Мастер путей. #1

Глава 29. Вечер перестаёт быть томным - 2.

Сидящий за своим рабочим столом Вещий Светозар Горынович замахнулся аж на целое ни хрена себе: попытался меня удивить. И это у него почти получилось бы, если б не набор тонких моментов. О них ниже.

– Великолепное чувство юмора у тебя, отец, – хмыкнул я. – Но, пожалуй, воздержусь от диспутов на тему будущего. Неизвестно, сколько сам протяну, а мне уже кресло руководителя прочат.

– А ты не воздерживайся, мил человек, – старец сразу отбросил всяческий официоз и перестал «выкать». – Истинно говорю: на роду написано свершить великия деяния. Архимагом станешь – лишь вопрос времени. Приумножить знания сможешь, да молодых уму-разуму поучишь. И место своё передам лишь тебе. Просил в своё время и Берислава принять Академию, да токмо он не согласился.

– Ожидаемо. Вот ещё на склоне десятого века «молодняк» строить. Да и вообще. Я тут пытаюсь осилить ваше колдунство, а это требует дюжих мозгов. Мне неоткуда взять больше памяти, чтоб ещё и обязанности директора Академии изучить. Даже, если выживу, исполнять их смогу очень нескоро.

Вещий снисходит посмотрел на меня.

– Сразу видно иноземца. Хотя говор и исконный, а всё детали выдают. Издалека прибыл, ох, издалека...!

Ну, да. Даже лучшие разведчики мира прикалывались на мелочах, по типу привычки размешивать чай в сахаре. А тут я, которых даже не шифруется. Бойкий старик видит меня насквозь.

– Пророчество – не императорский указ. Оно не свершается в строгий час. Ежели тебе сказано, что быть тебе Архимагом, то не жди, что это случится немедля. Говорят, что будешь над Академией верховодить – не ломись вперёд батьки в пекло, ещё успеешь. Сию минуту тебя никто и не принуждает. Но быть посему, как пить дать. Помяни моё слово, соколик.

А вот на этом обращении я натурально вздрогнул.

Сначала Протопопов, как две капли воды похожий на моего знакомого «Бармаглота». Потом старец-провидец, поименовавший меня нарицательно...

Кроме подразделения, имевшего самоназвание от имени одного из вождей народов, всех дроноводов поголовно в нашей конторе называли «соколы». К тем «соколам» я отношения не имел даже посредственного, а вот в своей компании именно что «соколами» называли всех операторов БПЛА без разбора. Будь то разведчик, ударник, связист или ФПВ-шник.

Это тоже увидел прорицатель Вещий? Или же зря себя накручиваю и это простое обращение, по типу «доброго молодца» или «царя-батюшки»?

– Разберёмся, – отозвался я, уклоняясь от дальнейшего продолжения спора. – Так что с моим вопросом, уважаемый? Есть ответ на него, или оценки давности очень приблизительны?

Светозар враз откинул своё предсказательное «я». На месте директора Академии я увидел учёного мужа, хранителя знаний, верховодящего над прочими мудрецами.

– Нынешняя наука не в силах дать предельно чёткий ответ на сей вопрос, – менторским тоном ответил Горынович. – По различным оценкам, чья степень достоверности разнится от случая к случаю, возраст образований составляет от полусотни до ста миллионов лет.

– Сто миллионов – вряд ли.

Я вспомнил кратеры на Земле. Подавляющее большинство из тех, чей возраст определён как близкий к ста миллионам, давным-давно осыпались. Под действием гравитации обрушились стенки, ветра и дожди разрушили гребни материнских пород, а ледоход во время смен ледниковых периодов перемешал их основные каверны с окружающим ландшафтом. Про воздействие корневых систем растительности и вовсе говорить не приходится.

– Слишком большой возраст. Ветровая эрозия и дожди сделали бы своё дело за столь долгий срок. Или событию меньше лет, чем вы думаете, или породы вокруг кратеров твёрже, чем...

«...я привык думать»? Не забывай, «Мастер». Ты – в другом мире. Настолько, что даже лун на небе несколько. Отвыкай мыслить привычными категориями. Когда-нибудь это может дорого тебе обойтись.

Директор удовлетворённо сомкнул перед собой ладони и довольно улыбнулся.

– Ты ж смотри, сам себе на вопрос и ответил. Воистину, преемника я себе узрел. И кто мне скажет, что я ошибся? – снисходительно переспросил он.

И повернулся к Алине.

– Я не вижу смысла обучать сего слушателя. Всё, чему мы могли бы его поучить, он пропустит мимо ушей и лишь зазря потратит своё время. Хотите для него образования? Ему самое место в наших экспедициях за Уралами. Но никак не на школьной скамье.

– Всё же, придётся, Светозар Горынович, – вздохнув, возразила Бериславская. – «Мастер»... Мастеров многое знает и умеет, но он абсолютно не сведущ в вопросах мироустройства. Никак не обладает познаниями в обществознании. Про правила поведения и вовсе говорить не приходится. Видели бы вы, как он вёл себя с Ростиславом Поликарповичем... Его надо научить хотя бы государственному строю и дать понятия об основах взаимоотношений. Ему сейчас неведомо даже взаимодействие Тайной Канцелярии с иными структурами.

– Весь преподавательский состав занят подготовкой к экзаменам, – напомнил Вещий. – Свободных рук нет. А с новым слушателем необходимо проводить академические часы, чтобы он мог наверстать упущенное.

– Но и оставлять на следующий год обучение нельзя, – твёрдо опротестовала Алина. – Через несколько месяцев он только приступит к слушаниям. А ещё необходимо время на обучение... Быть может, кто-то из преподавателей согласится взять на попечение слушателя? Кроме Мастерова у меня самой много другой работы. Я не смогу обучать его всё время сама, как бы ни хотелось.

Светозар развёл руками.

– Увы, Алина Святогоровна. Увы. Штат не бесконечный, и забит нагрузкой. Ещё добавьте к этому срыв учебного процесса из-за нападения на светлейшую княжну Морозову. Скажу по секрету, ставится вопрос о переносе сроков экзамена.

Я потерял весь интерес к разговору. Кто, когда экзаменуется и что в каком порядке будет сдавать – меня не интересует. А вот картина на карте и артефакты в кабинете...

Пока моя напарница и сопровождающая в одном лице настойчиво насаждала директору Императорской Академии необходимость обучить меня всему и сразу, а учёный муж терпеливо объяснял ей бессмысленность мероприятия, я озирался по сторонам.

Карта Земли – это, конечно, безусловно интересно. Но кроме неё в кабинете висели и карты звёздного неба.

Хотя, чего греха таить. Будем назвать вещи своими именами. В стране, которая ещё даже не помышляет об освоении космического пространства, у неба может быть лишь схема. Но никак не карта.

Однако даже так, можно почерпнуть уровень познаний местных о планетологии. Как минимум, им известна гелиоцентрическая структура своей звёздной системы: соответствующая схема изображена, отдельно повешенная от всех. Известно, что планета имеет шарообразную форму. Это уже достижение. Значит, тут хорошо развита физика и математика. Без этого трудно доказать, что живёшь не на спине большой черепахи, покоящейся на трёх китах...

Но вот планет на схемах существенно меньше, чем должно быть. От Меркурия до Сатурна на месте все, а Уран, Нептун и Плутон на схемах отсутствуют. В принципе, ожидаемо, даже, если они тут есть: планеты сравнительно малые, и находятся на большом удалении. Их могли ещё и не открыть.

Не без удовольствия констатировал, что местным известно и понятие спиралевидной галактики. Родной Млечный путь изображён очень и очень условно, но достаточно, что констатировать: у местных есть дальнобойные телескопы и до хрена умные звездочёты. Иначе хрен бы ты доказал, что вереница звёзд на небе – не выплеснутое молоко кормящей Геракла Геры, а фронтальная проекция закрученной галактики с двумя рукавами.

На этом можно строить гипотезы об уровне развития общества.

На столах и витринах разложенные артефакты свидетельствовали о направлении работы хозяина кабинета. Большую часть коллекции составляли камни: минералы, ископаемые, образцы руды, материнских пород. Имелся большой набор камней-артефактов различной степени дефектности. Но вот что отдельно бросилось в глаза – череп сравнительно недавно усопшего, явно не ископаемого, существа неизвестной мне породы, в лобной доли которого находился тот самый камень-артефакт.

Я взял в руки череп. Млять, ну и тварина... По габаритам и весу эта сволочь соответствовала не самой дохлой лошади. С той лишь разницей, что вместо предназначенных для срывания растительности зубов наличествовали острые длинные клыки с резцами. Лошадь явно при жизни не листочками питалась: челюсти от плотоядного существа. А в лобной доли черепа был врощен артефактный камень. Интересно, это произошло уже при жизни, в результате хирургического вмешательства? Или же случилось ещё в утробе породившей его особи? Камешек небольшой. Едва ли больше моего кулака. Но если местные животные размножаются понятным мне половым способом, то довольно странно встретить в дикой природе размещение камней внутри репродуктивных органов. В остальном – лошадь лошадью. Две глазницы под глаза. Слуховых проходов тоже два. Верхняя челюсть неподвижная, нижняя имеет свободу по вертикали и немного по горизонтали.

Но вокруг инкрустированного артефакта не видно никаких следов обработки. Камень выглядит вживлённым на живую, как будто бы животному сделали операцию по имплантации, а после следы хирургического вмешательства зажили естественным регенеративным путём.

Директор заметил мой интерес к черепу.

– Очень интересный экземпляр в твоих руках, мил человек. – сообщил он. – Мы встретили это существо в одной из экспедиций за Уралом. Далеко пройти не удалось. Почти везде непроходимые чащобы. Но на одной из последних стоянок эта сущность вышла к нам и атаковала. Сладить с ней смогли лишь сообща... Невероятно быстрая. Даже попасть по ней уже было непросто. После встречи решили не рисковать людьми и вернуться. Тогдашний уровень подготовки не позволил нам пройти дальше.

Просто, млять, превосходно... Теперь у нас ещё и аномальные звери с магическими камнями в теле? Что дальше? Какой-нибудь сумасшедший гений, похищающий детей и растящий из них аномальных колдунов с имплантированными артефактами?

Но это объясняет, почему на картах Сибирь до сих пор значится неосвоенной территорией. Такие монстры обязывают держать ухо востро и не спускать с окружения глаз.

– Значит, мне ещё и биологию надо подтягивать, – хмыкнул я, водружая череп на место. – Подобный вид зверей мне неизвестен.

– Нам тоже.

Я отошёл от сокровищницы артефактов. Эх, забуриться бы в неё по самое не балуй... Столько всего нового! Изучать бы и изучать! Не отказался бы увидеть эту животину вживую. И на сибирские леса в принципе посмотреть охота. Но, блин, столько всего ещё необходимо узнать об этом мире... Чуют мои подсумки, мозг взвоет от обилия информации. Надо будет всасывать её дозированно.

– Правильно ли я понял, – осторожно спрашиваю у директора. – Что препона не столько в зачислении меня слушателем, сколько в отсутствии свободных учителей? Записать можно хоть задним числом, хоть передним. Но некому со мной нянчиться, так?

– Воистину так, – подтвердил Вещий.

– Ну так и запишите, – предложил я. – Мне всё равно, как получать информацию. Будут ли это слушания, или мне придётся изучать самостоятельно. Дайте мне материалы. Книги. Учебники. С остальным я справлюсь сам. Вот если будут совсем непонятные моменты – то и буду искать, к кому обратиться. Экзамен тоже обязательная часть? Давайте, сдам и его. Не сдам – буду дальше учиться. Меня ж никто не расстреляет, если с первого раза не получится сдать?

Бериславская и Вещий переглянулись.

– Ну..., – несколько растерянно и слегка обескураженно проронила разноглазка, будто сделала какое-то открытие. – Так-то, конечно, тоже выход... Мастеров – очень способный ученик, и основы Путей постиг самостоятельно. Если даже с этим справился единолично... Может, и вправду сделаем так?

Светозар прищурился, окинув меня придирчивым взором.

– Это существенно упростило бы ситуацию, – произнёс Горынович. – Я могу зачислить вашего подопечного слушателем, выделить ему жилое помещение для занятий, снабдить всем необходимым материалом для изучения. Но практики ему преподать не успеем.

– О, – улыбнулась Алина. – Поверьте, Светозар Горынович. Практики предстоит бесчисленное множество.

– Тогда что? – осведомился я. – На том и порешили?

– Да будет так, – решил директор. – Сегодня можете не спешить на занятия. День к закату клонится, и учебный процесс безбожно сорван. Честно говоря, не ожидаю, что и завтра занятия возобновятся. Так что пока можете заниматься по своему плану. Как только мы решим все вопросы с зачислением, слушатель Мастеров получит доступ в библиотеки Императорской Академии. Сможет пользоваться любыми доступными материалами для изучения.

– Премного благодарны вам за содействие.

– Куда ж денешься от Тайной Канцелярии... Попробуй вам не посодействовать... Из-под земли достанете...

***

Возвращение в обитель Бериславских дало возможность расслабиться и перевести дух. Ну и накатались же, блин, за сегодня! С утра из обители в контору. Из конторы в Оболенск. Из Оболенска к Морозовым. От Морозовых в Оболенск. Из Оболенска в обитель. Полтысячи километров точно намотать пришлось.

К моменту нашего прибытия Берислав уже отошёл ко сну, потому не встречал. Мы же выгрузились из самоходки и тихо прошли ко мне в комнату, где я сбросил с себя сбрую. РПК отставил на сошки, родной «плитник» сложил рядом. Надо срочно рожать для этого помещения мебель. Даже кружку поставить можно только на тумбу, не говоря уже про чистку оружия. Мне РПК в порядок приводить, а его даже разобрать негде. Можно и на полу, конечно. Но в условиях пункта постоянной дислокации хочется хоть немного удобств. Я же сейчас не на передовой? Так зачем себя искусственно ограничивать, когда можно не ограничивать?

Тихо, чтобы не шуметь, сбросили и верхнюю одежду.

Я сложил на рюкзак свой китель, сверху него Алина определила свой, оставшись в юбке и блузке. Таким образом разноглазка чётко и без предисловий дала понять, где будет ночевать сегодня.

– Рабочий день уже закончился, – подытожил я. – Предлагаю перекусить, искупаться и в опочивальню.

– А я предлагаю совместить приятное с полезным, – подмигнула девушка. – Поможешь со снедью?

Вопрос странный. Как есть странный.

Некоторое время у нас ушло на то, чтобы приготовить себе лёгкий ненавязчивый ужин. Бериславская сообразила нам небольшой набор выпечки собственного приготовления. К ней некоторое количество похожего на сыр продукта. Иже с ними нежирное мясо в нарезке. Рядом – гроздь похожего на виноград плода и кусочками нарезанные фрукты. Количество – строго, чтоб поужинать двум людям и не переедать, не допускать перерасхода провианта. Хозяйственная рука девушки видна сразу. Для питья использовали остатки запасов «вина», которым Алина угощала меня в стенах конторы. Не пропадать же добру? Вот и употребим по прямому назначению.

Помог разноглазке переместить всю нарезанную снедь из кухни в самый дальний грот, где малышка решилась со мной уединиться. Тихое отдалённое местечко, где нам никто не помешает, как нельзя лучше подходило для вечернего расслабления, но низкорослой девушке несподручно тянуть по лестницам довольно объёмный разнос.

Уже внизу, возле купальни, мы разложили еду на столе.

Перед тем, как подняться на чистый деревянный настил, я скинул выданные канцелярские ботинки с чётким намерением выставить их прочь и переобуться назад в родные «берцы». Может, они были хороши и качественны, но привычная обувь мне ближе. Казённые тапочки остались стоять на полу грота, а я относительно чистыми носками взошёл на помост.

Вслед за мной избавилась от туфелек и девушка. Буквально миг – и малышка оставила их «за бортом», босиком поднявшись на настил.

Я поставил на стол разнос. Подтянул к нему стул, сел на него сам, и, за неимением иных предметов мебели, пригодных для удобного сидения, потянул на себя Алину. Напарница только того и ждала.

С грацией, свойственной лучшим примам танца и балета, девушка скользнула ко мне на колени, нежно и изящно присела, подобрав юбку.

Моя рука оказалась под блузкой разноглазки, обняв напарницу за талию. Та аж приосанилась и слегка прогнула спинку под моей ладонью. Улыбнулась.

– Так... Что ты там говорил... про поощрение тесного общения с женщинами? – облизнулась Алина.

– Много чего, на самом деле, – пожал плечами я, поглаживая её по пояснице.

Бериславская закинула свою руку за мою шею и прижалась плотнее.

Как там было у классиков моего мира?

«Вечер перестаёт быть томным».