Москва - столица

СТРОИТЕЛИ

Для архитекторов и строителей это был порог новой жизни — Всесоюзное их совещание в декабре 1954 г., наметившее пути коренной перестройки реализации их профессий. Теперь речь шла о создании крупных жилых массивов, по возможности на свободных городских землях. Тем самым планировка и застройка могли вестись с учетом всех функциональных, технико-экономических требований, но и особенностей местности. Новые градостроительные принципы реализуются в жилых районах на Рублевском шоссе, в Химках-Ховрине. Выразительность комплексов могла создаваться путем пространственной группировки зданий, различных по протяженности, этажности, назначению. В проекты вводятся балконы и лоджии, используется разнообразие окраски.

Образцами сооружений общественного назначения становятся гостиница «Юность» (архитектор Ю.В. Арндт), кинотеатр «Россия», построенный в том же 1961 г. (архитекторы Ю.Н. Шевердяев, Э.А. Гаджинская, Д.С. Солопов), с большим залом на 2470 мест и двумя малыми залами, каждый на 200 зрителей. В течение 1958—1962 гг. на Воробьевых горах строится Дворец пионеров и школьников — комплекс, состоящий из 11 корпусов, с концертным залом на 1 000 мест, пионерским театром (З00 мест), лекторием (400 мест), закрытым бассейном, стадионом с трибунами на 5 000 мест. Архитектурный проект принадлежал группе: И.А. Покровский, Ф.А. Новиков, В.С. Егерев, В.С. Кубасов, Б.В. Палуй, М.Н. Хажакян, инженер Ю.И. Ионов и др. Не менее существенно, что создан был Дворец по инициативе, на средства и при участии комсомольцев, отработавших на строительстве свыше 3 миллионов человекочасов.

В 1955—1956 гг. сооружается один из крупнейших в мире спортивных комплексов — стадион в Лужниках (реконструирован в 1976—1979 гг. с учетом требований к олимпийским стадионам). Авторы проекта основного комплекса — архитекторы А.В. Власов, И.Е. Рожин, Н.Н. Уллас, А.Ф. Хряков, инженеры Н.В. Насонов, Н.М. Резников, В.П. Поликарпов. Большую спортивную арену фланкировали расположенные симметрично относительно нее Бассейн и Малая арена. В западной части были размещены Дворец спорта и Детский городок.

В составе комплекса на 1978 г. было около 140 сооружений. На стадионе размещены производственные мастерские, типография, врачебно-физкультурный диспансер, музей спорта и т.д. Тогда же, помимо 10—15 тысяч спортсменов, около 10 тысяч постоянно занималось в спортивно-оздоровительных группах (от 5 до 75 лет).

В 1962—1969 гг. застроен Новый Арбат, носивший первоначально название проспекта Калинина, по проектам архитекторов М.В. Посохина, А.А. Мндоянца, Г.В. Макаревича, Б.И. Тхора, Ш А Айрапетова. И А. Покровского, Ю.В. Попова, А.В. Зайцева и др.

Немалые споры среди москвичей вызвало сооружение в Кремле, за счет сноса древних построек, Кремлевского дворца съездов в 1959—1961 гг. (архитекторы М.В. Посохин, А.А. Мндоянц, Е.Н. Стамо, П.П. Штеллер, инженеры Г.Н. Львов, А.Н. Кондратьев, И.И. Кочетов). Параметры здания 120x70 м, при высоте 29 метров и заглублении на 15 метров. Дворец был рассчитан, прежде всего, на проведение партийных съездов. Первым в его стенах состоялся XXII съезд КПСС.

Останкинская телебашня в Москве

В 1967 г. сооружается Телевизионная башня в Останкино (главный конструктор Н.В. Никитин), обеспечивавшая прямую передачу телепрограмм в радиусе 120 км. Высота башни (с антенной и флагом) — 539 м, что делало ее самым высоким свободно стоящим сооружением в Европе.

Многофункциональный комплекс «Парк-плейс», гостиницы «Софитель-Ирис-Москва», «Президент-отель», «Паркотель-Лагуна»... Дело не в грибоедовских ассоциациях и даже не в том, что в их стенах никогда не окажутся обыкновенные, даже со среднестатистическим достатком москвичи, куда важнее — все заморские изыски создаются на их деньги, точнее — за счет их собственности. Это бюджет мэрии и — городская земля.

Сегодня в Москве можно сооружать и сносить все. Где угодно и как угодно. В советские годы существовала определенная разрешительно-запретительная система. Ее порой волюнтаристски преодолевали, но всегда оставался серьезный шанс, что не смогут преодолеть. Если в дело активно вмешивалась ставшая теперь предметом насмешек «общественность». Положим, не смогли студенческие пикеты противостоять воле первого секретаря обкома партии в Свердловске-Оренбурге и сберечь дом Ипатьева, где погибла царская семья. Но остался стоять в Москве, по существу на Пушкинской площади, красавец дом Сытина, к которому когда-то вплотную уже подступили бульдозеры.

Иные социальные условия? Наконец-то обретенный капитализм? Только в том-то и дело, что в той же Москве, как и в любом городе России, в дореволюционные годы разрешительно-запретительная система существовала и действовала еще более безотказно и жестко.

Каждый город подвергается реконструкции на протяжении всей своей истории. Каждый. Тем более столичный. При этом по мере развития цивилизации возрастает организующая роль государства, при любом социальном устройстве защищающая, в конечном счете, интересы общественные, интересы горожан и национальной культуры. Как-то никому не хочется вспоминать, что в дореволюционной Москве на собственном участке земли, в собственном доме домовладелец не имел права приделать над входной дверью железный козырек, заменить внутреннюю лестницу или провести паровое отопление. На все требовалось разрешение архитектора данного района города.

И было несколько обстоятельств, обеспечивавших неподкупную объективность «разрешителей». Это мнение коллег и общественное мнение. Наконец, существовало понятие, выпавшее из обиходного словаря наших дней, — порядочность.

Разгулу предводительских фанаберий противостояла и цена земли. Спрямление любого уличного угла, проведение красной линии было связано с выкупом земли у владельца, который незамедлительно взвинчивал цену. Положить этому предел не могли никакие административные меры — только общественное мнение.

В истории Москвы остался эпизод с «Хомяковской рощей» — участком между задним фасадом Большого театра и Кузнецким мостом, принадлежавшим сыну известного славянофила А.С. Хомякова. Необходимость расширения проезда Кузнецкого моста побудила Городскую думу обратиться к Хомякову-младшему с просьбой о продаже земли городу. Назначенная цена оказалась запредельной. Торговаться хозяин не стал и в доказательство своих прав высадил на участке некое подобие сквера, тут же прозванное москвичами «Хомяковской рощей». Всеобщие издевки вынудили Хомякова-младшего уступить свое владение, да еще по самой низкой цене.

Новая глава в истории Москвы началась со сплошного переименования улиц. И планов реконструкции. «Новая Москва» Щусева и Жолтовского еще думала о сохранении исторической застройки. Спустя несколько лет знаменитый Корбюзье напишет в Москву: «Во время трех моих посещений Москвы я попытался понять ваше устройство и сочувственно судить о нем... То, что я почувствовал в советском явлении, — это вот что: только русская художественная душа допустила чудо устремления к огромной общей мечте... Воля и разум могут разрушать, но могучий инстинкт, любовь к чему-нибудь могут возвести людей и народы к наивысшей участи».

Принцип возникающего на рубеже 20—З0-х гг. Генплана Москвы опять-таки сохранял «щадящий» режим в отношении исторической застройки, сосредоточивая внимание на создании вокруг столицы городов-спутников. В 1934 г. был объявлен открытый конкурс на создание Генплана реконструкции и развития столицы. В нем приняло участие 160 архитекторов, в том числе немало зарубежных. В окончательном выборе, который был осуществлен, сыграло свою роль и влияние Корбюзье (транспорт — бог города!), и позиция ряда градостроителей, произведших произвольную и субъективную переоценку художественных и исторических ценностей в городской архитектуре. И.Э. Грабарь был не одинок в отрицании значения всех памятников XVII в. (по принципу простой временной принадлежности), как и в замысле организации продажи русских икон и произведений живописи за рубежом. В июле 1935 г. Генплан был утвержден.

Время показало, что идеи коммунизма в повседневной практике часто не соответствовали конкретным действиям тех, кто на словах собирался претворять их в жизнь. Генплан 1935 г.— один из ярких тому примеров. Но если идеи тех, кто прикрывался красными знаменами, сегодня критикуются, то ошибки исполнителей другой политической окраски в наши дни слишком часто получают второе дыхание.

Конечно, нельзя не возмущаться внедрявшейся идеей сноса ГУМа и расширения Красной площади чуть ли не на всю территорию Китай-города, проектируемым сносом правой стороны Варварки (со стороны гостиницы «Россия»), той же четной стороны Петровки (включая Высокопетровский монастырь) и Большой Дмитровки. Но у нас на глазах осуществился снос правой стороны Большой Якиманки. Усиленно разрабатываются все те же печально знаменитые кольцевые магистрали. Имеет хождение проект, по которому Новый Арбат должен обрасти по сторонам фонтанами и бассейнами, причудливыми арками, потому что новая изобретенная ипостась Москвы — курортный город.

В канву Генплана 1935 г. входил и Дворец Советов, несомненно, оригинальное по архитектуре и инженерным задачам сооружение. Ошибочным, однако, оказался выбор места для него. Хотя авторы проекта и руководители страны исходили из тех же соображений, что в свое время Николай I и архитектор К.А. Тон, — о географическом центре городского ансамбля. На Дворец Советов предполагалось сориентировать все городские магистрали.

Отказ от строительства Дворца Советов после окончания Великой Отечественной был как бы компенсирован сооружением семи московских «высоток» (1948—1952).

Вторая половина 50-х гг. — это Кутузовский, Комсомольский проспекты, Новый Арбат в Москве, Лужники. А на переломе 60-х гг. — гостиница «Юность», кинотеатр «Россия», Кремлевский дворец съездов и почти сразу Дворец пионеров на Воробьевых горах. Не говоря о массовом жилищном строительстве. Это время ключей от отдельных квартир. В «хрущевках», в тесноте, с минимальным комфортом, неудобным сообщением, но отдельных! И так во всех городах.

Как и санкционированное Хрущевым уничтожение церквей сотнями и тысячами. Как и проблема с памятниками, которые оказываются на пути набирающих разворот и скорость строителей. Над тем, чтобы совместить все стороны процесса и потребностей развития культуры, никто по-настоящему не задумывался. В государственных учреждениях. Но в творческой среде эти проблемы приобретали исключительную остроту.

Образцы истории, сознание ценности их материальных свидетельств и ощущение грандиозной страны и народа, одержавшего величайшую в истории человечества победу. Вопросы технического прогресса и экологического тупика — в будущем. Проблема комфортности общественной и личной, которая бы не нуждалась в постоянном обновлении по крайней мере на ближайшие 150—200 лет. Проблема коммуникаций и коммунального обслуживания, отбиравшая у города всегда слишком много средств. Все это требовало кардинального, причем общего решения. И одним из наиболее убедительных примеров служили московские памятники: если отдельные из них и удавалось буквально спасать, единое историческое целое Москва скоро перестала бы представлять.

Университет на Ленинских горах

Общая совокупность московских градостроительных проблем увлекает мастеров, которых объединяло направление «Новая реальность». Именно мастеров, потому что в «Новую реальность» входили и архитекторы, и живописцы, и скульпторы, и дизайнеры, и военные строители. Голос времени воспринимался представителями всех созидающих профессий.

Идея «Города за облаками» принадлежала руководителю направления живописцу Э.М. Белютину. И — одареннейшему русскому инженеру-конструктору Н.В. Никитину. Никитин только что принимал участие в строительстве «Лужников», комплекса университетских зданий на Воробьевых горах и закончил сооружение Останкинской телебашни. Идея захватила его, как, впрочем, и архитектора Леонида Павлова. Расчеты свидетельствовали о реальности замысла, а творческие перспективы, с ней связанные, не могли не увлечь.

В творческую группу вошла целая плеяда молодых архитекторов. Многие были известны своими реализованными проектами. Так, Р.Ф. Голышко (1931—1980) строит здания учебных заведений в странах народных демократий и во Вьетнаме. Визитной карточкой В.П. Грищенко (1932—2002) можно назвать гостиницу «Киев» на Крещатике, в столице Украины. В.А. Сомов — неоднократный участник международных конкурсов на театральные здания, автор театров в Новгороде Великом и в Комсомольске-на-Амуре. Среди разработчиков идеи — мастера тяготеющей к монументальным и вместе с тем эмоционально напряженным решениям живописи В.В. Булдаков, В.И. Преображенская, Н.З. Левянт, И.Н. Шмелева, А.В. Строчилин, М.В. Филиппова, Б.В. Миронов (1937—2002). Всего около ста человек.