Начало православной публицистики:Библия, апологеты, византийцы

Человек в христианской картине мира занимает двойственное положение. Он, согласно библейской книге Бытия, образ Божий, царь природы, получивший право на владение всем миром от Творца. Однако в результате грехопадения человек потерял свое особое положение, деградировал до животного уровня. Поэтому проповедь всегда охватывает эти две области; указывая на греховное положение человека, укоряя его в бездействии, она зовет его к истинному предназначению, к жизни с Богом. Иоанн Златоуст никогда не упускает возможности в своей речи противопоставить эти крайности человеческого бытия (возникает оппозиция «греховное, земное — святое, небесное»): «И эти люди не могут получить прощения, так как призываются сюда только однажды в неделю, но и в это время не хотят предпочесть духовное земному», — говорит он в одной из бесед о тех, кто не посещает церковь[95]. Телесная природа человека автора интересует мало, и причина такого презрения вполне ясна: «Не говори мне ни о цвете лица, ни о вытянутой шее, ни об одежде, ни о коне, ни о свите, но поразмысли и скажи: чем все это оканчивается?»[96] Внешняя человеческая красота временна, поэтому не интересна Златоусту.