Бессердечный принц. Раскол

Глава 79. Ольга

Грохот, вой, звон цепей.

Я закрыла уши и зажмурилась, когда яркая вспышка едва не ослепила нас всех. Невидимые оковы, сдерживающие абаса, сломались, как только внезапно появившийся Алексей раздавил медальон.

— Ваше сиятельство, прячьтесь!

Перекрикивая рев демона, парнишка из охраны, кажется, Рябов, схватил меня за руку и несильно дернул. Непослушные мышцы, словно подтаявшее желе, отказывались двигаться, поэтому я через силу открыла глаза и поползла в указанную сторону. На землю падали красные капли, кровавые слезы застилали обзор, гудящая голова мешала нормально соображать.

Последствия применения магии хаоса я схватила только сейчас. И оно серьезно выбило меня из колеи.

Послышались хлопки, затем понеслась короткая очередь. От нее в голове раздавался неприятный звон, который бил по чувствительным перепонкам. Нам с Рябовым пришлось прижаться к стене одной из построек, когда сверху открыли огонь.

— Кто стреляет?

— Наши, — радостно заголосил он и тут же ойкнул от боли. — Охрана с бастиона! Они сняли щиты и палят по демону!

Поняли, что ситуация вышла из-под контроля? Или нарушили протокол и решили вмешаться?

Плевать, лишь бы помогло.

Абас, который с каждой секундой становился все больше, практически не реагировал на попадающие в него пули. Они оставляли на его серой шкуре новые раны, а он отмахивался от них, как от назойливых мух.

Ведьма, прибывшая с Алексеем, бросила в него огненный шар. Следом за ней запустил несколько свистящих сфер незнакомый воздушный маг, но демона их жалкие попытки не остановили. Он разозлился сильнее и одним ударом отправил в полет подбежавших спецназовцев. Некромант, поднявший мертвецов, отлетел на несколько метров и с жутким шорохом прокатился по грязи.

— Сава!

Он не шевелился, его товарищи еле-еле двигались. Абас вновь кинулся к лежащему Владу и стоящему рядом Алексею.

— Алекс… — прошептала я, поняв, что цесаревич не успеет ни увернуться от удара, ни сбежать.

Оранжевые огоньки проскочили по кончикам пальцев, но почти сразу погасли. Достигнув предела, я не могла использовать дар, иначе потеряла бы его окончательно. Пришлось сделать над собой усилие, потянуться к ниточкам хаоса, которые пронизывали пространства жемчужно-белым светом.

И я тут же задохнулась от боли.

— Ваше сиятельство! — Рябов поймал меня в метре от земли, когда невидимая сила ударила в солнечное сплетение. — Ваше сиятельство, что с вами?

Я не могла ни ответить, ни закричать от невыносимого жжения. Мир замерцал кроваво-красными оттенками, источник сотрясался, земля уходила из-под ног. Я потеряла ориентиры и вдруг оказалась за спиной появившегося из ниоткуда черносотенца.

Крепко сжав винтовку, он коротко приказал державшему меня Рябову:

— Надень на ее светлость браслет. Быстро.

Прикосновение холодного металла к запястью вызвало новую вспышку боли. Не такую сильную, но весьма ощутимую. Будто руку опустили в кипящее масло, а потом на нее плеснули ледяной водой.

Вскрикнув, я попыталась вырваться, но с другой стороны меня удержал второй черносотенец. Послышались новые выстрелы, сквозь мутные всполохи багрового тумана промелькнула знакомая широкоплечая тень.

Алекс жив.

Каменная гора рухнула с плеч. Я расслабилась, позволив браслету заблокировать бушующий дар и утихомирить хаос.

— Рядовой Костенко к вашим услугам, ваше сиятельство, — скороговоркой представился черносотенец, который пару секунд назад стрелял в демона. Его напарник, надевший браслет, помогал раненному и ослабленному Рябову. — Вас нужно увести с поля боя.

«Поле боя», — повторила про себя и невольно усмехнулась. Будто мы на чертовой войне.

Впрочем, может, так и было.

— Цесаревич… — прохрипела я.

— Его императорское высочество в порядке.

Вновь загремели выстрелы, и Костенко заставил нас пригнуться. Я увидела, как Дала бросилась наперерез выросшему в несколько раз абасу, а он схватил ее единственной рукой за шею и приподнял над землей.

В голове щелкнуло от понимания ужаса нашего положения.

Даже с поддержкой ведьмы, мага и трех черносотенцев, приведенных Алексеем, мы не побеждали демона. Наоборот. Он рос и креп. Словно подпитывался ужасом и страхом, которые осели невидимым пеплом на каждом камешке неприступной крепости-тюрьмы.

Впереди что-то грохнуло.

Два мага, некромант и демонолог, удерживали портал в Пустоту. Поднявшийся ветер разметал остатки тумана по углам, а абас, почуявший неладное, взревел и бросился в противоположную сторону от открывшейся прорехи. По дороге он ударил одного из черносотенцев, и я услышала хруст, затем вскрик боли, когда парень упал на землю.

— Гоните его сюда! — заорал Давич.

Загнать в ловушку разъярённого демона, как лить масло в бушующее пламя. Абас развернулся, ударил по земле, и мы дружно закачались, теряя равновесие от тряски.

— Ольга, уходи! — я не сразу поняла, что кричит Алексей. А потом увидела, как демон прыгнул прямо к нам.

Он был так близко, его дыхание практически касалось моего лица. Смрадное, гнилое, воняющее тухлыми яйцами и серой. Острые когти полоснули пространство в миллиметре от нас, но, к счастью, никого не задели.

Горящие фиолетовым пламенем четки Егора со свистом рассекли воздух и намотались на мощное предплечье абаса. Одной рукой некромант удерживал трясущего головой демона, второй формировал плетение. За его спиной замелькали знакомые призраки, только теперь они бросились не на нас.

На абаса.

С визгом жадных до еды чаек.

— Етит… — икнул возле меня Костенко и, кажется, перекрестился. После чего задрал голову и выдохнул: — Оху… Ни хрена себе!

Пахнуло озоном, миллиарды электрических разрядов закружили в танце. Я почувствовала дикую и первобытную ярость того, кто находился на грани. Она пела в воздухе, как натянутая струна скрипки.

Маг перешел порог. Стер в пыль границы и полностью выпустил резерв, гася источник мощнейшим заклинанием. Бледно-голубые всполохи позади воздушника напоминали крылья, благодаря которым он свободно парил над землей.

— Ох, — я выдохнула вместе с облачком пара, когда узнала в летящем на абаса маге Довлатова, одного из охранников Петропавловской крепости.

Поток магии в его правой ладони вращался с бешеной скоростью, разрезая одежду и оставляя на коже глубокие раны. Абас дернулся, но четки крепче опутали его, а призраки дружно завыли и набросились на него с жутким хохотом.

Я думала, что Довлатов не успеет. Удержать такую мощь, когда твой источник умирает, практически невозможно.

Но нет.

Он приземлился аккурат на натянутый канат из четок Егора, превратившихся в своеобразный трамплин. К белоснежным искрам добавились ярко-фиолетовые молнии. Магия некроманта потянулась к магии воздушника, как к родной, и слилась с ней в безумный поток, запущенный прямо в абаса.

Вместо когтистой конечности осталось месиво из рваных тканей и костей. Нам пришлось пригнуться, но черные кляксы и куски плоти все равно попали на одежду. А демона с такой скоростью унесло в портал, что парни не улетели следом.

Наступила тишина, затем кто-то тихонько хихикнул. Потом послышались смешки. Хриплые, рваные, местами натянутые до визга.

— Гол, — не то пискнул, не то хрюкнул с трудом приподнявшийся Савельев и показал тяжело дышащему Довлатову большой палец.

Горько заплакало хмурое небо.

А с ним и я.

***

Дождь не прекращался до утра, а потом его сменило привычное февральское солнце. Яркое, но абсолютно никого не греющее. На берегу Петропавловской крепости один за другим появлялись непрозрачные полиэтиленовые мешки, а между ними неспешно расхаживали полицейские, следователи, маги и лекари.

Первый труп, второй, третий, четвертый…

Я перестала считать после десятого или одиннадцатого тела, которое нашли у стены Алексеевского равелина. Перед глазами встало бледное и залитое кровью лицо Ивана Лукашина, одного из ребят Далы.

«Мы победили?» — тихо спросил он и улыбнулся, когда его товарищ, Гвадла, кивнул в ответ.

После этого Лукашин потерял сознание, немного пожил, а потом скончался на руках у лекарей. Через несколько минут после начала эвакуации пострадавших. Быстро, молча и практически без мучений.

Остальных спецназовцев раскидали по машинам скорой помощи, Далу и тяжело раненного Рябова повезли в ближайший госпиталь. Первой требовалось срочное восстановление резерва, а второму — операция.

Но, даже стоя одной ногой в могиле от кровопотери, мальчишка попросил полицейских позвонить жене Ивана Романовича. Боялся, что ее слабое сердце не выдержит шока от смерти любимого мужа, о которой она узнает из новостей.

— Сколько? — не оборачиваясь, спросила у Влада, когда он незаметно подошел ко мне со спины. Наложенная шина и слой бинтов виднелись из-под теплой шинели, накинутой кем-то на плечи.

Кто бы сомневался, что на приказ императора он плюнет с высокой колокольни и останется здесь до утра.

— Двадцать шесть погибших, включая четырех ребят из отряда Далы, трех черносотенцев и ведьму. Анна, кажется. Раненых не считаю.

Влад отнял от губ дрожащую руку с электронной сигаретой, выдохнул дым и указал на главу ковена, которая присела на корточки возле тела погибшей. Рядом, опустив головы, стояли две потрепанные ведьмы.

Одну из них, Ядвигу, я узнала. Она пришла к нам на помощь вместе с Алексеем, воздушным магом и черносотенцами.

— Двадцать шесть человек… — протянула глухо.

— Большая часть погибла после слома щитов при открытии первого разрыва, остальные пали в бою с призраками и абасом.

— Ясно.

— Их может быть двадцать семь, ваше сиятельство. Савельев получил травму головы, но вскоре придет в норму. Остальные более-менее на ногах: переломы, ушибы, ранения, магическое истощение, ожоги первой и второй степени у ведьм.

Я посмотрела на Влада, но за маской титанического спокойствия не увидела эмоций. Однако внутри него бушевал настоящий океан из чувства вины и невыплеснутого горя.

— Макса доставили в реанимацию, — он потер переносицу, затем несильно сжал ее и покачал головой. — Не знаю, выживет ли.

Я дернула плечом, когда ветер с Невы принес с собой влажные капли и немного снега. Все-таки дождь на третий месяц зимы — более чем странная штука.

— Должен, — бросила коротко.

Перед глазами встала сценка, как из фильмов про постапокалипсис. Вокруг летали осколки зеркал, шуршал под ногами пепел, кружила по воздуху пыль со снегом. В центре неспешного вихря парил Макс. Раскинув руки, он висел в метре над землей и не шевелился. Из ран сочилась кровь, разгулявшийся ветер трепал черные волосы и полы его пальто.

Понадобилось три часа, чтобы магия Макса, которая, словно неприступный щит, защищала хозяина от любой напасти, позволила лекарям приблизиться к нему. Сам ли он создал такое чудо, или душа зазеркалья не позволила ему погибнуть — неважно. Главное, его сердце по-прежнему билось, и источник не выгорел до конца.

— Где Егор?

— Увезли в Москву. Император сказал, что у него возьмут кровь для дальнейшего обследования.

— А потом?

Я плотнее закуталась в спасательное покрывало, которое засияло золотыми бликами в предрассветных лучах.

Зуб на зуб не падал, дрожь била ключом. За несколько часов на ночном морозе в полураздетом состоянии я промерзла до костей. Но заставить себя уйти или сесть в предложенную машину и уехать домой, не могла.

— Цесаревич рассказал императору про их с Довлатовым синхронизацию потоков. Иначе парень выгорел бы, а мы погибли. Поэтому Егора, вероятно, попытаются завербовать. Разумеется, если он согласится сотрудничать.

Растерянно похлопав ресницами, я повернулась к Владу и уточнила:

— Разве для синхронизации маги не должны иметь стихийную совместимость и одинаковый уровень? Как хаосник поделился силой с обычным магом?

Влад бросил взгляд на Алексея, стоящего подле графа Орлова, и посмотрел на меня.

— У меня нет ответа. Но тот факт, что Довлатов не только жив, но и при действующем источнике, говорит сам за себя. Напитавшись от Егора, он использовал два энергозатратных заклятия. Одновременно. Если нам удастся понять, как они синхронизировали потоки в момент боя, есть шанс, что другие смогут делать так же.

— Хм…

— И еще кое-что, Оль. Дружеский совет.

Я вскинула брови, но промолчала на такое панибратское обращение. Сегодня мы пережили достаточно, чтобы перестать видеть друг в друге врагов государства. Впрочем, следующие слова Влада еще сильнее ввели в ступор:

— Император и граф Орлов, а также архиепископ, знают о твоем даре хаоса. Будь осторожна. Тайна больше не тайна, и постепенно она просочится в высший свет. Да и князь Андрей с матерью могли что-то заметить, поэтому врагов у тебя прибавится.

Кивнув, я осторожно размяла промерзшие пальцы. Взвешивая многочисленные за и против, в конце концов, решилась и проговорилась:

— Императрица желает от тебя избавиться. Она считает, что ты попытаешься занять трон вместо брата.

Влад с любопытством посмотрел на меня и склонил голову. Его взор несколько раз прошелся по мне. Серые льдинки в глубине радужек напомнили о другом человеке, который стоял всего в нескольких метрах и недовольно сводил брови, глядя в нашу сторону.

— Мне же не нужно знать, откуда ты это взяла? — цокнул языком Влад.

— Нет, — отрезала я. — Просто будь чуточку осторожнее. У цесаревича мало тех, кто готов пожертвовать жизнью за него.

— А ты готова?

Я мотнула головой, не желая отвечать на провокационный вопрос. Усталость опустила на плечи тяжелые ладони, желание оказаться подальше от всего, что ждало нас в унылом будущем, вонзилось острой шпилькой куда-то в поясницу и подтолкнуло вперед.

Как только я отошла от Влада и двинулась к Алексею, он кивнул графу Орлову и шагнул мне навстречу.

— Тебе нужно домой. Журналисты разъехались, зеваки разошлись, так что дороги свободны. Полиция выведет тебя из крепости и посадила в императорский лимузин. Отец не против.

Резкий, словно карканье вороны, голос прошмыгнул мимо куцых эмоциональных барьеров. Мне захотелось наорать на цесаревича, ударить по широкой груди, а потом прижаться к ней носом и выплакать всю накопившуюся боль.

Воздух застрял где-то в легких и помешал нормально вдохнуть. Пришлось прикрыть глаза, посчитать до десяти, а потом выпускать из плена весь переработанный кислород. Иначе у меня бы случился приступ удушья на ровном месте.

— Я устала, Алекс. Больше не хочу в этом участвовать, не хочу смотреть на смерти, каждый день подвергаться неоправданному риску, ставить жизни моих падчериц под удар ради короны, для которой была и остаюсь внучкой предателя. Магом, которого по закону ждет расстрел, если о моей силе станет известно всему двору.

— У тебя нет выбора.

Губы искрила усмешка, а взгляд метнул в невозмутимого Алексея нахлынувшей волны ярости.

— Выбор есть всегда. Просто отпусти меня, и все решится само собой.

— Не могу.

— Можешь.

Он подошел вплотную — так близко, что страшно моргать. Непроизвольно дернувшись, я с неохотой отступила, как зверь, признающий право другого хищника, более сильного и развитого, на первенство в пищевой цепи.

Взгляд у Алексея стал темным, как хмурое небо над замерзшей Невой. Мне почудился раздвоенный кончик языка между плотно сомкнутых губ. Игра воображения, иллюзия. Но такая живая и впечатляющая.

Его лицо превратилось в красивую мраморную маску. Но, в отличие от Влада, я не могла под нее забраться ни чарами, ни интуицией. Все, что крутилось сейчас в голове цесаревича, оставалось недоступным.

— Похоже, — прошелестел Алексей, подобно огромной змее, — ты забыла, как клялась мне в верности.

— Я не отказывалась от своих слов, лишь прошу отпустить меня. Возьми в счет короны деньги за дом и завод, мне ничего не нужно. Позволь забрать девочек и уехать с ними в Европу или в Америку. Хоть куда. На любой континент, где они будут в безопасности, — чуть ли не скороговоркой произнесла на одном дыхании.

— Нет.

— Почему?!

Без каблуков моя макушка едва достигала его подбородка, поэтому пришлось приподняться вслед за ним, чтобы не потерять зрительного контакта. Истеричный всхлип вырвался изо рта, когда Алексей схватился меня за горло и заставил запрокинуть голову. До хруста в позвонках и натянутости в мышцах.

Его прикосновения обжигали, дарили боль и пробуждали темные желания.

— От меня ты уйдешь только в одно место, — прошептал он у самых губ, затем с презрением скривил рот и оттолкнул меня: — Туда, куда отправились ваши родственники, барышня Колчак.

Потерев ноющую кожу, я зло процедила:

— Бессердечная тварь — вот кто вы, ваше императорское высочество.

Его смешок, как выстрел, заставил сжаться.

— Ты не сказала ничего нового, Оля, — он развернулся, но один из полицейских бросился ему наперерез.

— Ваше императорское высочество!

Я заметила две уродливые розовые полосы на правой ладони Алексея. Они брали свое начало во впадине между большим и указательным пальцами и закапчивались у запястья. Шрамы разрывали надвое русло, по которому текла жизненная энергия.

— В чем дело, унтер-офицер?

Я обхватила себя руками и, игнорируя грохот сердца, прислушалась.

— Ваше императорское высочество, наши спецы проверили отражатели. Шапкин говорит, что они не могли сломаться даже при таком большом выплеске хаоса, — долетело до меня.

— Продолжайте.

Свист поднявшего ветра унес ответ унтер-офицера, поэтому мне не удалось ничего узнать. Но я терпеливо дождалась, когда Алексей освободится, и бросилась к нему.

— Что он сказал?

Думала — пошлет после нашей ссоры, но нет. Он косо взглянул, нахмурился и потер шрамы на руке. Проглотив ком, я облизнула губы и терпеливо замерла в ожидании, пока не дождалась ответа.

— Диверсия, — прозвучало емкое и до ужаса понятное слово, которое я бы не хотела сейчас слышать.

— Диверсия? Кто-то намеренно испортил отражатели? — повторила, как дурочка.

— Да.

Прикрыв глаза, я попыталась унять головокружение. Потом потрясла головой, прогнав прочь вязкий туман, и вновь сосредоточила внимание на молчаливом Алексее.

— Алекс…

Он не стал слушать. Взмахнул рукой и прервал меня.

— Расследованием займется Влад, когда придет в норму. Моему отцу доложат, он возьмет дело под личный контроль, — от его тона захотелось провалиться под землю. — А ты поедешь домой. Сейчас же. Завтра тебе надлежит явиться в Зимний дворец для личной беседы с его императорским величеством.

— Зачем? — сорвался с губ вопрос, но на сей раз Алексей не посчитал нужным дать ответ. Развернулся и зашагал к равелину. — Алекс, куда ты? — крикнула ему в спину.

— В Москву. Спасать то, что всегда будет со мной без всяких условий — мою страну и мой народ.