Москва - столица

ЖИВЫЕ КАРТИНЫ 1917 г.

1917, 2 марта. Император Николай II подписал акт отречения от престола.

1917, 4 марта было опубликовано отречение, 5 марта в «Утре России» появилась наделавшая много шума корреспонденция со станции Дно, где приводилась ставшая исторической фраза царя: «Я люблю цветы!»

1917, 13 марта. В Большом и Малом театрах были осуществлены театральные представления — «живые картины». В Малом театре под звуки «Марсельезы» поднялся занавес. Декорации на сцене изображали лазурное небо с горящим солнцем. Под солнцем — женщина в русском костюме, с разорванными кандалами. Это «Освобожденная Россия», которую изображала А.А. Яблочкина. У ее ног — лейтенант П. Шмидт, вокруг плеяда писателей: Пушкин, Грибоедов, Лермонтов, Гоголь, Некрасов, Достоевский, Толстой, Добролюбов, Чернышевский, Белинский, Писарев. Здесь же «сидит, скрестив руки, Бакунин, стоит Петрашевский, опустив голову, глубокую думу думает Шевченко, в черном платье Перовская, а вокруг них изможденные лица в серых арестантских халатах... Дальше в мундирах Александровских времен — декабристы и среди них княгиня Волконская, княгиня Трубецкая. Дальше — студенты, крестьяне, солдаты, матросы, рабочие, представители всех классов и народностей России... Теперь они победно поют «Марсельезу». Впереди этой живой картины стоит комиссар московских государственных театров князь А.И. Сумбатов. Публика рукоплещет. У многих на глазах слезы».

Последний русский царь Николай II с семьей

1917, 19-20 марта. А.А. Блок - матери. Петроград.

«...Несмотря на тупость, все происшедшее меня радует.— Произошло то, чего никто оценить еще не может, ибо таких масштабов история еще не знала.

Не произойти не могло, случиться могло только в России.

...Все бесчисленные опасности, которые вставали перед нами, терялись в демоническом мраке. Для меня мыслима и приемлема будущая Россия, как великая демократия (не непременно новая Америка)».

1917, 16 марта. В. Д. Поленов - К. В. Кандаурову.

«Да, я несказанно счастлив, что дожил до этих дней... То, о чем мечтали лучшие люди многих поколений, за что они шли в ссылку, на каторгу, на смерть, совершилось».

1917, 23 марта. И.Е. Репин - В.Н. Черткову.

«...А какое счастье нам выпало в жизни. Все еще не верится... Какое счастье».

1917, 26 марта. Е.Е. Лансере - Н.Е. Лансере.

«Завидуем теперь страшно вам, какие грандиозные события прошли перед вашими глазами... Поразительно хорошо и радостно на душе».

1917, 25-26 марта. К.С. Петров-Водкин - А.П. Петровой.

«Обо всем этом потом целые книги напишут, дети в школах изучать будут каждый из прошедших дней Великого Переворота, а нам пока трудно разглядеть все свершившееся, так оно крупно и так стройно, что не верится... Поверь мне, чудесная жизнь ожидает нашу родину и неузнаваемо хорош станет народ — хозяин земли русской...»

1917, 6 марта. Б.М. Кустодиев - В.В. Лужскому.

«Было жутко и радостно все время... Как будто все во сне и так же, как во сне, или, лучше, в старинной «феерии», все провалилось куда-то старое вчерашнее, на что боялись смотреть, оказалось не только страшным, а просто испарилось «яко дым»!!! Как-то теперь все это войдет в берега...»

К. Сомов. Александр Блок

Б. Кустодиев. Ф.И. Шаляпин. 1922 г.

1917, 21 марта/3 апреля. Ф.И. Шаляпин - дочери. Петроград.

«...Необычайный переворот заставил очень сильно зашевелиться все слои общества, и, конечно, кто во что горазд, начали работать хотя бы для временного устройства так ужасно расстроенного организма государства. Вот и я тоже вынужден почти ежедневно ходить по различным заседаниям — пока я состою в Комиссии по делам искусства и на днях вступлю в Общество по изучению жизни и деятельности декабристов, проектов для возведения им памятников и проч., и проч. Кроме того, я, слушая, как народные массы, гуляя со знамениями, плакатами и проч. к моменту подходящими вещами поют все время грустные, похоронные мотивы старой рабьей жизни, — задался целью спеть при первом моем выступлении в новой жизни свободы, что-нибудь бодрое и смелое. Но, к сожалению, не найдя ничего подходящего у наших композиторов в этом смысле, позволил себе написать слова и музыку к ним сам. Совершенно не претендуя на лавры литератора или композитора, я, тем не менее, написал, кажется, довольно удачную вещь, которую назвал «Песня революции» и которую, в первый раз выступая перед публикой после революционных дней, в первый же раз буду исполнять в воскресенье 26 марта, днем в симфоническом концерте Преображенского полка в Мариинском театре. С этой вещью, как, впрочем, и со всем вообще, я имел уже порядочно неприятностей...

1917. Конец сентября. Германский флот на Балтике захватил острова Эдель и Даго, после чего для немецких войск открылся доступ в Рижский и Финский заливы.

Временное правительство принимает решение перевести столицу в Москву и сдать немцам Петроград.

1917 г. В первых числах октября в Москву начали прибывать специальные поезда из Петрограда с эвакуируемыми из Эрмитажа произведениями искусства. В общей сложности ожидалось прибытие двух тысяч картин и икон, 300 скульптур из главных музеев Петрограда и природных двориков. Для их приема готовились Третьяковская галерея, Исторический и Румянцевский музеи, Оружейная палата.

1917, 17 октября. В Москву прибыл специальный поезд с художественными предметами, эвакуированными из учреждений бывшего министерства двора. Из Эрмитажа отправлено в Москву 250 ящиков с картинами, монетами и драгоценностями.

Со специальным поездом были отправлены вещи из Русского музея, музея Академии художеств, Конюшенного ведомства и других хранилищ.

Одновременно ширились погромы дворцов, музеев, помещичьих усадеб, уничтожались коллекции произведений искусства и библиотеки. Награбленное распродавалось и вагонами вывозилось из России.