Развиртуализация. Часть первая

Мертвые воды – Индия пытается справиться с последствиями эпидемии, унесшей более ¾ населения

Уже в первый день обороны, Гриша и Кох стали ходить пригнувшись, приобрели такие же серые безжизненные равнодушные лица, которыми прежде испугали их валлийцы.

«Mickey’s scared friends» научились рефлекторно рассыпаться в разные стороны, услышав свист минометного снаряда, падать вниз, теснее вжиматься в землю или асфальт, словно это может спасти.

Впервые увидев разорванный на куски труп, который волокла в укрытие женщина с кровавой культей правой ноги, Кутялкин и Кох быстро впитали истину – если уцелеет хотя бы один из них, он поможет другому. Если выживет хотя бы один, рано или поздно он продолжит дорогу домой.

Мика взял шефство над Гришей и Кох. Втроем (один автомат, набор хозяйственных перчаток, аптечка, лом, лопата и неизменные фляги у каждого) они выполняли наряды – в основном уборку улиц в одном из центральных секторов Фишгарда. Блатном. Рыбаки ценили Мику.

К десяти часам утра, перебежками добравшись до командного пункта на железнодорожном вокзале, чтобы получить задание, Наталия, Гриша и Мика начинали прихлебывать из фляги.

Из–за постоянных минометных обстрелов повсюду валялись куски кирпичей, покореженные металлоконструкции, рухлядь из разрушенных домов, камни, стволы деревьев – приходилось забрасывать это на баррикады, расчищать дороги, закапывать воронки, чтобы обеспечить оперативный проход к трем основным магистралям города.

Это самые легкие задачи. Грише и Кох удавалось выполнять их непринужденно, по ходу пьесы. Другое дело, когда псам удавалось произвести точное попадание – в подвал, где теснилось семейство в полсотни человек, в барак с пьяными уэльскими похуистами, в амбар с зерном, в хлев со скотом.

Тогда приходилось вытаскивать, отскребать, бинтовать, делать уколы, растаскивать по точкам окровавленные туши с вывороченными кишками – скот на пропитание, людей на лечение, чаще всего с последующим захоронением. Многих закапывали на импровизированном кладбище, устроенном Микой в центре зоны их патрулирования.

Мика Евлоев самозабвенно бросался на любую работу, но периодически также самозабвенно сдувался. Как всякий кавказец он был крайне импульсивным, умудрялся отсвечивать неожиданными гранями, становясь для Кох и Гриши все более любопытным экземпляром, непредсказуемым как интервалы пролета мин над Фишгардом.

Мика был идеальным военным. Он разбирался во всех видах оружия, постоянно модернизировал здешние коктейли Молотова, мастерил бомбочки, которые передавали на передовую.

Гриша быстро догадался, что он счастливо угадал, представившись валлийцам коллегой Мики – «I make bombs with any shit». От неминуемой казни Кутялкина и Кох спасла простая связь «русский – бомбы», которая ассоциировалась здесь с Евлоевым – дружелюбным, интеллигентным взрывотехником из снежной России, украшенной кровоточащими клыками Кавказа.