснулась хоть одна, то чрезвычайно артистично делала вид, что спит. Докапываться не стал. Молча уложил девчонок на мягкую постель, поправил им ночные рубашки, снял с ног тапочки и накрыл одеялом.

Всё это время Морозова, сидя за столом, следила за моими манипуляциями, не отрывая глаз.

– Ты не только умелый воин, – сообщила она. – Но ещё и заботливый муж.

– Прошу за это прощения, – усмехнулся я тихо.

Ветрана хмыкнула тоже.

– А ещё весёлый. Веришь, или нет, но после всего того, что сделал, ты – первый среди всех, за кого я действительно захотела выйти замуж. Не по чьей-то указке или расчёту, не по принуждению. А по собственной воле.

– Соболезную.

Морозова попыталась подавить смешок, чтоб не разбудить спящих девчонок.

– Шутник… А если серьёзно, – собеседница откинулась на спинку стула. – Ты не просто помог нам в трудную минуту. Ты уберёг от смерти меня, моих сближниц и помог в момент напасти моей семье, моему дому. Ещё и ведёшь себя так, будто для тебя это рутина. Из всего, что мог заполучить, ты забрал только трофейную самоходку и не взял с нас даже ломаного гроша. А хочешь…

Ветрана запнулась, облизнув губки.

– …хочешь, я подарю тебе дитя? Или даже не одного. Ты сам сказал, я сильная. Выношу, сколько скажешь. А, ведь, есть и Анастасия с Екатериной… Поверь, ты им тоже понравился. Хочешь…? Могу отдаться тебе хоть сейчас. Я готова сделать всё, чтобы ты получил наследника.

Хех… Морозовы в своём репертуаре… не мытьём, так катаньем, но хотят мне свою дочку подложить. О чём они только думают?

Ветрана – понятно, о чём. Ворот её ночной рубашки и без того расстёгнут, а вот ручка гуляет пальчиками по довольно глубокому разрезу на ткани, обнажая всё больше кожи на груди. И, ведь, девчонка ни разу не блефует. Она и впрямь готова, чтоб её взяли прямо сейчас.

Девушка истолковала мой оценивающий взгляд на свой лад.

– Ты не думай, – подмигнула она. – Я хоть и невинна, но откуда берутся дети знаю.

Я тяжело вздохнул.

Кредит доверия мне выписан, конечно, безграничный. Освоить его весь – надо ещё умудриться. Это насколько надо сверкать героическим ореолом в глазах местных, чтоб девчонка, видевшая меня буквально три раза, просила не просто натянуть её, но ещё и обрюхатить? В моём мире такая тактика однозначно указывает на развод с целью выбить деньги в размере алиментов. Тут же... кажется, Бериславская говорила, что местные рода стараются заключить союз своих детей с сильными кандидатами в супруги, чтобы упрочить своё положение и гарантировать наследникам будущее.

Алина – история отдельная. Там у нас нечто среднее между служебным романом и услугами проводника в чужом мире, на сдачу приправленное взаимной заинтересованностью. Но, извините мои подсумки, Бериславской – двадцать первый год. Морозова же со своими… «малолетки» – грубо сказано. Но, всё же, ряд ограничений есть. И я говорю даже не про юридические аспекты моего мира: не уверен, что они действуют в ином.

Но Ветрана, похоже, не до конца понимает, во что пытается ввязаться. Предложить себя и своих подружек, может быть, по местным нормам и выглядит приемлемо: не знаю, ещё не изучал вопрос. Однако, если зрить в корень дела и хоть немного просчитывать последствия, девчонка смертельно рискует. Причём, не только собой, но и своими подружками. Все трое молодые, стройные. Пусть не по годам красивые, и с уже формирующимися фигурами, но подростковые черты ещё не прошли полностью. Особенно, когда вопрос касается будущих детей, внимание приковывают бёдра. Тазовые кости ещё не раздались, как положено у взрослых женщин. Если мне не изменяет память, в методичках по медицинской подготовке такое называется "клинически узкий таз".

– Спору нет, – выдохнул я тихо, отходя из-за кровати. – Ты сильная. Даже очень. Это глупо опровергать. Но… тебе, если правильно помню, семнадцать. И твоим подружкам-телохранительницам едва ли больше.

Подошёл к сидящей за столом девушке ближе, чтоб слышала лишь она. Бубнить рядом со спящими – крайне каверзная идея. Пусть спять, раз устали.

Ветрана была готова к продолжению банкета.

Медленно, облизываясь на ходу, поднялась на ноги и беззвучно скользнула ко мне. Исходящее от неё желание – искреннее, девичье, не чья-то указка лечь под меня – чувствовалось буквально физически. Девушка вплотную подошла ко мне, прижалась грудью, взяла меня за руки и положила их себе на низ спины, категорически близко к ягодицам. Настолько тонкой грани между невинными объятиями и интимными поползновениями надо ещё умудриться добиться!

– Да, – одними губами прошептала она. – Нам по семнадцать. Или мы слишком стары для тебя?

Я отрицательно покачал головой.

– Вы в самом расцвете своей красоты. Все трое. Но кроме красоты внешней, есть развитие внутреннее. Спору нет, вы выглядите так, что забываешь обо всём на свете. Особенно сегодня. Я буквально потерял дар речи, когда вас увидел.

Улыбаясь, Морозова взяла мои руки и настойчиво опустила их ниже поясницы, максимально для тупых показав, что ждёт от меня активных действий в её отношении. Более откровенного намёка представить трудно. Разве что, девчонка сама начала бы раздеваться.

Под тонкой тканью ночной рубашки пальцы не ощутили нижнего белья. Ночнушка – всё, что прикрывало тело наследницы рода. Судя по всему, с её подружками также.

– Вы слишком юны, – констатировал я. – У вас не до конца развились ваши внутренние органы. На ночь глядя не буду грузить медицинскими терминами и научными обоснованиями. Скажу по возможности кратко. Ранняя беременность не всегда заканчивается положительно. Из-за того, что тело молодой матери не успело сформироваться для вынашивания дитя в должной мере, зачастую случаются тяжёлые осложнения. Очень часто происходит внутреннее кровоизлияние из-за повреждений. Или плод задыхается, не пройдя родовые пути, потому что кости таза слишком узкие, и ребёнок не успевает добраться до воздуха, чтобы сделать первый вдох. Нередко это возникает, когда плод вырастает слишком крупным. Из-за этого, даже, если беременность пройдёт нормально, в процессе родов может погибнуть мать, ребёнок или оба.

Ветрана замерла, перестав со мной заигрывать, и внимательно слушала каждое слово.

– Я не для того спасал вас от наёмников синдиката и отбивал ваш дом, чтобы вскорости ты с девчонками умерла в муках при родах, – продолжил между тем. – Вам ещё жить и жить. Может, вы выживите, и подарите мне детей, достойных своих родителей. А, может, произойдёт разрыв одного из внутренних органов или крупного кровеносного сосуда, и кто-то из вас умрёт. Может, кто-то из вас сможет выносить крупного ребёнка, которым просто не сможет разродиться. Поэтому я сделаю всё от себя зависящее, чтобы вы не понесли от меня не понесли. По крайней мере, до тех пор, пока не сочту, что вы достаточно выросли для этого. Позже – я с удовольствием приму этот дар, если к тому времени вы не передумаете. Но я не хочу становиться причиной гибели тех, кого собственноручно спас.

Я не знаю физических пределов местных. Может, тут бабы такие, что рожают богатырей по пять или десять килограмм весом и это считается нормой. А, может, всё настолько завязано на Силе и магии, что на физическое развитие местная эволюция забила болт. В любом случае рисковать не хочется. Как прошедший санитарную медподготовку, я кое-что понимаю в этом деле. Акушером-гинекологом не стал, но этого от меня и не требовалось. Оператор беспилотника – не тот человек, что должен принимать роды и вести беременности на подконтрольных территориях. Но элементарное понимание безопасности в меня заложили.

Сказать, что Ветрана засияла от счастья – означает ничего не сказать. Она буквально загорелась глазами от услышанного.

– Ты себе даже не представляешь…, – прошептала она. – Как долго я искала такого, как ты…

И, встав на носочки, потянулась своими губами к моим.

Какого такого "как я" имел ввиду Морозова – с ходу не понятно. Но, если включить тумблер "жопа - голова" в положение "думать", то можно догадаться, что, вероятно, её воодушевила моя забота и ответственность, проявленные вместо алчной жажды наживы и животного инстинкта спаривания с каждой доступной для этого юбкой.

Ну… так-то, если посмотреть, поцелуи – это не кекс. От них дети, как правило, не рождаются. Во всяком случае, непосредственно.

Но мы не успели даже сомкнуть уста.

Оглушительный визг, раздавшийся в коридоре, до глубины костей пробравший даже за закрытой дверью расположения, разорвал ночную тишину.

Вслед за ним раздался вымораживающий саму душу утробный рык, переходящий в инфразвук. Ни одно из известных мне существ так рычать не умеет.

Моё тело среагировало быстрее, чем я просчитал свои действия. Рука подняла полы кителя, расстегнула кобуру и выхватила АПБ. Корпус уже развернулся в сторону двери и ломанулся на выход. Выхватывая на бегу пистолет, я машинально сбросил с предохранителя оружие и передёрнул затвор, дослав патрон в патронник. Понял, что делаю, только когда бросил взгляд на положение переводчика огня: он занял режим "ОД", проигнорировав "ВЫКЛ" и "АВ".

Ну, тварь рычащая, кем бы ты ни была… сейчас я тебе глаз на жопу натяну…