Политика изоляционизма – Индия, Китай и Россия подписывают декларацию о закрытии границы, военном положении на пограничных территориях и вооруженном нейтралитете
– Мне было восемнадцать, когда я родила Федьку. Полтос выбрал меня как породистую лошадь – молодую, здоровую, образованную, девственную. Я умела вовремя и дурочку сыграть, и голову включить. Через сутки после рождения Федьке поставили диагноз. Неизлечимая болезнь Вердинга–Гофмана. Атрофия мышц. Паралич. Он не мог дышать самостоятельно. Требовалась постоянная искусственная вентиляция легких. Федька – единственный ребенок на Земле с таким заболеванием, который прожил до четырех лет. Он болтал, смеялся, дурачился. Даже когда неподвижно лежал, казалось – он вихрем носится вокруг меня. Я всегда была рядом. Тень. Деталь его осточертевшей палаты. В четыре года, купив почти весь Минздрав, я забрала его из реанимации домой. До этого я постоянно потчевала Федьку рассказами, как прекрасно мы заживем дома. Федькины глаза вспыхивали, когда он фантазировал, что вырвется из своего белого склепа. Он обожал сказки, яростно стремился узнавать что–то новое. Иногда мне казалось, ему становится лучше. И скоро он сможет дышать без аппарата. А когда–нибудь он встанет и пойдет. Встанет и пойдет – я каждое мгновение визуализировала эту сцену, почти не сомневаясь – она рано или поздно будет отыграна. В тот день я умру от счастья, – Она говорила отрывисто. Ей было тяжело дышать. Паузы между предложениями становились продолжительнее и тяжелее, – Полтос поставил на нас крест – я не оправдала его надежд. Подозреваю – он присматривал другую кандидатуру на производство наследника. Мне было наплевать. Я срослась с Федькой. Мне самой требовался аппарат искусственного дыхания. Иногда не могла дышать. Я была готова пролежать всю жизнь с Федькой в одной комнате. Подключенной к аппарату. Болтать. Рассказывать друг другу. Истории. Загадывать загадки. Неподвижно лежать–лежать–лежать. Думать о своем счастье. Я была безумно счастлива, что у меня есть такой потрясающий сын.