Мастер путей. #1

Глава 62. Лана.

Войдя в покои больных, я как будто опять ощутил себя на Земле, в прифронтовом госпитале. Лазарет в стенах Императорской Академии представлял собой типичный больничный уголок из российской глубинки, куда в силу каких-то исторических событий забыли завести прогресс.

Высоченные, под четыре метра, потолки уходили ввысь. Вместе со стенами они были идеально выбелены от самого пола, выложенного всё той же широкой залаченной доской. В несущей стене, выходившей на улицу, огромной высоты световые окна, пропускавшие внутрь забортный свет. Занавески отсутствовали как пылесборник: единственное, что создавало хоть какую-то видимость приватности – натянутые на уровне глаз короткие ширмочки на леске, закрывавшие сугубо нижнюю часть остекления.

Под окном располагался мощнейший металлический радиатор центрального отопления, ныне не функционирующий ввиду комфортной температуры в помещении и на улице.

Лазарет Академии – это не Центральный госпиталь Вооружённых Сил. Тут поменьше пациентов, оборудования. Да и поступающие, как правило, не такие тяжёлые, и не нуждаются в оказании высокотехнологической, высококвалифицированной медицинской помощи. Потому в покое больных был лишь умывальник, чья подводка была подключена к канализации, несколько кроватей (занята была лишь одна), тумб и стульев из расчёта по одной на каждую койку, и несколько шкафов с неизвестным содержимым (были выполнены из дерева без стеклянных вставок). С потолка свисала люстра с камнями-кристаллами.

Но вот местные медики, однозначно, кое-что понимали в организации покоя больных. Более того, они учитывали не только тяжесть поражения, но и её тип и размещение.

Единственная койка, занятая в этом помещении, являлась не классической кушеткой или какой-нибудь постелью повышенной комфортности. Она специально была рассчитана на длительное пребывание пациента с поражением тыловой части корпуса, когда лежать иначе, кроме как на животе, не представляется возможным.

На ней, лишённой подушки, лицом вниз, для коего предусматривался специально обученный вырез, и лежала пострадавшая, до поясницы накрытая простынёй. Торс был порядочно замотан уже не мною. Вижу, что почерк наложения туров иной, и другой материал бинта. Это не земные повязки, а местные.

Пропустив вперёд Берислава и войдя следом, я закрыл за нами дверь.

Великий Архимаг Путей едва слышно стукнул обрезиненным подтоком посоха по полу и проронил:

– Безмолвие…

От него во все стороны прошлась уже знакомая мне ударная волна, отразившаяся от стен помещения и спустя несколько рикошетов рассеявшаяся прочь. Типа, местная защита от прослушки?

– Доктор…? – спросила раненая Лана, поднимаясь на локти. – Вроде, только ушли…

И замерла, увидев нас со старцем.

– Не «Доктор», – отозвался я. – У меня позывной «Мастер». Хотя, если придираться к деталям, то твои раны я и обрабатывал. Так что, доктором и зови, если хочешь. Здравствуй, Лана.

Сейчас, в спокойной обстановке, была возможность получше рассмотреть пострадавшую. Ночью, из-за недосыпа и в суматохе инцидента на это не было времени. Главное – сделать это быстро, а не засматриваться, как на диковинную зверушку в зоопарке.

Ну, так и есть. Это даже не гипертрихоз. Шерстяной покров повсюду, абсолютно повсюду. Начиная ото лба и заканчивая стопами, от кончиков пальцев до лодыжек, всё тело было покрыто шерстью. Исключение – глазные впадины, ротовая щель да носовые отверстия. Вроде бы, когда перевязывал, не увидел шерсти на ореолах вокруг сосков, но утверждать уже не могу. Некогда было созерцать. У меня, видите ли, раненая на руках могла отъехать в мир иной (ёкарный бабай, опять эти шутки-парадоксы) от болевого шока и кровопотери.

Короткая тёмная шерсть. Не как у какого-нибудь тибетского мастифа. Миллиметров несколько, не длиннее. Просто очень плотно растущая. И, как я успел понять, перевязывая её ночью, очень мягкая, нежная и податливая. Тёмные же волосы до плеч. Распущены, причёска отсутствует как явление. Волосы просто ниспадают с головы. Сравнительно чистые. Лучше, чем были у Златы. Видно, что Лана пытается присматривать за собой, но получается не всегда.

То же самое и с шерстяным покровом. Её состояние далеко от шёрстки придворной болонки. Оно и понятно: едва ли девушка вылизывает себя саму, а промыть такое количество шерстинок едва ли просто. Но не видно никаких поражений, указывающих на условный стригущий лишай или ещё какие заболевания, связанные с выпадением покрова. Кожи под ним не видно нигде.

Лана присела на койке, откинув простыню. Свесила босые ноги и прибрала хвост, чтоб не мешался. Ну, хоть на руках и ногах привычные человеку ногтевые пластины, а не звериные когти. Хотя, если честно, я бы не удивился.

– «Мастер»? – спросила она. – «Позывной»?

– Да, – подтвердил я. – Позывной. Это как имя, но не родовое, на которое я откликаюсь. Так что, если понадоблюсь по абсолютно любым вопросам – смело можешь обращаться так.

Скосился на своего спутника и представил его:

– Не знаю, знакома ли ты с Великим Архимагом Путей Бериславом, но позволь тебе его представить. По-человечески, Берислав Всеволодович.

Лана перевела взгляд с меня на старца, со старца на меня.

– А тебя как по батюшке величать? – осведомилась она. – По-человечески.

Вот ведь, буквоедка…

– Обхожусь без этого, – пожал плечам я. – На «Мастера» отзываюсь, и этого хватает. Ты уж извини, что мы потревожили твой покой раненой, но нам архиважно задать тебе ряд вопросов.

– Это же ты отбил меня у айна? – спросила в лоб девушка. – Прости, что сразу не поняла. Я была… в шоке.

– Ожидаемо, – кивнул ей. – Да, завалил айна я. Но, как выяснилось, мне уготовили роль делать это на относительно регулярной основе, а потому я пришёл к тебе за помощью.

Лана улыбнулась.

– Да… какая из меня может быть помощь? Даже швабру удержать в руках не смогла… выронила...

– Если б меня херанули когтями по спине, я бы даже свой хер выронил, – признался честно. – Слава Богу, ты в живых осталась. А о швабре не переживай. Всегда найдутся те, кто будет ею махать.

Кончик хвоста девушки пришёл в едва заметное, но движение. Не уверен, что Лана вообще контролирует это, но, если проводить аналогии с земными млекопитающими, то сейчас движения хвоста указывали на то, что его хозяйке нравится происходящее. Как будто… ей приятно общение или просто видеть нас.

– И я заранее прошу у тебя прощения, – предупредил я.

Лана непонимающе склонила головку к плечу.

– За что?

– За бестактность.

Мы с Бериславом прошли вглубь палаты. Старцу подставил низкий, как раз ему по росту, стул со спинкой, на который он не замедлил приземлиться, а сам присел на койку напротив раненой.

– Мне нужны ответы на вопросы, которые могут тебя неприятно задеть. Но вопросы важные, а ответы нужные.

– Ого…, – улыбнулась вислоухая. – Сколько себя помню, а ты первый из людей, кто испросил прощения, толком ничего не совершив. Да ещё и авансом.

– Привыкай, – я вернул девушке улыбку. – Полковник Протопопов вообще хотел нас в один отряд определить. Так что, как поправишься, будешь приятно удивляться раз от раза.

Хвостатая нахмурилась.

– Руководитель Тайной Канцелярии? Ростислав Поликарпович?

– Он самый. И он выражает самые искреннее сожаления, что с тобой приключилась напасть. К слову, как ты себя сейчас чувствуешь?

– Плохо, – призналась Лана. – В ушах до сих пор стоит рык айна… и голос того мужчины.

– Это какого же? – нахмурился уже я.

– Того, что… глумился надо мной, пока ты был рядом.

Господи… а мне уж было подумалось, что там ещё кто-то был. Кто непосредственно замешан в призыве айна или иным образом участвовал в саботаже.

– Выкинь из головы, – усмехнулся. – Оба досадных недоразумения умерщвлены. Они больше не доставят тебе проблем.

Девушка нахмурилась ещё сильнее.

– Умерщвлены… как?

– Застрелены, – пояснил ей. – Айна – сразу, как только я его увидел. Тот недалёкий полудурок – как только девочки тебя в лазарет увели. У нас случилась… ну… дуэль. Так что, если ещё кто будет докучать – просто сообщаешь мне. И проблема будет решена.

– Ты шутишь.

Даже не спросила, а утвердила Лана. И взгляд сразу такой недобрый, будто ищет, чем бы втащить.

– Зачем? – пожал плечами я. – У меня и так хватает поводов для радости.

Голос подал Берислав.

– Сей ратник не из глумливых, юная дева, – наставительно изрёк старец. – Ежели он глаголет, что супостатов своих умертвил, то, стало быть, так оно и есть.

Вислоухая потупила взор и о чём-то задумалась.

– С душевным здоровьем понятно, – продолжил я. – А телесное? Понятно, что, когда из ран зияют кости, приятно не будет. Но голос, вроде, крепкий, и держишься стойко. Боль сняли? Всё хорошо?

– Прокажённые почти не чувствуют боли, – выдавила хвостатая. – Это у нас от айнов…

Понятно. Значит, она в курсе своего происхождения. Знает, что в её крови каким-то образом замешены аномальные звери.

– Значит, ты сможешь мне помочь? – спросил её. – У нас мало времени, чтобы искать ответы по всем библиотекам. А вы, если правильно понимаю, имеете генетическую память, образы из которой порою видите.

– Образы…

Лана горько усмехнулась и помотала головой, уронив её на грудь.

– Бредни умалишённых, а не образы… такие бессмысленные, что их никто не хочет и слушать… а лечить и подавно… тебе-то почто выслушивать сумасбродство?

Вместо ответа на вопрос я воспроизвёл цитату из своей памяти:

– Asperius nihil est humili, cum surgit in altem.

Раненая вскинулась на меня, резко округлив от удивления глаза.

– Что ты сказал?!

– М-да. Неудачны пример вышел…, – я почесал затылок. – Вообще-то, хотел привести тебе это изречение, и, указав, что ты не понимаешь кажущийся бредом поток звуков, пояснить его значение. Этим хотел показать, что для кого-то оно бред, а для кого-то – руководство к действию. Но, судя по твоей реакции, значение этих слов ты знаешь.

– «Нет суровее того, кто из ничтожества возвысится»…, – вполголоса выдавила Лана. – Это же…!

Я кивнул в ответ.

– Не без этого. Изречение приписывают Евтропию, но, как ты понимаешь, у меня нет возможности перепроверить, правда ли его изрекал великий мыслитель древности. Ну, так что…? Поможешь мне? Обещаю, в долгу не останусь.

Несколько минут в помещении царила абсолютная тишина. Мы с Бериславом выжидали, ни коим образом не оказывая на раненую никакого давления. И дело даже не в том, что делать это с пациентами или пытать раненых – какое-то табу. В общевойсковых средах, быть может, так оно и есть, но у нас были свои правила на сей счёт. Если того требовала оперативная ситуация, вырывать сведения из жертвы было дозволительно, кем бы она ни являлась.

Просто мне запали в память слова старца, что нет никого преданнее в союзниках, чем те из ветви зверолюдов, кто принял помощь в час невзгод. Так ли это на самом деле – не знаю, это только предстоит уточнить. Но, если так оно и есть, то начинать знакомства с психологического изнасилования и требовать с порога адреса, явки, пароли…

Мне показалось, что могу позволить себе потратить несколько минут на ожидание.

Наконец, Лана решила для себя то, над чем раздумывала это время.

– Спрашивай, мастер. Что знаю – сообщу. Чего не ведаю – выдумывать не стану.

Я кивнул.

– Благодарю за сотрудничество. Итак, вопрос первый… правда ли, что те, кого называют прокажёнными, на деле – плоды смешений людей и айнов?

– За всех ответить не смогу, – отозвалась вислоухая. – Но я всегда без чьих-то подсказок знала, что во мне течёт кровь зверя из-за гор.

Вот тут наступает повод хорошенько пораскинуть мозгами.

А каким, прошу прощения, образом условная наука девятнадцатого века смогла сотворить химеру? Самая простая мысль – прямое смешение. Ведь, хватает же в моём мире зоофилов, которые и сами присунуть горазды, и сами насадиться не против? Значит, могли и в этом мире до этого додуматься. Но, опять же, айны… слишком тяжёлый противник. Ладно, поймали живьём одного или двух. А дальше что? Содержать его для этих целей в глубине страны опасно. Убежит рано или поздно. И не был ли убежавший ночной зверь одним из таких? Если нет – то подобные опыты должны проводиться далеко на востоке, за горами Урала или рядом с ними.

А если не мыслить привычными мне категориями? Биология учит, что воспроизведение потомства возможно только при совмещении ДНК схожих видов. Ещё возможно скрестить, к примеру, осла и лошадь: получается мул. Но медицине не известно ещё ни одного случая потомства, допустим, человека и животного. Или это мне не известно?

Допустим, если местная магия-шмагия может работать иначе… к примеру, впрыснуть в материнский организм часть крови аномального зверя, и он начнёт перестраиваться, сам порождая нечеловека… Бред? Бред. Но ведь параллельные миры тоже считаются бредом. А я сейчас в одном из них и нахожусь…

Бесполезно спрашивать Лану, как она появилась на свет. Вряд ли она ответит «родилась естественным путём» или «вышла из пробирки».

– Какие видения тебя посещают? – спросил я. – Даже самые бредовые. Что такое ты можешь знать, хотя нигде этих сведений не получала?

– Охота… Стая…, – сообщила девушка. – Регулярно по ночам вижу, как крадусь за той или иной дичью. Смыкаю на её горле клыки. Это бывали звери, сородичи, люди… Упиваюсь водой из холодной горной реки. Продираюсь через непроходимый бурелом в поисках еды. По ночам полнолуния чаще снится, как меня покрывают самцы, победно рыча и воя на всю округу...

Если эти видения – действительно наследие генетической памяти, как говорит Берислав, то уже по ним можно заключить, что имеем дело с биологическими целями. Им необходима еда и вода. Они испытывают физиологические потребности в размножении. Они – живые, а не какие-то там демоны астрала. Вполне себе обычные существа, пусть и не совсем. Не удивлюсь, если они ещё «молодняк» свой материнским молоком кормят.

– Ты можешь определить территории из видений? Где была, когда, что видела…?

Лана покачала головой.

– Земли необъятны. За один световой день выносливые айны могут покрывать сотню вёрст. Окружение сменяется очень сильно. Это бывали и бескрайние ледяные поля, и непроходимые буреломы, и песчаные пустыни, и горные кряжи… К тому же, очень часто мне казалось, что видения из памяти принадлежат разным особям. То я ощущаю себя молодой самкой, то мне чудится, будто вижу мир глазами престарелой предводительницы. И небеса… они тоже бывали разными. То лун на небе не две, а три, то их цвет окрашен в красный…

Допустим, три луны объяснимо, раз две из них уже над нами. Какая-нибудь небесная катастрофа могла уничтожить третью. К слову, это подтвердилось бы, если б каким-то образом выяснилось, что следы космической бомбардировки планеты связаны с исчезновением на небосводе третьего спутника.

Что луны красные – тоже не новость. В периоды суперлуния, когда наша, привычная, земная Луна приближается к планете в перигелии своей орбиты, она тоже заметно краснеет. Иногда даже как светофор.

Так что, оба заявления не противоречат тому, что я понимаю в двух мирах.

Но это показывает, что ветвь айнов очень древняя. Следам космических бомбардировок не один миллион лет. Это местные динозавры, получается?

– Я видел двух айнов, – сказал я. – Одного ночью. Другого – правда, в виде черепа – в кабинете Вещего. И у обоих во лбу был вмонтирован артефактный камень. У айнов в природе такое случается?

Лана отрицательно покачала головой.

– В своих видениях я видела тысячи айнов. Но ни у одного никогда ничего подобного не замечала. Но, почему-то, твёрдо уверена, что такой камень есть и во мне. Всю свою сознательную жизнь я ощущаю что-то… постороннее…

Девушка положила себе ладонь на низ живота, где, обычно, у женщин располагается матка.

– А в ночи полнолуния меня затапливают исходящие от него волны тепла.

Та-а-ак…! А вот это уже повод не просто задуматься, а натурально бить тревогу!

Тут уже может быть абсолютно всё, что угодно. Мало ли, какие свойства имеют артефактные камни, вживлённые в утробу? Может, они дают какие-то плюшки, по типу объединённого запаса Силы, или способности творить какую-то узконаправленную дичь… А если всё намного масштабней и артефакт в утробе матери каким-то образом влияет на зачатого зародыша? Кем или чем тогда родится дитё? Получеловеком-полумонстром? Или изначально должен появиться айн?

Я переглянулся с Бериславом. Судя по тому, как нахмурился старец, он подумал о том же.

Чисто механически, это не противоречит ничему. Ощущает посторонний предмет в своей утробе? Показывает на район матки? Его туда можно поместить малоинвазивным способом. Даже вскрывать брюшную полость не надо. Более того, с этим может справиться даже тот, кто к хирургии не имеет никакого отношения: достаточно протолкнуть сравнительно небольшого размера твёрдый камень сквозь мягкую и податливую шейку матки. Да, приятным это не назовёшь. Учитывая местную медицину, операция наверняка не безболезненная. Но это возможно. Остаётся выяснить, кто это мог сделать и зачем.

– Ты можешь вспомнить какие-то человеческие сооружения из своей памяти? – спросил я. – Города, дома, поселения… всё, что угодно, где ты быть не могла, но чьи очертания узнаёшь.

– Да, – подтвердила Лана. – Могу. Если дашь время, я нарисую тебе по памяти. Мне кажется, что там я и появилась на свет… или из того места были те, кто породил меня.

Висячие уши наподобие собачьих или волчьих… длинный хвост, растущий прямиком из основания позвоночника, как ему и положено… удлинённые клыки, длиннее человеческих, но не как у хрестоматийных орков… полностью покрытое шерстью тело… твою мать, неужели местные реально нагнули генетику? Или айны реально могут подчинять чужие для себя виды в угоду порождения собственного потомства?

– Что ты можешь рассказать об айнах в общем? Какие бывают, как себя ведут, чем кормятся?

– Стайные звери, – отозвалась девушка. – Все, без исключения. Изгои крайне редки. Все хищники. Едят всё, включая своих слабых сородичей. Стаей правит сильный вожак. У самок приплод небольшой, до трёх щенков за раз. Есть грудное выкармливание. Но очень быстро молодые особи начинаю добывать пищу сами. Очень крепкие на рану. Быстро восстанавливаются после травм…

Лана ещё долго рассказывала самые разнообразные технические подробности, которые невозможно выдумать на ходу, если не задаваться целью с самого начала. А я думал, что надо выборочно проверить хоть что-то из сказанного девушкой. Если подтвердится хотя бы несколько её сведений, значит, и остальному можно верить с неким процентом допуска.

А ещё поймал себя на мысли, что, раз мы имеем дело с чистейшей биологией, то айны из крайне опасного аномального противника постепенно снисходят до объекта охоты. Огромные? Сильные? Живучие? Используют Силу? Плевать. Одного я вообще с пистолета уложил. Значит, если подобрать адекватный калибр, то всё может быть намного проще. Мне не нужны бронебойные патроны промежуточных калибров: эти только шить будут. Нужен хороший мощный винтовочный патрон с высоким останавливающим действием пули. Кучный, настильный, но без фанатизма. Стрелять им айну в глаз на километр не собираюсь. А вот чтоб на охотничьей дистанции положил с одного-двух-трёх выстрелов, не дав зверю добраться до меня первым... Интересно, а "мосинка" под это дело сгодится? Патрон с полуоболочкой, длинный ствол, хорошая кучность, ещё и оптику воткнуть можно...