Развиртуализация. Часть первая

Обращение унии ста европейских полисов за помощью в страны Азии и Америки, сохранившие продовольственные запасы

– Ты специально оставил нас в хранилище?

– Специально. Разве не об этом мы договаривались?

– Какой–то неправильный Господь Бог, – возмутился Гриша, мысленно анализируя состояние своего тела. «Хватит ли сил на рывок?». – Хамит. Передергивает. Сам вопросы задаёт.

Леший остался непроницаем:

– Соседство с мисс Грэмл не пошло Вам на пользу. Вместо того, чтобы включить голову и разобраться в ситуации, Вы пытаетесь хохмить.

– Она жива?

– Кох? Живее всех живых.

– Можно ее увидеть?

– Соскучились? Можно. Да не елозьте Вы! Мы прокапали Вас витаминами, поэтому теоретически можете встать и даже попробовать далеко уйти отсюда.

– Я могу встать и уйти отсюда? – уточнил Гриша, шевеля пальцами на ноге, надеясь почувствовать заветную пластинку. Есть! Большой палец на ноге, согнувшись до придела, ткнулся в острый угол симки – там, куда Кутялкин запрятал ее перед дракой. Подручные Господа Бога не удосужились переодеть узника.

– Не разобравшись, что с Вами произошло? Пожалуйста. Восемь минут. Удивительное легкомыслие. Я давно понял – русские нуждаются в специальном изучении. Они единственные, кто готов разменять на фантики всё, что преподнесено им судьбой. И мозги, и удачу, и любовь. И минеральные ресурсы.

– Я догадывался, что Господь Бог к нам неравнодушен. Где мы находимся?

– Полуостров Корнуолл. Гарнизон Стоунхаус. База 45–ого диверсионно–десантного батальона королевской морской пехоты.

– Вы можете сочинить мне паспорт и оформить купить авиабилеты в Москву? На завтра. Если завтра вернусь домой, я смогу простить тебе многое из того, что ты сделал и не сделал. И не подавать жалобу в Гаагу. Жуть как хочется сделать тебе какую–нибудь Гаагу, – признался Кутялкин. – Прямо сейчас. И поболезненнее.

Впервые лицо Лешего оживилось. Уже лучше. Гриша заподозрил – Макс что–то вколол под кожу, чтобы сыграть мумию. Или это маска? А под ней клыкастый агент мировой контрреволюции.

Поворот в беседе явно доставил Лешему удовольствие.

«Значит, у меня есть шанс выбраться отсюда живым? Как в сказке, в которой все закончится, если уболтать и развеселить безжалостного злодея?»

– Это нецелесообразно. Пассажирские самолеты в Москву не летают.

Грише словно поддых ударили – «я знал, я знал!, бублики!»:

– Как не летают? А в Питер?

– Ни в Питер, ни в Минск. Семь минут. Я не думал, что заточение катастрофически скажется на остроте ума. В момент, когда решается Ваша жизнь, Вы не обращаете внимания на подсказки.

– Подсказки?

– М–да, Григорий Александрович. Вам потребуется дополнительное время для реабилитации. Мы на разных языках разговариваем. Я ждал в собеседники более сообразительного смертника. Даже настойчиво направляя Вас словами «нецелесообразно», «пассажирские», я не дождался содержательного развития беседы.

«Отморозок! Как мне увидеть бубликов?! Почему не летают?! Пассажирские? На маршрут Лондон–Москва поставили бомбардировщики?».

– На кого Вы работаете?

– Глупо, Кутялкин. На самого себя. У Вас всё меньше шансов последовать моему примеру. Шесть минут.

Гриша запаниковал. Не из–за того, что ему никогда не выбраться на свободу, не из–за того, что он каким–то хитрым образом предан, использован, унижен, а из–за того, что не успеет задать нужного вопроса, не получит ключа, как действовать дальше, не сможет вгрызться в холеную глотку британского разведчика.

«Выбраться домой! Леший сказал, что я могу встать и уйти. В чем фокус? Уверен, они меня не отпустят. Кто же такие, к черту–дьяволу, эти ОНИ?».

– Что произошло в мире такого, что я не могу прямо сейчас встать с постели, добраться до аэропорта и улететь туда, где больше никогда не увижу Вашу снисходительную морду?

– Предельно абстрактный вопрос. Я сэкономлю наше время – дам почитать газеты. Навещу Вас завтра. На пять минут. Потрудитесь меня заинтересовать. Если коротко, в мире происходит спланированная операция по переустройству, которой Вы и Ваши друзья отчаянно хотели помешать.

Леший встал и направился к двери.

– Телефон. Мне нужен телефон, – остановил его Гриша, сгибая и разгибая большой палец ноги. Приятно покалывало, отдаваясь тревожными ударами сердца. Сердце могло предать, выпрыгнув из–под одеяла.

– Мобильный? – уточнил Леший. Кутялкин кивнул. – Зря. Сеть появляется редко и непредсказуемо. Два-три раза в неделю. Если в Англии я могу угадать, когда это происходит, то в России, – Леший демонстративно пожал плечами. – Может, и нет никакой России.

Не прошло и минуты как Леший вернулся – словно всё необходимое было приготовлено за дверью. Бросил на постель Нокию с зарядкой и аккуратную подшивку английских газет.

– До завтра. Не сломайте пальцы, тыкаясь в клавиши. Эфир ныне непреодолим и безлюден. В службы спасения тоже не пробивайтесь. Они очень дружат с нашим батальоном. Хотите передать кому–нибудь весточку, скажите, я доставлю.

Кутялкин отказался.