Мастер путей. #1

Глава 42. Кризис.

Москва

Тайная Канцелярия

После этих слов руководитель Тайной Канцелярии проснулся окончательно.

Полковник Протопопов, не до конца доверяя увиденному, придирчиво созерцал содержимое папки.

Снимки, которые я распечатал дома на своём принтере, во всех красках демонстрировали с высоты птичьего полёта положение дел на вверенном нам объекте.

А распечатал много чего интересного, начиная от дремучего состояния леса вокруг и заканчивая содержимым нашей самоходки, реквизировавшей трофейные комплексы связи.

Хотя, уместно ли называть столь громогласно примитивные телеграфные наборы?

В конце сравнительно нетолстой стопки фотографий – отчётный лист, по печати которого сотрудники Тайной Канцелярии принимали у нас под опись пленного наёмника синдиката, выдернутого аккурат в аппаратной связи.

Для последнего всё произошло настолько внезапно и ошеломительно, что он даже не понял произошедшего.

Во время первичного допроса, со слов, он зашёл в связную, получил мощный удар в шею и нормально стал соображать уже в допросной.

Всё, что прошло между, пролетело как череда статичных картинок.

Применение магии перемещения для него показалось мимолётным наваждением.

– Путь наступления на объект только один, через единственную дорогу, – я начал загибать пальцы. – Поддержку наземным штурмовым частям может обеспечить или авиация бомбометанием, или артиллерия, с соседних пригорков. Пять километров удаления – достаточно, чтоб не очень злым калибром стрелять навесом. Связь отрезана: противник не сможет докричаться до кого бы то ни было в регионе, не говоря уже о ком-то за его пределами. Несение службы наёмниками организовано из рук вон плохо. То ли уверены, что к ним никто не сунется, то ли чувствуют себя в безопасности из-за удалённости. Но ни патрулей, ни постов ни в одну из ночей замечено не было. Что до действительного контингента… думаю, пленный «язык» охотно поведает вам. Особенно, если придавить знаючи… ну, так что? Я прошёл вашу аттестацию или нужны ещё какие-то проверочные задания? И, кстати… трофейные телеграфы кому сдавать? А то мне эта рухлядь антикварная, если честно, даром не нужна.

Хотя с последним, может, я и погорячился.

Может, загнать в моём мире какому-нибудь ценителю старины?

Интересно, сколько сейчас рабочие телеграфные станции стоят…?

Ростислав Поликарпович не верящим взглядом, будто Бериславская днём ранее, листал снимки и взирал, подобно Фоме Неверующему, вкладывающему персты своя в раны Христовы.

Оная же Бериславская, присев без команды за стол на гостевой стул, с наслаждением наблюдала за реакцией руководителя Тайной Канцелярии.

– Ну, «Мастер»…, – наконец, проронил военачальник. – Ну, наёмник…

Полковник отложил папку на стол, отошёл до подоконника, взял стоявший там графин и, полностью игнорируя стаканы рядом с ним, присосался к горлышку стеклотары, как после жесточайшего бодуна, залпом осушив литровую ёмкость наполовину.

– Мои вопросы к тебе исчерпаны, воин, – заявил он, повернувшись ко мне. – Демонстрация убедительная донельзя. Я обязан доложить о результатах аттестационного задания Императору, после чего будет дан ход дальнейшему развитию событий. Поразительно… и скорость, и результат… Но, всё же, просил бы вас предоставить мне доклад в печатной форме. Его надлежит подшить к делу и сдать в архив. Ввиду нерядового характера дела разрешаю заняться этим в свободное время, на отдыхе.

– На отдыхе? – не поняла Алина. – Ростислав Поликарпович, я не… совсем осознаю. Вы… даёте нам… отвод?

– Так точно, – кивнул офицер.

Военнослужащий обошёл свой стол, занырнул в сейф и достал оттуда бумажный пакет, от души перетянутый бечёвкой, скреплённой сургучной печатью.

– Тут открепительные документы, – сообщил он, протягивая конверт подчинённой. – Вам лично предоставлен отвод. А, учитывая, что «Мастер» – ваш протеже, ему дана возможность присутствовать подле вас.

Бериславская нахмурилась, принимая передачу.

– Я… не понимаю…, – наследница затерянных знаний изволила морщить лобик. – Это же… за то, что мы с дедушкой Берислава призвали «Мастера»? И за участие в разведке? Я не просила об отводе… ваша инициатива?

– Ваших досточтимых родичей.

Вот тут уже мне стало не по себе от того, как резко вскинулась Алина.

– Спокойно, Алина Святогоровна! – воскликнул Ростислав Поликарпович. – Ничего серьёзного! Да, ситуация нерядовая, но никто не умер! Пожалуйста, не теряйте рассудка!

«Что-то дома у разноглазки», – понял я. «Что-то адски тяжёлое и очень-очень злое. Для неё это крайне больная тема. И обострение случилось недавно, раз домашние подали прошение о предоставлении отпуска».

– У вас все живы, – повторил Протопопов. – Хотел бы сказать, что здоровы, но… вы лучше меня знаете вашу домашнюю ситуацию. Потому не имею душевных сил и совести задерживать вас более. Транспорт в вашем распоряжении. Если готовы убыть незамедлительно…

– Что случилось…?! – враз осипшим голосом резко перепросила Алина, с хрустом сжимая тоненькими пальчиками пакет с документами. – Прошу, Ростислав Поликарпович! Не томите! Что произошло?!

– У вашей младшей сестры Златы кризис, – обтекаемо отозвался офицер. – Подробности мне неизвестны. Ваш родитель, Святогор Тихомирович, ходатайствовал о вашем отводе по семейным обстоятельствам. Я… не ограничиваю вас в сроках. Ступайте. Вас ждут дома.

Никогда не думал, что девушки способны так резко бегать в туфлях.

В юбке – да, и не такие спринты наблюдал по жизни. Но офицерские туфли, пусть и на несуществующем, низком каблуке – не самая удобная беговая обувь.

Бериславская опрометью ринулась прочь из кабинета, даже не попрощавшись с руководителем.

И эта девчонка ещё делает мне внушение за этикет при обращении с вышестоящим начальством?

– Наёмник, – позвал меня офицер, когда звонкий цокот девичьих каблуков об деревянный настил пола покинул коридор военачальника.

– Меня не надо просить, полковник, – отозвался я, уже зная наперёд, что он скажет. – Я присмотрю за нею.

– Будь так милосерден.

Алина бегает не просто быстро, а умопомрачительно быстро.

Мелкая проворная девчонка оказалась во дворе быстрее, чем я сумел её догнать.

Чтоб поспеть за напарницей, мне пришлось прибегнуть к телепортации.

Я материализовался перед капотом её открытой самоходки ровно в тот миг, когда она уже запрыгивала на передний диван за руль.

– Стой, – позвал её.

– С дороги! – прорычала Бериславская. – Не то снесу.

– Брысь из-за руля.

– С дороги!

– Ты глухая или тупая? На хер с пляжа!

– Да как ты…!

– НА ХЕР! – лязгнул я на весь двор Канцелярии.

Да так, что на нас обернулись все, включая людей, окна кабинетов которых выходили во двор.

– Ты чего творишь? – осведомился между делом. – Жить расхотелось?

– Пусти с дороги! – с начавшими делаться мокрыми глазами процедила девушка. – Уйди! У меня нет времени!

– Его ни у кого нет. А на верху принимают круглосуточно.

– Убирайся прочь!

– Рот свой замолчи.

От сугубо непривычной постановки фразы разум разноглазки выдал тормозок, переваривая услышанное.

Я обошёл технику и подошёл к напарнице, положив ей руку на плечо.

– Ты не доедешь, – тихо произнёс ей. – Не в этом состоянии. Разобьёшься, чем сделаешь хуже всем. Тебе надо оказаться на месте быстро? Пусти меня за руль. Но сама ты сегодня управлять не будешь.

Бериславская метнула на меня преисполненный ярости взгляд.

– Ты мне указывать вздумал, наёмник?! – прорычала действительный тайный советник. – То, что ты овладел мной, ещё не даёт тебе права мне приказывать!

– А ты ещё громче об этом заяви, – подсказал я. – Чтоб вся Канцелярия слышала, как её сотрудница порочными делами до свадьбы занимается.

Алина зыркнула по окружению и потупила взор, стиснув зубы.

– Ты на взводе, – тихо констатировал я. – Твой разум затуманен. Примерно догадываюсь, что у тебя дома произошло, но…

– Да что ты можешь догадываться?! – взорвалась разноглазка.

– РОТ. СВОЙ. ЗАМОЛЧИ.

Не люблю применять командный голос на девушках.

Им от него зачастую делается нехорошо.

Этот раз не стал исключением.

То ли я перегнул со взглядом, который у меня в такие моменты сам по себе звереет, то ли с интонацией, но соратница изрядно побледнела.

– Я о тебе забочусь, дура, – прошептал ей. – Образцовый военнослужащий вроде тебя никогда не повернётся к командиру спиной, когда он с тобой разговаривает. И уж тем более не бросится от него бежать с документами на увольнение из расположения части. У тебя случилась реальная дрянь. Ты на взводе. И чуть не снесла ворота Канцелярии вместе со мной. Ты сейчас ни скорость нормально оценить не сможешь, ни свою реакцию. Я отсюда вижу, как у тебя зрачки долбятся в такт сердцу! В лучшем случае в другую самоходку врежешься. В худшем – в закрытом гробу хоронить будем! Знала бы ты, как я терпеть не могу разносить «похоронки»… И хера с два ты станешь первой в этом мире, кто удостоится от меня такой чести! Хочешь жить? Брысь из-за руля. Показывай, куда вести.

К нам подошли постовые: два молодых парня в форме Канцелярии с пистолетами в кобурах на поясе.

Правда, был тонкий момент: клапаны кобур были открыты, будто молодняк чего-то боялся.

– Госпожа Бериславская, – осторожно поинтересовался один. – Разрешите справиться. У вас всё нормально?

Девчонка с силой стиснула руль самоходки.

– Не очень, – отозвался за неё я. – Полагаю, это вы видите сами. Прошу вас помочь мне отговорить госпожу от поездки за рулём. Я небезосновательно опасаюсь за её жизнь.

– Не в нашей власти давать указания действительному тайному советнику, – произнёс второй. – Однако же, вы правы, сударь… управление в таком нервном состоянии, когда самоходка требует предельной концентрации от шофёра… Алина Святогоровна. Так ли необходимо управлять самой, когда при вас есть помощник?

– Мы дольше время теряем, пока препираемся, – надавил я. – Мы едем или да?

Быстрее, чем успел среагировать хоть кто-то, рука Алины стремительно оказалась у моей груди и схватила меня за плечевую лямку «плитника».

– Отвези меня домой сейчас же, – прохрипела напарница, до скрипа сжимая нейлоновую обшивку жилета. – Пожалуйста.

***

За всю дорогу до имения Бериславских я не задал Алине ни одного вопроса, касающегося её личной жизни и происшествия с домашними.

Не до того было.

Имелся немалый риск, что девчонка сорвётся и придётся выяснять отношения на ходу, что при скорости в сотню с гаком в час чревато.

Разноглазка, переступив через себя, уступила мне место рулевого, заняв пассажирское место на переднем диване.

Я же, завладев рулём, как мог быстро вёл технику в направлении, указанном напарницей.

Ехать было недалеко.

В направлении на восток, в сторону Сумеречной Долины, но не доезжая и чуть севернее.

Редкие указания моей пассажирки о предстоящих съездах и поворотах привели нас в довольно крупное селение, расположенное в нескольких десятках километрах от столицы.

В противовес Морозовской деревне, нас не встречали блокпосты на каждом перекрёстке.

Людей на улицах было побольше.

Чаще встречались тягловые повозки.

Было больше столбов и проводов между ними, что указывало на более интенсивное развитие этого селения относительно Морозовского.

Но Тайная Канцелярия тут явно была в почёте.

Не все поголовно, но очень многие из встречных кланялись нам в пояс.

Не только пешие, но и конные: несколько раз возничие повозок оказывали нам поклон, сидя прямиком на козлах, как только мы ровнялись с ними.

Причём, было видно, что этот почёт не напускной, не вбитый террором или иными рычагами воздействия.

А вполне себе искренний, благодарный.

Только я не сразу понял, он адресовался нашей самоходке с вензелями на борту вообще, или конкретно Алине в частности?

– Сюда.

Абсолютно сухим, хриплым голосом Алина указала на одно из имений, обнесённое довольно высоким частоколом, чью принадлежность к особо охраняемым объектам я заприметил сразу же.

Не каждый дом в селении будет иметь контрольно-следовую полосу вокруг забора, равно как и утоптанную тропу от регулярных обходов с патрулями.

Земля имения изобиловала деревьями.

Ещё на подъезде были видны плодовые насаждения самых разнообразных видов, разбираться в которых я оставил на откуп своему досугу, ежели таковой появится в ближайшем обозримом будущем.

А из-за деревьев высился довольно крупный особняк из камня, чем-то сродни Морозовскому.

То ли архитектор у них был один и тот же, то ли просто проект типовой.

Завидев нашу самоходку, приближающуюся на скорости (старался, всё же, не гнать в черте города: люди, дети, животные), в воротах исчез один из бойцов наряда.

К моменту, когда мы подъезжали, нас уже встречали вытянувшиеся по струнке молодые воины при форменной одежде, отличающейся от канцелярской формы Бериславской.

Створки ворот, обшитых железом, были распахнуты настежь.

Я подвёз Алину прямиком к дому.

Разноглазка выскочила из самоходки, едва только транспорт замедлил ход.

И буквально в дверях высокого крыльца разминулась с великовозрастным человеком в хороших преклонных годах, степенно поклонившемуся ей во след: напарница ворвалась в дом так быстро, что для неё даже не успели открыть двери.

Этот человек был одет в относительно европейский чёрный фрак, похожий на него двубортным кроем, гладко выбрит и убелён сединой. Местный слуга?

Пока я покидал транспорт, он спустился ко мне с крыльца:

– Старший помощник семьи Бериславских, – назвался он на удивление крепким голосом, не вязавшимся с его внешностью старика за семьдесят. – Моё имя Иннокентий. Дозвольте справиться, досточтимый гость, о вашем имени и цели вашего прибытия?

Старик стелет-то шёлково, а у самого взор, как у цербера из контрразведки.

Этого хер проведёшь.

Не могу сказать, что он меня насквозь видит, но с первого взгляда понятно, что с ним лучше не юлить.

Пусть он мне в прадеды годится, но за ним чувствуется мудрость прожитых лет, опыт и сила.

– «Мастер», – назвался я по привычке. – Сопровождаю Алину в поездке. В настоящее время исполняю обязанности её внештатного водителя.

– «Алину», значит, – дед просканировал меня острым препарирующим взором. – В каких же отношениях вы состоите с молодой госпожой, раз величаете её по имени и даже без отчества?

«Это что, типа, мой прокол?», – подумалось мне. – «Тут все помешаны на вежливости и полном именовании?».

– Я её протеже, – сообщил я. – Подопечный, если угодно.

Не буду же сообщать первому встречному-поперечному, что трахал разноглазку на почве взаимной симпатии?!

Старик Иннокентий окинул мою тушку прозекторским взором с ног до головы.

– «Мастер», полагаю, есть некое именование, – небезосновательно предположил он. – Могу я справиться о вашем родовом имени-отчестве?

– Мастеров Александр Александрович, – повторил я свою легенду. – Руководитель Тайной Канцелярии лично просил меня присмотреть за вашей молодой госпожой ввиду экстраординарного характера её ситуации.

Взгляд старика изменился с препарирующего на более дружественный.

– Стало быть, что знаете…?

– Догадался, – буркнул в ответ. – Чай, не первый раз на службе состою. Что такое личные проблемы соратников и нездоровая атмосфера дома – знаю отлично.

Старший помощник семьи учтиво поклонился, обозначив символический поклон.

– Прошу вас, пройдёмте в дом. Молодая госпожа, вероятно, встретилась с родителями, и какое-то время… не сможет уделить нам с вами своего драгоценного внимания.

Я примирительно поднял руки, оставив РПК висеть за спиной на ремне.

– И в мыслях не было кого-то торопить или на чём-то настаивать. Не каждый день случаются беды с младшими сёстрами.

Взор старика заметно помрачнел.

– Пройдёмте.

Меня отконвоировали в довольно просторный зал на первом этаже, очевидно, игравший роль гостевого.

Высокие потолки гармонично смотрелись с такими же высокими окнами.

Возле одной из стен стоял камин, чей дымоход уходил сквозь потолок наверх.

По центру комнаты находился небольшой резной столик с некоторым количеством фруктов в вазе и кувшином с водой.

Вокруг него стояли мягкие кресла для гостей, обшитые кожей.

Пол из тёсаной доски, на стенах – светильники из уже привычных мне камней-артефактов.

– Я бы попросил вас обождать в этом помещении какое-то время, – выдохнул старик. – К превеликому прискорбию, мы не ожидали прибытия гостей, потому не сможем оказать сегодня достойного приёма. Прошу не гневаться.

В ответ мне оставалось лишь пожать плечами.

– Сам виноват, что припёрся. Моя задача – присмотреть за Алиной. А почивать на приёмах будем в другой раз.

– Дозвольте же откланяться, – Иннокентий отбил поклон. – За вами зайдут позже.

И убыл восвояси, безмолвно намекнув, что я тут, как бы, лишний.

Ну, ничего.

Я не гордый.

Не за почестями ехал.

Подожду.

Главное, что разноглазка живой добралась.

А у меня, кажется, возникла возможность познакомиться с её домашними.