Развиртуализация. Часть первая

Оксфорд, 3 часа до паники на финансовых и товарных рынках

С момента их расставания, двенадцать часов назад, Наталия успела кардинально сменить прическу (коротко подстриглась под Мирей Матье или, если лаконичнее, под горшок), одежду (теперь на ней был серый спортивный костюм и кеды) и выражение лица (из него ушла спесь, неприступность, презрительная мимика).

Леший (прежний демаскирующий желтый костюм) и Арикат (выглядел как состарившаяся версия Гуффи арабского происхождения – продолговатый череп, неизбывная печаль в глазах) топтались на углу Холивел и Кат–стрит. В десяти шагах от них темнел обшарпанный угол старого здания библиотеки. Эта часть походила на тюрьму строгого режима, в неизвестных целях (воспитательных?) украшенную скульптурами – знаменитыми горгульями и шпилями. Фасад декорировали невразумительными элементами, рождающими грубоватые средневековые фантазии. Нижний ряд окон библиотеки, закрытых листами железа, проходил на уровне земли – они напоминали глаза притаившихся под водой крокодилов или левиафанов.

Дальнейший план был детализован до мельчайших подробностей – кто, куда пойдет, где остановится, повернется, что сделает в случае, если… Никакого «в случае, если» в последующие пять минут не произошло.

Леший и Арикат двинулись по Кэт–стрит к площади Шелдона, потом повернули за угол библиотеки. Гриша и Наталия последовали за ними, соблюдая дистанцию в двадцать метров. На площади Рэдклифа топталось несколько влюбленных парочек.

Еще один поворот – за ним маленькое здание (Divinity School), соединенное с библиотекой переходом. Переход напоминал венецианский мост Риальто. Друг за другом Леший, Арикат, Наталия, Кутялкин протиснулись между анорексичными строениями, примыкающими к Divinity School.

Группа вышла к нагромождению миниатюрных пристроек во внутреннем дворе. Леший открыл дверь в одну из них. Дубликаты ключей Леший раздобыл, проведя операцию достойную супругов Розенбергов[46].

До определенного момента информация, наличие дубликатов ключей, знание схем и планов объекта гарантируют успех любому взлому. Потом в свои права вступает фортуна.

Леший наверняка почувствовал это, закрыв за Кутялкиным дверь. Он кинулся вниз по лестнице в темноту. Больше он не переходил на шаг. Рысью, галопом, вприпрыжку по ступеням. Даже в подвальных помещениях Макс включал только фонарик. И двери, двери, двери.

«…тлоны, тобатьки, тутлики»[47], – вспомнил Куталкин любимый ромкин анекдот.

Коридоры, тусклый свет из–за решеченных окон – когда они пробегали выше нулевого уровня. Сопение и лихорадочные пляски лучика света – это подвальные коммуникационные помещения.

Кутялкину казалось – их топот должен разбудить не только здешних охранников, но и охранников соседних административных зданий (Clarendon Building). Самоубийцы преодолели множество поворотов, коридоров, оборудованных в безликом офисном стиле и затхлых старинных переходов.

Грише стало казаться, что они уже оббежали Оксфорд и все пригороды. Он моментально запутался. Карта библиотеки, которую Кутялкин крутил в голове, не помогала сориентироваться. Оглядеться–поразмышлять–свериться не было времени.

Поэтому, когда они увидели открытый кабинет, на пороге которого вытянулся прямоугольник света, Кутялкин так и не понял, как они попали к отделу безопасности Бодлианской библиотеки, расположенному в другом крыле здания, со стороны Кэт–стрит.

Оставив Гришу и Наташу в нише у парадной лестницы на второй этаж, Леший и Арикат устроили засаду у кабинета охраны.

Кутялкин не удержался, подкрался к краю стены, выглянул в коридор. Рядом с прямоугольником света застыли две фигуры.

Когда Наталия дотронулась до его локтя, Гриша чуть не заорал от неожиданности. Он повернулся к напарнице и не узнал её – она побледнела до цвета сыворотки.

– Кутялкин, миленький, линяем отсюда, – проговорила девушка одними губами. Она приникла к его уху и жарко, истерично зашептала. – Пробовала уговорить себя умереть безропотно. Не могу. И тебя тянуть в могилу не имею права.

Гриша понимал – от стресса у Кох поехала крыша. Операция проходит без сучка, без задоринки. Никто из присутствующих пока не выразил желания умереть. Однако, споры с russian crazy ведьмой могли привести к самым непредсказуемым последствиям. Словно подтверждая это, Наталия прошептала:

– Сейчас заору, – Гриша спиной почувствовал шевеление в коридоре. Кто–то из охранников собрался на обход. Надо было любой ценой выиграть время.

– Я понял Вас, Мальвина, – он постарался прошептать эти слова нежно и убедительно, приобняв, задев губами мочку уха, подув в ушную раковину. – Сейчас всё кончится и разойдемся. Пусть только охранник пописать сходит.

«Надеюсь, физиологические подробности успокаивают таких дам. Ну, не бить же её по голове? Да и не поможет – у неё как у кошки, наверняка, семь жизней».

Кутялкин прижал девушку к себе. Через несколько секунду всё было кончено. Затрещал электрошок, застучали ботинки второго охранника, снова раздался треск. Гриша и Наталия выглянули в коридор.

Леший бережно усадил своих жертв, прислонив их к стене и одновременно друг к другу, чтобы они не свалились на пол и не разбили лбы. Макс знаками показал – теперь действуют русские. Он выдернул из–за пояса охранника ключи от внутренних помещений, перебросил их Арикату. Ливиец молча понесся в темный зев лестницы, расположенной напротив кабинета службы безопасности.

Кутялкин осмотрел напарницу – белая как призрак Кох если и могла двинуться с места, то только по направлению к условному выходу. Причем каким–нибудь пошлым способом – выбив окна, протискиваясь сквозь прутья решетки. Визжа и сквернословя.

«Насмотрелась ужастиков? Пугают средневековые замки? Монархия? Перспектива мировой известности? Ненависть библиофилов?».

Через несколько минут Арикат справится с замком хранилища 10Z, и тогда у них останется полчаса, чтобы выполнить задание, завершить операцию и остаться на свободе (задача максимум) или просто в живых (задача минимум).

Секундомер бился в висках Кутялкина.

Необходимо найти единственно верные, вдохновляющие слова. Нынешнее время очень скудно на них. Раньше имелись наборы на любой вкус – «За Родину», «За Сталина», «Пятилетку в четыре года», «Отомстим за Марата Казея[48]», «Свободу Анжеле Дэвис!».

Сейчас выбирать не из чего.

Кутялкин заглянул в затопленные ужасом глаза Мальвины («и всё-таки чего она так испугалась?!») и с отчаянием заключил – вдохновить этого человека почти невозможно.