Бессердечный принц. Раскол

Глава 41. Ольга

Мои чувства изначально были обречены.

Никаких иллюзий насчет особого отношения цесаревича, я никогда не строила. Всегда понимала, где мое место в его шахматной партии. Я догадывалась, что срок, отведенный мне в игре, весьма короток. В лучшем случае меня ждало безбедное будущее в каком-нибудь тихом и провинциальном городке Европы. А в худшем — смерть.

Современные воительницы за женские права назвали бы мои эмоции Стокгольмским синдромом. Эдакой психологической привязкой к лицу мужского пола, подавшему во мне попытки к сопротивлению.

Возможно, так оно и есть. Я просто стала жертвой обаятельного манипулятора, поэтому помогала ему во всех начинаниях, шпионила и доносила. Играла роль его любовницы на публике, а потом также самозабвенно отдавалась в постели. Наша связь крепла, так быстро, что с каждым днем мысль о вероятном расставании доводила до исступления и побуждала не самые лучшие качества.

Ревность, ярость, бессилие, ненависть — все то, что я не имела права испытывать к наследнику престола. Потому что он не принадлежал мне. Он даже себе не принадлежал, лишь своей стране и народу.

— Ты сегодня очень красивая.

Я улыбнулась, наслаждаясь тем, как крепко его руки сковали шею. Подушечки больших пальцев прочертили на коже контуры, будто Алексей фиксировал мое лицо не только визуально, но и через осязание. В серых льдинках его радужки по-прежнему не отражались эмоции, а под ладонью не билось сердце. Однако ласковые прикосновения доносили смысл лучше всяких слов или взглядов.

— Только сегодня? — поддразнила я.

— Всегда.

Шумно вздохнув, я уперлась лбом в его грудь. Почему-то запах сигарет немного развеселил, ведь он как бы намекал на хулиганский огонек внутри этой неприкасаемой статуи, чья каменная выдержка порой выводила из себя. Я потрогала на ощупь гладкую ткань пиджака, затем поскребла ногтем белоснежную рубашку и прикрыла глаза.

— Я устала, Леш, — вдруг призналась невпопад. — Очень-очень устала.

— Знаю, — все также тихо и равнодушно откликнулся он.

— Если я попрошу, больше не прыгать под пули, ты же меня не послушаешь?

— Сказала та, кто игнорирует мои приказы с момента нашего знакомства.

— Преувеличение — болезнь всех аристократов с императорской фамилией? — я подняла голову и посмотрела на Алексея.

— Исключительно Романовых.

Он оставил на моих губах короткий, но жалящий поцелуй, затем отпустил и обошел стол. Прежний Алексей вернулся за считаные секунды — собранный, жесткий и совершенно неприступный. Именно такой, каким должен быть наследник престола.

— Здесь вся документация? — Алексей открыл папку и бегло пробежался по аккуратно сложенным листкам.

Я уверена, что он не упустил ни одной детали. Видела, как углублялись морщины на его лбу, когда серый взгляд скользил по таблицам с цифрами и графиками. Как внимательно Алексей вчитывался в нужные строчки, улавливая самую суть. Тщательная проверка подписей, печатей и всего остального показала, что доверие его императорского высочества — вещь весьма хрупкая и нестабильная.

Подойдя к окну, я сдвинула бархатную штору и всмотрелась в стремительно темнеющее небо. Подобные метаморфозы с погодой в Петербурге были не редкостью: солнце за секунду заволакивали облака, затем на город обрушивалась стена дождя или яростная метель. Никакой стабильности, причем независимо от времени года.

Здесь всегда царила сырость, она буквально пропитала каждый камешек и проникала в дома, оседая на стенах въедливой плесенью. Именно там, где ее ждали меньше всего. С привычной нашему климату промозглостью чрезмерная влага донимала жителей бесконечными простудами и холодовыми аллергиями.

— С супругой канцлера проблем не было? — раздался за спиной вопрос.

— Луиза оказалась очень благодарной слушательницей и настоящей фанаткой драгоценностей Фаберже. Яйцо пришлось ей по вкусу, — я повернулась на каблуках к застывшему Алексею и скрестила руки на груди. — Со строительством газопровода и выдачей кредита проблем возникнуть не должно.

— Это немцы. С ними всегда возникают какие-нибудь проблемы в самый неподходящий момент.

— Сказал потомок немецкой династии.

— Кому-то пора укоротить язык, — прищурился Алексей, и я очаровательно улыбнулась в ответ.

Легкость и некоторая вольность моего поведения подкреплялась отсутствием лишних ушей, хотя за дверью стоял целый отряд мужчин в черных одеждах без опознавательных знаков. Похожих на человека, которого я встретила в больнице у Оксаны Мечихиной. Подмывало спросить о них, но я молчала и ждала.

Вдруг Алексей сам скажет?

— Черносотенцы, — не заставил себя долго ждать долгожданный ответ.

— Ты читаешь мои мысли? — я склонила голову к плечу и поймала на губах цесаревича усмешку.

— Оля, когда ты мучаешься от неизвестности, то постоянно морщишь нос и становишься похожей на недовольную кошку, — пояснил он спокойно, при этом взгляда от бумаг так и не поднял. — К тому же ты раз шесть посмотрела на дверь.

— Оу, вот как. Тогда скажи, что здесь делает личный отряд его императорского величества?

— Защищает меня. Во всяком случае, именно эту версию я услышал, когда задал аналогичный вопрос.

Я нахмурилась, затем снова покосилась на резные двери. За ними тихо, словно мыши, притаились черносотенцы. Не то что бы я сильно переживала по этому поводу, вряд ли они бы тронули наследника престола. Но для меня их присутствие здесь стало предупреждающим сигналом, поэтому я насторожилась и прислушалась. На всякий случай.

— Они не тронут тебя.

— Если посчитают угрозой — тронут, — я прошла вперед. — Некоторые особенности моего организма могут их спровоцировать.

— Оля, — голос Алексея смягчился, короткий смешок хлестко ударил по нервам, — иногда ты чересчур много думаешь. Прекрати.

— Качество, за которое ты меня ценишь, — огрызнулась я и уперлась ладонями в спинку кресла. — К слову, о «много думаю». Вчера мне нанес визит господин Горелик из «Вестника». Интересовался тайнами твоей семьи, в частности, смертью цесаревны Марии. Он с чего-то решил, что ты делишься со мной в постели секретами Романовых.

Алексей ничего не сказал, более того, даже не изменился в лице. Лишь равнодушно пожал плечами, отложил папку и, сунув руки в карманы, выпрямился.

— Забудь, — губы искривились в подобие улыбки, однако взгляд остался холодным и непроницаемым. — Я разберусь с Вениамином Карловичем.

— Что значит «разберешься»? Он распускает слухи и ставит под сомнение твои законные притязания на трон, Алекс.

— Именно то, что вложено в изначальный смысл этого слова. А что до слухов, так они неизбежны. Посмотри на королевский дом Британии. Там вся земля усыпана обломками копий от споров между либералами и консерваторами насчет супруги младшего из принцев.

— Тоже, кстати, твои родственники.

Он разочарованно цокнул и ответил с плохо скрываемой иронией:

— Даже на солнце бывают пятна.

— Про мой язык еще что-то говорит, — проворчала я.

Алексей ничего не ответил, лишь протянул руку и молча подозвал к себе.

Обойдя стол, я встала рядом, пока он раскладывал многочисленные документы. Часть из них я действительно посмотрела без спроса, когда сидела без дела в кабинете. Чисто автоматически. Вдруг бы там нашлось что-то важное, касающееся меня лично?

Ничего секретного там не лежало: многочисленные проекты по развитию удаленных регионов, сметы, отчеты по проделанной работе. Еще была карта империи. На ней кто-то сделал пометки красным маркером, выделив отдельные участки на огромной территории страны.

— Что это? — я тронула пальцем край карты и почувствовала, как Алексей встал за спиной.

Одной рукой он обвил мою талию, а другой указал на пометку в районе Якутской губернии.

Здесь, за Северным полярным кругом, в бассейне рек Оленёк и Анабар находился Оленёкский улус — арктическая часть территории губернии, заселенная малыми народностями. Проследив за его пальцем, я наткнулась взглядом на красный кружок и озадаченно посмотрела на Алексея.

— Это Томторское месторождение редкоземельных металлов, одно из самых крупных в империи. Наравне с Лозорескими тундрами на территории Архангельской губернии. По последним оценкам запасов там столько, что хватит обеспечить рынок сбыта нашим диспрозием. Этот металл сейчас активно используют в производстве ветрогенераторов и электромобилях. Но самым важным являются залежи редкого лютеция и тулия. Их активное применение в медицине позволит нам лечить не только раковых больных, но и тех, кто пострадал от воздействия хаоса в организме.

Я замерла и, кажется, не дышала целую минуту. А когда сделала вдох, чуть не захлебнулась от огромного количества кислорода, которое поступило в легкие. Внутри все обожгло огнем, зрение затуманилось, а в груди запекло. Проснувшийся дар стрельнул по пальцам, и я ощутила колебания в эмоциях Алексея.

Все закончилось также быстро, как началось. Сработали защитные амулеты, брошь из парюры Романовых ярко блеснула в дневном свете. Убрав руку с карты, Алексей поднес ее к моему лицу и стер каплю крови под носом.

— Полагаю, ты хотел сообщить мне о создании лекарства от хаоса, попутно проведя лекцию о планах по разработке редкоземельных металлов, — я отвернулась и взялась за карту, пытаясь справиться с накатившей тошнотой и головокружением.

— Нет никакого лекарства. Вряд ли оно появится в обозримом будущем, Оль, но мы можем вылечить последствия, — с ощутимой прохладной в голосе отчеканил Алексей. Его согревающая ладонь исчезла с моей талии. — Но в лабораториях отца ведутся исследования. Кровь изучается, проводятся опыты.

— На людях?

Он замолчал. Резко и надолго.

— У нас нет другого выхода, — прозвучало так обреченно, даже, скорее, устало. — Участие в экспериментах не является добровольным, поскольку все подопытные — осужденные. Но насилия к ним никто не применяет.

— Ты в этом уверен? — надтреснуто спросила я и развернулась, чтобы посмотреть в ледяную гладь его глаз.

Вряд ли содержание преступников лично проверялось государем или цесаревичем, скорее всего, руководство таких лабораторий отделывалось отчетами. Но Алексей не был бы Алексеем, позволь он хоть капле сомнений проявить себя.

— Если я с тобой чем-то делюсь, Оля, значит, уверен в этом на все сто процентов, — последовал ожидаемый ответ. — Тебя больше должно волновать собственное здоровье, а не условия проживания осужденных за убийства, насилие и терроризм.

Шумно вздохнув, я провела языком по губам и потерла переносицу, затем вернулась к карте. Сил на споры не осталось, плечи опустили. Факт бесцеремонного вмешательства в мою личную жизнь и раскрытие медицинской тайны я приняла как данность.

— Заглянул в карточку? Где достал?

Алексей неопределенно дернул плечом и поморщился. Источник он раскрывать не хотел, но я и без подсказок догадалась, какая птица принесла на хвосте дурную весть. Император не удержался, ведь на кону стояла судьба империи.

О какой судьбе идет речь, когда вместо ухаживаний за потенциальной невестой, цесаревич проводит время с любовницей?

— Бессмысленный разговор, — я шагнула в сторону, чтобы покинуть кабинет.

Ничего не вышло. Цепкая хватка чуть выше локтя удержала на месте. Радужка глаз Алексея потемнела, и ее цвет напомнил пепел, что оседал на земле после пожара. Я дернулась в попытке освободиться, но пальце крепче сжали руку.

Мое сопротивление окончательно разозлило Алексея, поэтому я не удивилась его ярости. От странного предвкушения забилось сердце и участился пульс, а взгляд бегал по исказившимся чертам лица в поисках эмоций. Непроницаемая маска треснула, а магия сразу почуяла чужеродный поток и попыталась к нему присосаться.

Жаль, что я надела сегодня чертову брошь и сдерживающий браслет.

— Когда-нибудь я придушу тебя собственными руками, — навис надо мной Алексей и хорошенько встряхнул. — Просил же не использовать дар!

Похлопав ресницами, я прижалась к нему теснее, оставила на губах короткий поцелуй и протянула:

— Очень неприятно, когда поворачиваются спиной или игнорируют твое мнение, да? Вот и мне не понравилось.

Алексей промолчал, внимательно разглядывая меня. Потом вдруг усмехнулся, запустил пальцы в волосы, чтобы растрепать тщательно уложенные пряди. Следующий поцелуй получился жестким, ярким, точно вспышка на солнце. Он сбивал с ног, отчего колени подкосились, и мне пришлось схватить за полы пиджака.

— Расскажешь, как собрался разрабатывать месторождения для выхода на внешний рынок? — промурлыкала я, пока грелась в тесных объятиях. — И надо решить вопрос с кредитом от банка для завода. Ты ведь заставил Глушицкого раскошелиться.

— Если помолчишь пять минут, дашь позавтракать и прекратишь напитываться моими эмоциями, так и быть. Даже про освоение Зашихинского месторождения поведаю.

— Всего-то пять? Ах, Алекс, я думала, вы способны на большее, ваше императорское высочество.

К нему вернулось игривое настроение, потому что я услышала шелест сдвигаемых бумаг и оказалась на столе. Пиджак полетел в угол, откуда донесся тихий хлопок. Крохотный домовенок, как появился, так и пропал.

— Кошмар, а не женщина.

— Согласна. А теперь вернемся к умным беседам про деньги и будущие проекты…

***

Дворец всегда оживал после одиннадцати утра, поэтому я не удивилась количеству прислуги. Вовсю шла подготовка к предстоящему балу, нечисть и люди совместными усилиями занимались чисткой произведений искусства, протиркой труднодоступных углов от пыли и проверкой безопасности каждого закутка. Количество охранников утроилось, бесшумно скользили между императорскими мундирами бравые черносотенцы.

Они нервировали меня своим присутствием, но я делала вид, будто не замечала их пронзительных взглядов. Один особо ретивый шел за мной всю дорогу от кабинета цесаревича и сверлил взором затылок, отчего кожа нестерпимо чесалась в этом месте.

Мне казалось, что вот сейчас меня повалят на пол, предъявят обвинения в измене и незаконном применении магии хаоса. Потом спешно зачитают приговор, отведут на задний двор и расстреляют. Или отправят в застенки Петропавловской крепости, где я закончу жизнь в одиночестве и бесконечных страданиях.

Фантазия разбушевалась. Ужас.

— Княгиня! Какая встреча!

Я вздрогнула, остановилась и спешно изобразила реверанс перед Екатериной Павловной, теткой Алексея, ее подругами, сыном, Вильгеминой и еще двумя дамами. Не иначе как фрейлины юной эрцгерцогини. Презрительные взоры австриячек сильно выделялись на фоне показного радушия ее светлости.

Я удивилась, как с таким отношением они еще не вылетели за пределы империи. Уж очень не любили у нас подобного рода задир. Обычно пары предупреждений хватало, чтобы человек поумерил пыл в отстаивании своего недовольства. Потом в ход шли тумаки, если речь о простом люде, а в случае царских особ — вывоз за границу без права посещать Россию на ближайшие двести лет.

— Ваше высочество, ваша светлость, графиня, баронесса, — я приподняла брови, глянув на придворных дам Вильгельмины. — Леди?

— Ох, простите, княгиня. Это графиня Изабелла Хотек и баронесса Маргарита Вильчек, — представила их Екатерина Павловна.

На лице Вильгельмины не отразилось того, что я прочла в ее взгляде. Шок, удивление, затем ярость и раздражение от подобного пренебрежения к этикету. Поскольку обе женщины являлись придворными дамами принцессы, то и представлять их должна она. Как старшая по титулу. Но Екатерина Павловна намеренно опустила эту деталь и весьма дерзко указала чужестранке на место.

Понятия не имею, что задумала старая ведьма, но участвовать в ее играх я не собиралась. Публичные пощечины заморским принцессам не приветствовались мной независимо от моего отношения к ним. Ревность ревностью, но за такое Алексей бы никого не похвалил.

Поэтому я развернулась к Вильгельмине, слегка опустила голову и спросила:

— Ваше высочество?

Благодарная улыбка чуть тронула губы принцессы.

— Екатерина Павловна все верно обозначила, — поспешила ответить Вильгельмина.

— Вы куда-то направляетесь, княгиня? Вас проводить? Нынче очень опасно разгуливать по улицам столицы без надзора, — от кротости в голосе князя Андрея у меня холодок пробежал по спине.

Он явно получал удовольствие от всего происходящего. Хихиканье со стороны подружек его матери и невнятное шипение от фрейлин принцессы напитывали этого павлина. Андрей Михайлович не вмешивался в женские разборки, зато с восторгом следил за противостоянием. Роль наблюдателя очень шла ему, в ней он был органичен.

А еще опасен, ведь после драки победителем становился тот, кто приходил на поле сражения и забирал у поверженных врагов все ценное.

— Благодарю, ваша светлость, — сухо сказала я, — но у меня все в порядке. Охрана очень бдительная и чуткая.

— Неужели вы не останетесь с нами? Мы так редко видимся. Я была бы рада услышать ваши замечания, — всплеснула руками Екатерина Павловна, а Валерия Сергеевна с Тамарой Генриховной синхронно закивали в предвкушении скандала.

Ох, ну еще бы. Любовница наследника престола и потенциальная невеста вместе готовятся к балу! Настоящая сенсация, достойная ушей всех высокопоставленных особ российского высшего общества. К празднику наше противостояние, существующее исключительно в умах досужих сплетников, обросло бы такими небылицами, что хоть фильм снимай для «Оскара» или Каннского фестиваля.

Хорошая попытка, ваша светлость. Но нет. Я в таком не участвую.

— Боюсь, у меня слишком много дел, ваша светлость, — я изобразила раскаяние и опустила взгляд. — Нужно заняться подбором наряда для дорогих падчериц. Так уж вышло, что наш дизайнер приболел весьма не вовремя.

— Ах, какая досада, — затараторила Тамара Генриховна.

— Печально, — поджала губы Валерия Сергеевна.

— Действительно, — приподняла брови Екатерина Павловна, — подобная наглость непростительна. Как дизайнер мог заболеть в такой ответственный момент. Перед самим торжеством! Надеюсь, у вас есть на примете достойная замена? — столько участия, как будто княгиню Романову действительно волновали наряды моих девочек.

— Конечно, — уклончиво ответила я и собиралась уже покинуть зал, когда меня остановил звонкий голосок Вильгельмины.

— Простите, княгиня, вы не могли бы и меня взять за покупками? К сожалению, я узнала, что привезенные мной наряды из дома совсем не подходят под тематику предстоящего бала. Мне бы хотелось не попасть… — она щелкнула пальцами, подбирая слово.

— Впросак?

— Да! — Вильгельмина искренне улыбнулась на подсказку. — Вас не затруднит прокатиться со мной по магазинам?

Теперь на нее уставились все, включая Андрея и фрейлин. Где такое видано, чтобы принцесса самолично разгуливала по магазинам в чужой стране, когда сто лет в обед существовали доставки. Но Вильгельмина быстро пресекла неудобные вопросы и вцепилась в мою руку хваткой борзой. Она ничего не сказала, однако по умоляющему взору я все поняла.

Сюр.

— Конечно, ваше высочество. Я с радостью буду вашей сопровождающей на сегодняшний день.

Прощание вышло резким и довольно скорым, поскольку я не оправдала ожиданий княгини Романовой.

— Danke, — шепнула Вильгельмина с благодарностью, когда мы удалились от остальных на несколько шагов.

— Пожалуйста, — невозмутимо кивнула я, но уточнить все же решилась: — У вас и правда нет платья?

Вильгельмина не стала скрывать ухмылку.

— Есть. Но разве плохо иметь два?

И правда.