Развиртуализация. Часть первая

Югославский коридор – создание маршрута выборочной эвакуации в Россию граждан Европы

Спустя час с небольшим из–за ворот появилась Наталия Кох. Лицо покрыто синяками, опухшие губы что–то шепчут. Стычка с Кутялкиным сказалась на ней более выразительно.

– Что вылупился, чудовище? Думал, один ты по березкам скучаешь? Сучкам и сережкам, дуплистым стволам.

– Не ожидал увидеть тебя, Мальвина, – Гриша с трудом стряхнул с себя крайнюю степень удивления.

– Не называй меня так. Аз есмь Наталия Владиславовна. Место рождения – станция Балабаново, Калужская область. Не стесняйся называть говно говном.

– Окей. Тебе Леший не пообещал разобраться с Загоевым?

– Загоева пообещал, – Наталия, прихрамывая, поплелась по едва угадываемой проселочной дороге. Словно на прогулку, а не на партизанские перебежки по минному полю под прицелом неизвестных живодеров, – Но мне нужна вся кровь всей его семьи.

Она остановилась:

– Решила – оклемаюсь и уйду. Тут этот пушистик очкастый прибегает. Говорит – не пошла бы ты в преисподнюю вместе со своим оксфордским полтергейстом, а то он очень торопится. Стоило отказаться?

Наталия пристально вгляделась в лицо Кутялкина.

– Нет, конечно, – не сфальшивил он. – Я очень рад, что ты со мной.

– Я рада, что ты рад. Включай GPS. Двинем в обход стены. По побережью. Надеюсь, там меньше бандерлогов, жаждущих моей крови и тела.

Гриша обреченно кивнул и понурившись затопал вслед за Наталией. С момента появления спутницы-смертницы он окончательно осознал – их поход обречен на провал. Одну из основных, почти мистических причин он назвал бы коротко – Кох.

В новом мире выживут только те, кто изменится, и не только внешне. Наталия легко жонглировала образами. Расщепленная по разным настроениям, легкая, ненатуральная. Она могла быть злой, доброй, сильной, беспощадной, веселой, язвительной, но всё это оставалось яркой вывеской, хрупкой скорлупой для пустоты и безнадежной боли у неё внутри. В отличие от Гриши хранилище ничуть не изменило её.

Мультяшным героям нет места в реальной жизни. Кох должна исчезнуть.

«А я буду заслонять её от клацающей зубастой прожорливой пасти небытия. И значит, нам не дойти до России».