Бессердечный принц. Раскол

Глава 27. Ольга

Малиновый свет пробрался сквозь плотно задернутые шторы в спальне цесаревича и полоской лег на циферблат старинных часов.

Я моргнула, затем погладила ладонью шелковую наволочку. Прислушалась к мерному дыханию за спиной, прикрыла глаза, насладилась теплом крепкого тела и тяжестью мужской руки на талии.

Алексей спал, а я то и дело прокручивала в голове события вчерашнего вечера. Как хорошо начался концерт, как после мы спешно покинули здание, подгоняемые страхом в спину. Мне пришлось отправить Софи и Натали домой с охраной цесаревича, затем успокаивать гостей прямо на улице. В окружении журналистов, посреди лютующей стихии. Касаться каждого, вливать в них спокойствие, которого не ощущала сама.

Потом была долгая поездка через все многочисленные посты в городе до Зимнего дворца, беседа в салоне. Быстрые ласки, острые поцелуи, рваные вдохи в коротких паузах. Все смазалось в неясное пятно, и в голове перепутались мысли.

Я постоянно думала.

Посещала ли я вчера театр? Или случившееся накануне просто ночной кошмар?

Даже объятия, дарившие несколько часов назад иллюзию безопасности, сейчас не помогали.

Потянувшись к брошенному на тумбочку смартфону, я коснулась экрана и сняла блокировку. Многочисленные уведомления посыпались градом, отчего несчастная система зависла на целую минуту.

До меня пытались дозвониться многочисленные знакомые, друзья, администрация завода. Все видели новости, каждый жаждал подробностей. А у меня осталось только грызущее чувство страха, давящая усталость и боль. Там, где изумрудное ожерелье Романовых выжгло невидимый след на коже.

Переборщила я с магией, лучше бы воспользовалась природным обаянием. Пусть бы нервничали гости, зато голова отрывалась от подушки без труда.

Тело налилось свинцом, низ живота тянуло: любовные игры внесли свою лепту, как и грубые прикосновения. От укусов остались алые следы на коже, кое-где проступили синяки. Вчера я требовала больше, глушила одну боль другой. Но сегодня страшно жалела и шикала, пока сползала с постели.

Меня повело в сторону, и я схватилась за столбик. Взгляд метнулся к чернеющему в предрассветных лучах постельному белью. Алексей закутался по самую макушку в кокон одеяла, раскидал вокруг подушки и крепко спал. Словно змея, ушедшая в глубокую спячку от мороза. Оно и неудивительно, ведь никакое центральное отопление и камин не прогревали огромный дворец до конца.

Губы непроизвольно дрогнули, я с трудом сдержала улыбку. Во сне Алексей казался таким открытым и безмятежным. Складка между бровей не прогнала иллюзию беззащитности, только вызвала желание подойти и коснуться ее пальцем. Расправить, провести по щекам, почувствовать колкую щетину.

Я отвернулась, мысленно отругав себя, и схватила с массивного кресла небрежно брошенную рубашку Алексея. Подойдя к окнам, я аккуратно раздвинула тяжелую ткань. Темно-синий бархат пропустил в комнату свет, нарумянивший стены, картины и антикварную мебель.

Во дворе вовсю шла перекличка, топтали наполовину расчищенные дорожки шустрые банники. Один из них стянул меховую шапку, затем смачно ругнулся на проскользнувшего паренька в мундире императорской стражи. Завязался спор, который быстро перерос в шутливую борьбу. Нечисть активно гоняла метлой юного солдата, а тот яростно отмахивался, пока не сбежал под хохот стоящих неподалеку товарищей.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, я коснулась пальцем прозрачной поверхности, затем обрисовала ногтем закорючку и усмехнулась. Мороз почти не оставил следов ночного пребывания. Только по краям — и то их припорошил снежок. Вот на него зима не скупилась совсем, потому каждый сантиметр двора укрывали белоснежные одеяла.

В «квартире» из двенадцати комнат цесаревича я чувствовала себя спокойно. В первый раз за последние несколько лет, если быть точной. До вчерашнего вечера я не оставалась здесь до утра. Всегда ускользала в ночь, затем с личным водителем Алексея незаметно добиралась домой. Никогда раньше не задерживалась так надолго.

Никогда раньше Алексей не просил меня остаться с ним.

— Слуги уже встали.

Тиски родных объятий принесли ароматы влажной древесины и травы, которые частично сохранила измятая рубашка. Губы Алексея коснулись макушки, после чего опустились к уху, задели серьгу, перебрались на шею. В ход пошли зубы, и легкий укус создал тысячу разрядов по всему телу. До кончиков пальцев

— Мне нужно собираться. Твой отец наверняка приехал, — голос охрип, но я не сделала ни единой попытки вырваться. Лишь теснее прижалась к его груди, немного отклонила голову и закрыла глаза.

— С принцессой, — пророкотал Алексей. — Кортежем, двором, няньками.

— И миловидными фрейлинами.

— Куда без них-то.

Тихий смех все-таки вызвал у меня улыбку. Но через мгновение она погасла, стоило подумать о эрцгерцогине Австрийской, чье присутствие здесь было куда более желательным. Ребра сдавило. Я сжала запястье Алексея, когда его рука пробралась под вырез рубашки и коснулась груди.

Дыхание сбилось, пульс ускорился — а мое ненавязчивое сопротивление только подстегнуло цесаревича к решительным действиям. Меня резко развернули и усадили на широкий подоконник. Да так сильно вжали в раму, что я невольно испугалась, не выломаем ли мы ее к чертям.

— Алекс, — он проигнорировал предупреждение и вклинился между бедрами. — Алеша, — я сменила тон со строгого на мягкий.

— Ненавижу эту уменьшительно-ласкательную форму, — промурлыкал Алексей, стягивая с меня рубашку между поцелуями.

— Ни разу не слышала возмущенных воплей.

— Другим нельзя, тебе можно. Иногда.

— Оу. Привилегии? — мой смех потонул в жарком поцелуе, а пальцы погладили короткие волосы на затылке цесаревича.

— Вроде того, — шепнул Алексей.

Через час солнце поднялось над горизонтом и полностью разогнало остатки хмурых облаков в небе. В спальне резко посветлело, лучи ласкали разобранную постель, тонули в слоях тяжелого атласного балдахина, затем взбегали по столбикам и неслись к оттоманке рядом с газетным столиком. Жесткий резной стул подо мной скрипнул по паркету ножками там, где заканчивался ворс ковра. Перепуганная домовая подскочила и чуть не снесла жардиньерку с цветочным горшком: листья финиковой пальмы покачнулись, но мебель осталась на месте.

— Принести завтрак вашему сиятельству? — пропищала нечисть, прочистив горло.

— Спасибо, не нужно, — я размазала остатки крема для рук между пальцев и закрыла баночку. — Принеси только кофе.

— Как пожелаете, ваше сиятельство, — низкий поклон сменился тихим шуршанием, затем наступила тишина.

Я пробежала взглядом по многочисленным косметическим средствам на туалетном столике. Надо сказать, слуги предусмотрели все. Даже мою любимую помаду нашли без труда. Тюбик был совсем новый, коробочку никто не вскрывал. Тушь, румяна, тональный крем, расчески всех видов, духи — ничего не забыли. Еще два пакета — один с зимней обувью — стояли на бюро. Вечернее платье унесли, вчерашние украшения разложили аккуратно рядом с косметикой на подставке.

Вздохнув, я пробежала взглядом по изумрудам и заметила красный отблеск граната. Мой защитный браслет лежал в самом центре на бархатной подложке. Ждал, когда я застенку его на запястье.

— Почему ты перекрасила волосы?

Я вздрогнула от неожиданного вопроса и повернула голову в ту сторону, откуда он прозвучал. Алексей как раз вышел из ванной комнаты. Влажные пряди, зачесанные назад, поблескивали на солнце, новая рубашка уже застегнута. Осталась две пуговицы у горла и манжеты, за которые цесаревич принялся, как только подошел ближе.

— Долгая история, — я скрыла дрожь и продолжила собираться. — Совершенно неинтересная.

Он выгнул бровь и застыл в ожидании. Несколько минут я делала вид, будто не замечаю плавящегося интереса в серебристом взоре. А потом тяжело вздохнула, закрутила тюбик с тушью для ресниц и бросила на столик.

— Я изменила цвет волос, имя и жизнь после побега из детского дома, Алекс. В старом образе меня узнают, нам ни к чему подобные риски. Мы и так под колпаком у прессы.

— Прошло много времени.

— И все же я хочу рисковать.

— Перекрась обратно.

Прозвучало как приказ. Да еще тоном, не терпящим ни возражений, ни возмущений. Резко повернувшись на стуле, я уставилась на Алексея и схватилась на спину. Несильно сжала гладкое дерево, пока мысленно прогоняла прочь озноб и поднимающийся из глубин ужас.

— Зачем? — я облизнула губы.

— Хочу.

Вот и все. Хочу. Больше ничего не сказал, только потянулся к смартфону на тумбочке и коснулся пальцем экрана. А я все молчала, ждала пояснений, теперь поменявшись с Алексеем местами. В итоге просто не выдержала и раздраженно фыркнула.

— Мне нравится блонд! — я развернулась к своему отражению.

— Перекрась, Ольга, — мягкий рокот приподнял волоски на руках, и я с трудом удержалась от стона. — Меня жутко раздражает этот цвет выжженной белизной мыши. Тебе он совершенно не идет. К тому же в нем ты щеголяла перед мужем, который в прошлом году распевал оды твоим золотым кудрям.

Я приоткрыла рот, чтобы возразить, и сразу закрыла. Бесконечной смене масок уже бы пора перестать удивляться, но с каждым днём я узнала что-то новое в Алексее. Впрочем, нет. Собственнические инстинкты в нем были всегда, потому такая реакция вполне ожидаема.

— Но…

— Просто сделай это.

Кивнув, я вновь вернулась к макияжу, выполняя привычный ритуал. Он немного успокаивал нервы, дарил ощущение безопасности и стабильности. Красить губы, делать прическу — естественные вещи, когда за окном тишина, а твою дверь никто не ломал.

Я бы так и сидела, пока домовая не принесла обещанный кофе, и Алексей не заговорил вновь:

— На следующей неделе открытие сезона. Мы не увидимся, дела, принцесса, отец наверняка потребует внимания. Встретимся на первом балу.

— Конечно, — я не показала, как меня задели его слова. Продолжила расчесывать волосы.

— Еще у меня несколько деловых встреч с господином Куртом. Было бы хорошо, найдись у тебя день или два для прогулки с его женой.

— Я обещала Луизе показать новую коллекцию Фаберже и пройтись с ней по магазинам, так что не волнуйся на сей счет. Плюс, не забудь про подарок.

Алексей возвел очи к потолку и с шипением выпустил воздух.

— Яйцо. Хоть знаешь во сколько миллионов сей шедевр обошлся нашей семье? — судя по затрепетавшим крыльям носа, он явно негодовал.

— Выгода, — пропела я и хитро прищурилась, глядя на него в отражении. — Все союзы любят деньги и, прошу заметить, отделался ты малой кровью. На кону стояли очередные скидки на газ или нефть.

— Дешевле тогда уж азиатам его продавать, — дернул плечом Алексей. — Понастроить СПГ и возить в какую-нибудь Шри-Ланку или Африку.

— Людям в Сибири и на Дальнем Востоке дай, — я цокнула языком и откинулась на спинку стула. — Дешевая энергия, скидки, обширная зона для финансирования — гарантия того, что капиталы предприниматели начнут оставлять в стране, а не за ее пределами. Народу нужны хозяйства в губерниях, где с доставкой продовольствия и других товаров возникают трудности.

— Предлагаешь удешевить энергию для своих?

Алексей прислонился к подоконнику и сунул руки в карманы брюк. Сначала я решила, что он лишь посмеется надо мной. Но нет. Взгляд оставался серьезным, на лице застыло выражение глубокой заинтересованности. Вдохнув полной грудью, я прикусила губу, тщательно обдумывая следующие мысли.

При внесении дельных предложений всегда требовались обоснования, иначе к чему попусту сотрясать воздух? Мы же в программе «диванной» аналитики.

— Если губернии сумеют производить часть продовольствия на своей территории — это значительно снизит затраты на транспортные и наполнит рынок конкурентоспособной продукцией местных производителей. Достаточно поощрить их, снять часть бремени в виде налогообложения, лишних проверок, — я потянулась к чашке, затем сделала большой глоток и на мгновение зажмурилась. Терпкий напиток приятно согрел изнутри. — Почему бы не пересмотреть всю систему, Алекс? Сейчас многие предпринимали не хотят связываться с инвестированием из-за постоянного давления со стороны проверяющих органов. Я уж не говорю про рейдерские захваты, коррупцию, проблемы высшего эшелона власти, до которых у императора просто не доходят руки.

— Создание оффшорных зон на территории империи?

— Было бы неплохо, — я пожала плечами. — Поддержка бизнеса, развитие отечественного производства, обучение специалистов высокого класса, обмен опытом и технологиями с передовыми странами…

Я выдержала паузу, дожидаясь ответа цесаревича, и сделала еще один глоток.

— На кого ты училась, напомни-ка, — Алексей склонил голову и посмотрел на меня исподлобья.

— Международные отношения.

Скромно потупившись, я опустила ресницы, затем взмахнула ими. Идея сама собой родилась в голове раньше, чем я успела толком разобрать ее по косточкам и тщательно обдумать. Я прижалась к спинке стула, после чего протянула:

— Вы там вроде БАМ-2 строите. Государственный контракт очень бы помог моему заводу выйти из кризиса. Репутация восстановилась бы, партнеры снова вкладывали деньги. А в обмен я продам империи часть акций.

Алексей задрал голову, и его раскатистый смех разнесся по спальне. Наклонившись, он, наконец, успокоился и спокойно сказал:

— Зачем, Оль? Предприятие на издыхании, оборудование устарело, персонал надо переобучать для работы на новых станках. Прибыль эта махина начнет приносить не раньше, чем через несколько лет. В идеале. Лишняя нагрузка на бюджет.

Постучав ногтем по резной спинке, я тяжело вздохнула. Во много Алексей прав, но на заводе работали пять тысяч человек. Выбросить такое количество на переполненный рынок труда — создать коллапс в маленьком городе, где тот находился. Кредит лишь временное спасение, нам требовались контракты. И срочно.

Да и жалко. Столько цехов простаивало впустую, разваливались от сырости и старости. Ржавел металл, люди работали за гроши. Улучшать условия, так хоть с малого.

— Почему бы не показать простым людям, что тебе не плевать на них? Рискованно только импорт, нам нужно и замещение. Я не говорю про полное, подобное невозможно в современном мире. Но уж часть ресурсов мы в состоянии использовать на благо страны, — с решительно поднялась, затем быстро пересекла разделяющее нас пространство. — Опять же вложения в будущее. С покупкой оборудования и прочими проблемами я разберусь.

— Ты снова это делаешь, — он поджал губы.

— Что именно? Даже колдовать не начинала.

— Выпрашиваешь, пользуясь моей благосклонностью. Она не безгранична, Ольга, и требует подпитки.

— Волосы перекрашу, — я замурлыкала, словно кошка и прижалась к Алексею всем телом. — Кредит тоже верну…

Пальцы скользнули на мой затылок, затем сжали волосы. Я вскрикнула, когда он обжег дыханием губы. Хватка усилилась, отчего стало немного больно.

— Завод передашь под полный контроль империи, если я соглашусь на подобную авантюру. Причем по выгодной цене, которую я назову. И его судьба тебя больше не заботит, — тихо процедил он, и я ахнула, когда Алексей несильно дернул пряди. — Да или нет?

Я упрямо молчала, поскольку не желала уступать так легко. Слишком долго я боролась за чертово наследство мужа, отбивалась от кредиторов и злобных родственничков, чтобы взять и выпустить свое из рук. Но Алексею до игры в независимость не было никакого дела: точно зверь он почуял добычу и отпускать не пожелал.

Самое смешное, что я предложила ему завод на блюдечке. Попалась в очередной раз на иллюзию вседозволенности.

— Да или нет, княгиня, — холодно сказал Алексей, а я невольно всхлипнула и закусила губу. — Решай скорее, а то ведь кредит можно и отозвать.

— Ладно, — я зло зашипела, грудь вздымалась от переполнявших меня эмоций. — Забирай!

Меня отпустили и погладили по щеке, словно собаку.

— Умна и понятлива, как всегда, — легкий поцелуй оставил огненный след на губах. — Не зря училась.

— Какой же ты…

Договорить я не успела, потому что по приказу Алексея в покои вошел Корф. Переминаясь с ноги на ногу, он неуверенно покосился сначала на меня, потом на цесаревича. Сжал перед собой руки в замок и поклонился.

— Ваше императорское высочество, ваше сиятельство, доброе утро. Простите, что прерываю вашу беседу, но его императорское величество возжелал видеть вас в кабинете через полчаса, — секретарь нервно поправил ворот рубашки.

— Обоих? — удивленно поинтересовался Алексей, а я невольно поежилась.

— Нет, только вас, ваше императорское высочество, — прочистил горло Корф.